История о давней любви - Aleksandrova Vera - Страница 8

– Мне контракт продлили, – буркнул Валера, в один из вечеров, когда они ужинали.

– Это хорошо? – устало спросила девушка, ковыряясь в своей тарелке.

– И да, и нет, – уклончиво произнес мужчина, вздохнув полной грудью. – Будут деньги, но не будет отпуска.

– В смысле? – резко вскинула голову она.

– Я буду пахать до марта, как раб на галерах, – мрачно ответил Валерон, исподлобья зыркнув на Лену.

– Валера, блин!

– Лен, а что делать? Надо было отказаться? – тут же спросил мужчина. – Ты прекрасно знаешь, что редко когда встретишь адекватных заказчиков. Это шанс нормально поработать и заработать. Потом поедем.

– Когда потом? – скептически спросила девушка. – Я в апреле еду к родне.

– Летом можно поехать, как все нормальные люди, – пожал плечами Валера.

– Нормальные люди не отменяют отпуск в одностороннем порядке, – расстроенно ответила Лена. – Я уже настроилась отдохнуть.

– Хочешь, поезжай одна, – закатил глаза мужчина. – Кого-нибудь из подруг пригласи и езжай.

– Кто поедет на новый год со мной? – взвилась она. – Все с семьями будут.

– Что прям совсем некого позвать? – устало вздохнул Валера.

– Раньше можно было, а теперь уже всё, – мрачно ответила Лена. – У всех мужья и дети. Одни мы не первое, ни со вторыми.

В этот момент девушка посмотрела на своего любимого и увидела многозначительный взгляд, без слов говорящий «мы опять будем говорить об этом?». Мужчина умел общаться при помощи глаз и бровей или она уже настолько изучила его, что понимала без слов. Говорить было бесполезно, ибо Валера ничего не хотел менять. Тема детей уже поднималась между ними не раз, но толку было мало. Мужчина говорил одно и то же «я не готов сейчас», на вопрос «а когда?» всегда отвечал одинаково «не знаю, но не сейчас нет». Лена тихо вздохнув, молча встала и ушла, не убрав за собой даже тарелки.

Улегшись поперек кровати, она ничего не хотела говорить или делать. Отпуск накрылся медным тазом, очередная попытка разведать обстановку с планами на ближайшую «пятилетку» провалилась. Валерон умел одним взглядом решить вопрос кардинально. Судя по звуку, мужчина сейчас устранял последствия ужина, начав с посуды и закончив подметанием полов. Пока девушку посещали невеселые мысли о непробиваемости носорожьей Валеркиной шкуры, он уже пришел в спальню и со вздохом улегся рядом. Затянувшееся молчание уже совсем доконало Лену, как вдруг мужчина произнес:

– Я боюсь заводить детей. Да, вообще боюсь их. Ты знаешь причины, почему я пока не готов, но продолжаешь настаивать на своем.

– Разве я настаиваю? – тихо ответила девушка, мрачно глядя на него.

– Мы, так или иначе, обсуждаем эту тему, – хмыкнул Валера. – Кто-то женится или заводит детей, и ты так на меня смотришь, что становится не по себе.

– Не преувеличивай, – поджав губы, пробормотала Лена, улегшись на живот.

– Ты знаешь, почему не спешу с детьми, – серьезно произнес мужчина. – Моё детство не было радужным и я не готов к такой ответственности.

– А когда ты будешь готов? – горько спросила она. – Когда я уже не смогу родить? Что тогда?

– Сможешь и родишь, – убежденно отрезал Валера. – С чего такие мысли?

– Мне не восемнадцать, не двадцать и уже не двадцать пять лет, – едко высказалась девушка. – Всякое бывает. Хочешь знать, как зовут таких как я? «Старородящая»!

Вскинув иронично брови, мужчина ничего не ответил, лишь фыркнул для порядка, показав, что Лена говорила бред. Почувствовав себя по-идиотски, девушка обиделась еще больше.

– Если ты не готов, то я вполне готова сменить статус на «в активном поиске», – язвительно выдала она. – Может, найдется кто-нибудь более ответственный на моем пути, который не будет бояться семьи и детей.

– А мы не семья? – удивленно спросил Валера.

– Нет, мы – сожители! – рявкнула Лена.

– Не говори так, – поморщился он, закидывая руку за голову. – Дурацкое слово.

– Но так и есть, – пожала она плечами.

– Кто тебе так сказал? – вздохнул мужчина, повернув голову к ней. – Мама? Лялька? Твои подружки?

– Жизнь, – мрачно ответила девушка.

