Благородная леди замуж не желает (СИ) - Соколова Надежда - Страница 24

Обсуждали мы часа два-три. Больше всего замечаний и правок, конечно, было у меня. Витольд слушал, улыбался немного снисходительно. Мол, развлекайся, женщина, если тебе так хочется. С его стороны почти не было замечаний. Наконец, контракт был подписан.

— Нейра Ингира, буду рад отужинать вместе с вами в ресторации, — произнес Витольд.

— С удовольствием, нейр Витольд, — откликнулась я.

Мой наряд как нельзя более подходил для ужина. Нежное платье бежевого цвета, простое, украшенное двумя перекрестными лентами на подоле, выглядело не особо вычурно. И в то же время в нем можно было выйти в свет, показаться в театре или ресторации.

Камзол Витольда, серебристого цвета, и темно-синие штаны, тоже считались парадным нарядом.

Мы уселись за столиком, накрытым белоснежной льняной скатертью, сделали заказ и дождались, пока официант принесет его.

— Теперь ваш брат, несомненно, будет счастлив, — со слегка ироничной улыбкой произнес Витольд, едва первое было съедено.

— Думаю, он будет в восторге. Особенно после первой брачной недели, — вернула я ему улыбку, — когда начнет плотно общаться с родственниками супруги, особенно с тещей.

Витольд, не скрываясь, расхохотался. И я отметила, что смех идет ему, делает черты лица мягче, а самого Витольда — моложе. Так, похоже, я начинаю испытывать симпатию к будущему мужу. Не скажу, но это странно, но как минимум необычно. Не думала, что в браке по расчету появятся чувства.

— Как чувствует себя ваша матушка? — уточнила я после второго, перед десертом.

— К сожалению, все еще неважно, — ответил Витольд. — Но, думаю, она найдет силы обсудить с вашей тетушкой нашу с вами свадьбу.

О, я в этом уверена. Две сплетницы прекрасно проведут время за чашкой чая, а может, и чего-нибудь покрепче. Но меня порадовало, что лично мне нет необходимости участвовать в их разговорах.

Около полутора часов мы провели в ресторации. Затем Витольд отвез меня в своей карете домой.

Едва зайдя в свою комнату, я вызвала Мари. Пора было спать. Что-то мне подсказывало, что следующие дни, до моей свадьбы, будут очень насыщенными и не особо легкими.

В принципе, так и оказалось. Мы с тетей наслаждались тишиной и покоем ровно четыре дня. Я уходила утром на работу, потом отправлялась с Витольдом в ресторацию или театр. И поздно ночью ложилась спать.

А потом домой приехали молодожены…

Проснулась я утром от громкого женского голоса, прислушалась, ничего не поняла и не услышала, поднялась с постели в чем была, то есть в ночнушке, и направилась к двери. Открыла. И застала необычную в этом доме картину: молодая хозяйка изволила распекать трех служанок, среди которых была и моя Мари. Понятия не имею, чем они ей досадили, но она буквально пылала гневом. И не постеснялась же с утра пораньше выскочить в коридор из супружеской постели. Тоже, кстати, в ночнушке.

Мне надоело слушать ее ор, и я негромко позвала:

— Нейра Аливира.

Она резко замолчала, повернулась в мою сторону, расплылась в слащавой улыбке.

— Нейра Ингира, доброе утро.

— Не могу согласиться, — ответила я, демонстративно зевая. — Пожалуйста, в следующий раз говорите потише. И не трогайте мою личную служанку. — И Мари: — В мою комнату, живо.

— Но… — начала было Аливира. На ее щеках появилась краска, то ли от недовольства, то ли от смущения. Хотя вряд ли она способна испытывать смущение.

Я удостоверилась, что Мари уже в моей комнате, и прервала новую родственницу:

— Всего доброго, нейра Аливира.

После этого закрыла дверь. Мне было все равно, что подумает о моем поведении надменная родственница. Совсем скоро я съеду из этого дома, да еще и Мари заберу, если она согласится.

Я повернулась к ней и уточнила:

— В чем дело? Почему она так орала?

— Нейре не понравилось, что мы чай поздно принесли, — последовал ответ. — Замешкались на несколько минут.

И эта дура устроила показательную порку. Ну-ну. Если мозгов нет, то они уже и не появятся. Диагноз, блин.