– Мы с тобой семья, плевать на всех, – спокойно ответил Валера. – Штамп ничего не меняет.

– Если он ничего не меняет, почему я до сих пор в «девках» хожу? – вскинув брови, уточнила Лена с укоризной в голосе.

– Потому что как только мы сходим в ЗАГС, ты сожрешь меня на счет «детей», – честно ответил он. – Что? Скажи, что я не прав?

– Ну, почему «нет»? – упаднически спросила она в который раз.

– Я рос в детдоме, – тихо произнес мужчина.

– Причем тут это? – непонятливо уточнила девушка. – Наш ребенок не будет расти в таком месте. Я, как минимум, его бросать не собираюсь.

– Меня не бросили, – так же тихо ответил Валера. – Родители погибли.

– И? – затаив дыхание, спросила Лена.

– Я боюсь заводить детей, потому что может произойти все что угодно, и не хочу такой судьбы никому, – тяжело произнес он.

– Ну, да, – кивнула девушка. – Ты не желаешь плохого своим детям. Защищаешь тем, что не даешь им родиться. Так что ли?! Это самое идиотское оправдание.

– Лена…

– Ой, всё! – воскликнула она. – Я ничего не хочу слышать. Твоя позиция услышана. Ты донес свою мысль в мой мозг!

Вскочив на ноги, Лена направилась в ванну, умывать лицо от непролитых слез. Плеснув на себя прохладной водичкой, девушка взглянула в зеркало. Что с ней не так? Она любила сложного человека, но в целом принимала его позицию. Тысячи женщин уходили от мужчин, если те не разделяли с ними взгляды на дальнейшую жизнь, а ей не хватает смелости? Раньше такой трусости за Леной не водилось.

Девушка всегда решительно шла по жизни, рационально взвешивая поступки и мотивы. С самого детства у неё был план, который состоял из четких пунктов:

1. Учеба на «отлично».

2. Престижная работа с достойной зарплатой.

3. Помощь семье и сестренке.

4. Своя жилплощадь.

5. Семья и дети.

Если с первыми пунктами все было понятно, хотя «своя жилплощадь» была Архангельске, а не в Москве, но все же с натяжкой и этот пункт можно считать выполненным. Если считать что «Престижная работа с достойной зарплатой» перекрывала некоторые недочеты, то и вовсе все выглядело прилично, но вот в последнем была загвоздка.

У Лены всегда были «парни». Начиная со школы, а позже в студенчестве, девушка не страдала от недостатка внимания, хоть королевой не считалась. Все же серьезный взгляд и неуступчивый местами характер портил картину идеальной девушки, но Лена «пустышкой» не была никогда. Упорно грызла гранит науки, хотя многие предлагали использовать «женские уловки». Если честно девушка смутно представляла как именно. Сварить борщ на экзамене? Связать на коклюшках на зачете? Станцевать гопака на госэкзамене? Лена предпочитала прямой путь различным уловкам, за что и получила кличку среди подруг «калькулятор». Немного обидно, конечно, но в целом она так жила. Считать и просчитать, чтобы не ошибиться.

Жизненного опыта у неё было достаточно, чтобы с лету определить из какой категории к ней прибыл очередной кандидат в парни. Лена уже не помнила, кто говорил, но вроде бы всё мужское население планеты в общем, делится на три типа: мальчики, мужики и мужчины. Первые остаются мальчиками, только игрушки у них подороже, а так они даже к горшку не приучены и еще не отбились от груди матери и со временем лишь меняют её на грудь жены. Мужики составляли подавляющее большинство кандидатов. Эти особи были хамами и брутальными самцами, чье развитие застряло где-то в каменном веке, когда все племя жило в пещере. Именно эти мужики пили до потери сознания и подсознания. Третья же категория называлась мужчины. Вид, практически занесенный в красную книгу, и явно подлежит охране ЮНЕСКО. В жизни Лены такие встречались крайне редко.

Глядя на Валеру, она порой пыталась отнести его к одной из трех категорий, но вот все время терялась. «Мальчиком» он не был, так как всегда решал вопросы сам, не бегая за советами. Хотя может просто не к кому, но все же. «Мужиком» Валерон тоже не мог считаться, ибо за все года жизни Лена ни разу не услышала от него матерного слова, ни повышенного тона в разговоре. Мужчина всегда выслушивал её и выносил решение, закрывая спор. Категория «мужчины» была для него все же тоже не совсем подходящая, ибо они прожили вместе почти пять лет и до сих пор он не сделал из неё «приличную женщину». Как говорит мама, видимо трус, он и в Африке трус.