— Набирай ванну, — приказала я.

Вот уж действительно, что ни делается, все к лучшему. Не хотела я замуж выходить, а теперь рада этому, иначе прибила бы дуру невестку при первой же ссоре.

Такие мысли крутились в моей голове, когда я мылась и одевалась к завтраку. Я не сомневалась, что Аливира и сама за столом появится, и братца моего разлюбезного вытащит. Надо же показать домочадцам, кто главный. Так что, вполне возможно, мне придется еще раз поставить на место эту зарвавшуюся идиотку.

Я надела простое, не особо яркое домашнее платье, скромное, длинное, теплое. В нем было удобно передвигаться по дому, а именно удобство я ценила превыше всего.

В нужное время я подходила к обеденному залу. Из открытых дверей уже слышались голоса. Похоже, народ вышел к столу пораньше.

— Доброе утро, — поздоровалась я, переступая порог.

Действительно, и молодые, и тетушка уже сидели за столом с наполненными тарелками. Ждали только меня. Ну, это только их проблемы. Я не опоздала ни на секунду.

Аливира, сидевшая рядом со Стивеном, блистала и сверкала, как земная новогодняя елка. Она, видимо, воспитывалась по принципу: чтобы быть красивой, надо надеть все и сразу. И сейчас на ней имелись золотые кольца, браслеты, заколки в волосах и даже колье на шее. Зачем надевать последнее для завтрака в кругу семьи, я не знала. Но, видимо, Аливира решила таким образом показать, какое сокровище досталось роду Осташенковых.

Несколько минут мы ели молча. В принципе, я не возражала бы, если бы так и закончилось. Но нет, Аливира считала иначе.

— Ах, как плохо здесь воспитаны слуги, — театральным тоном произнесла она, когда первый голод был насыщен. Тетушка покраснела, но Аливира не заметила этого и продолжила: — Непочтительные, грубые, не умеющие угодить! Вот у маменьки…

— А мы точно говорим о слугах? — иронично поинтересовалась я, прервав этот поток болтовни, и поднялась из-за стола, с радостью наблюдая, что теперь уже покраснела Аливира. — Благодарю за компанию. Пора на работу.

Повернулась и вышла из обеденного зала. Меня проводили молчанием. Оно и правильно, я сейчас пребывала не в том настроении, могло достаться кому угодно, даже тетушке.

На улице похолодало, теперь не жаркое лето, но промозглая и дождливая осень царила там. И поэтому я надела теплый костюм из синей кофты и такого же цвета юбки, на ноги — элегантные черные полуботинки из кожи, сверху — плащ с капюшоном, на руки — перчатки. И только потом вышла из дома.

Кучер терпеливо ждал у ступенек. Лакей с поклоном открыл дверцу. Я уселась, карета покатила к лавке. Я сидела и думала.

До моей свадьбы оставалось не так уж и много времени — то ли четыре, то ли шесть дней. Надо было готовиться не только физически, но и морально. Совсем скоро я стану замужней женщиной. И придется полностью менять стиль жизни. Да, у меня останется моя работа, вплоть до восьмого месяца беременности, а потом, до родов и после них еще полгода, лавкой будет руководить управляющий, нанятый Витольдом. Но кроме лавки…

Мало того, что нужно будет переезжать в отдельный дом, который отец Витольда купил специально для сына. Так еще и следует приучить себя сдерживаться во время обедов со свекровью. А они, я уверена, будут частыми.

А муж? Ему ведь следует уделять внимание. А потом и дети появятся. А я, настоящая я, не привыкла заботиться ни о ком, кроме себя. И как-то странно привыкать к этому в моем биологическом возрасте.

А визиты? К нам и от нас? Молодоженов обязательно нужно поздравить. Стивену и Аливире уже с сегодняшнего дня начнут наносить визиты. Сначала — близкие люди, потом — дальние знакомые. И уже в самом конце месяца, последовавшего за свадьбой, могут появиться случайные знакомые, те, кого вроде и знать не знаешь, но и послать их на все четыре стороны воспитание не позволяет.

И весь этот ужас мне надо будет пережить!

Карета подъехала к лавке, я вышла, открыла ждавшим продавщицам дверь, ушла к себе.