Проклятый ранкер (СИ) - Ткачев Андрей - Страница 13

— А Ринат говорит иное. Ринат Ефимов это тот самый пробуждённый, которого ты лишил глаза, — мужчина очень внимательно на этих словах смотрел на меня, будто пытался прочесть мои мысли.

— Сделает себе новый, — равнодушно пожал я плечами.

— Сделает, — подтвердил мой собеседник. — Но и ты должен понимать, что ты в заднице, если уж говорить совсем прямо.

— Я уже рассказал, как всё было на самом деле.

— Да, я читал рапорт. Даже опрашивал «Львов», и, в принципе, всё сходится. Наверное, будь вы в равном положении, я бы без зазрения совести встал на твою сторону.

— Но не можете? — догадался я.

Тут и к гадалке ходить не надо было. Нападение на пробуждённого считалось крайне серьёзным преступлением, ведь каждый охотник — это боевая единица, которую не так-то просто восполнить. Да и на бумаге они должны быть первой линией обороны от тварей Бездны и своими жизнями спасать других. Жаль, что и среди пробуждённых хватает всяких мразей. Охотниками становились не по факту наличия каких-то исключительных качеств. Будь иначе, возможно, всё было бы другим.

— Не могу. Ринату уже был вынесен выговор, а также мы изучим его связь с теми людьми, но того, что ты напал на охотника, это не изменяет.

— Значит, мне нужно было просто терпеть побои? — позволил я себе небольшую вспышку эмоций.

— Именно так, — строго посмотрел на меня Орлов.

Я стиснул зубы от злости и бессилия, но смог взять себя в руки. Возможно, всё не так уж и плохо, раз я всё ещё не в наручниках.

— Что меня ждёт? — как можно спокойнее спросил у мужчины.

— Согласно гильдейскому кодексу, нападение на охотника — это смертная казнь. Но, учитывая твоё состояние…

Значит, от Орлова не скрылось и то, что я проклят. Впрочем, немудрено. Скорее всего, ещё чуть раньше ему предоставили полное досье на мою персону.

— Было решено, что прибегать к крайней мере наказания нет смысла. В конце концов, все живы, а раны Рината больше бьют по его самолюбию, чем по боевым качествам. Глаз ему, скорее всего, к этому моменту уже вернули.

Я натянул вежливую ухмылку, насквозь фальшивую и отчётливо говорившую, что мне на этот факт совершенно плевать. Орлов, разумеется, не обманулся моим лицом и правильно всё истолковал.

— Так что меня ждёт? — повторил уже заданный вопрос. — Вы так и не ответили.

— Серый список, — слова пробуждённого тяжёлыми монолитами упали на меня. — Сроком на один год.

Услышав это, я побледнел, а моя пятая точка в этот момент словно приросла к стулу. Весь мой мир буквально рухнул в один миг. Серый Список — это практически то же самое, что и Чёрный, с разницей лишь в том, что из него можно выйти.

Выйти из чёрного списка крайне сложно, нужно, чтобы кто-то очень влиятельный замолвил за тебя слово, и то он, получается, берёт на себя ответственность за твои дальнейшие действия. И кто в здравом уме на этой пойдёт, особенно ради не охотника?

Серый список же носит временный характер. В моём случае год, и будь вместо меня другой добытчик, он бы мог вернуться к работе с восстановлением всех допусков и послужным списком. Если, конечно, смог бы прожить без дохода, полученного из Зоны.

Но меня через год, скорее всего, уже не будет в живых.

Отчаяние сменилось гневом. Мне захотелось броситься на этого мужчину и попытаться свернуть ему шею. Разумеется, это было бы самоубийством, зато он прикончил бы меня быстро и, возможно, почти без боли. Но в последний момент я смог взять себя в руки и сделать глубокий вдох.

Это не выход.

Сдаться — не мой путь! Не в этой жизни!

Сдаться было проще.

Неделя у меня прошла, мягко говоря, безрадостно. Попытки найти работу добытчиком заканчивались неудачей. Даже мелкие и не слишком опытные группы не хотели брать с собой однорукого калеку без лицензии. Серый Список перекрыл мне все пути получать работу легально, а устроиться нелегально в моём состоянии это было почти нереально. Да и в таком случае есть риск нарваться на тех, кто воспользуется дополнительной рабочей силой, а потом просто убьют. Зона и не такое скрывала.

Первую половину дня я пытался найти работу, а когда приходило осознание, что сегодня больше нет смысла пытаться, я отправлялся в «Жопокрут» и просто напивался. Рыжий Трактирщик смотрел на это с печалью в глазах и даже что-то советовал, но я слишком быстро доходил там до кондиции, чтобы что-то запомнить. И все эти вечера безысходности я помнил урывками.

Но парадокс был в другом. Стоило мне уйти из бара, проехать на автобусе до своей остановки и оказаться перед порогом своего дома, как я осознавал, что трезв. Каждый раз, сколько бы я ни выпил, когда я открывал дверь и перешагивал через порог, туман в голове исчезал, и возвращалась ясность мысли.

Вместе с этим возвращалось осознание той задницы, в которой я оказался. И одно дело, если бы я сам был виноват в этих бедах, но другое, когда всё было настроено против меня. Во всём этом беспросветном мраке было лишь одно позитивное — когда Орлов выдворил меня, он напоследок дал довольно мощное зелье регенерации. Эдакая компенсация за «неудобства». И как бы мне ни хотелось сказать «подавись им», без этой штуки пришлось бы гораздо хуже. Трещина в кости после схватки с охотником положила бы конец моей работе минимум на несколько недель, а так на следующий день я уже мог двигать рукой. Правда, толку от этого лечения в итоге было немного.

И так проходил день за днём. Я вставал, отправлялся на работу, не находил её, напивался и возвращался обратно в свой угол, который с каждым днём ненавидел всё сильнее. И самое хреновое в этой ситуации, что я даже не пытался рассматривать другую работу. У меня не было каких-то особых навыков, которые могли пригодиться за пределами Зоны, а искать низкооплачиваемую работу я не видел ни малейшего смысла. Я скопил достаточно денег, чтобы прожить оставшиеся дни, ни о чём не думая, тем более этих дней осталось не так уж и много.

Моё сердце и душа целиком и полностью принадлежали Пятой Бездне.

Спустя ещё две недели такой жизни утром пришло понимание, что так дальше нельзя. Моя комната выглядела так, словно тут днём ранее обитало несколько десяток кошек, и вонь стояла соответствующая. В этот день я впервые за очень долгий срок никуда не поехал, решив, что вряд ли сегодня мне повезёт. Вместо этого решил навести дома порядок, насколько вообще смогу. Выбил ковры и одеяла, постирал вещи, выдраил полы.

И эта простая и отчасти монотонная работа позволила мне немного прийти в себя, взглянуть на ситуацию свежим взглядом. Заставила задуматься, а может, и впрямь стоит всё бросить и просто остановиться? У меня есть деньги… И на тот свет я их не заберу. Я уже давно понял, что как бы я ни пахал, мне не удастся накопить достаточно, просто моё упрямство не давало мне осознать это чуть раньше. Будь у меня дополнительно хотя бы пара лет, надежда была бы, а так…

Это озарение пришло, когда я сидел на лавке и просто наслаждался днём, наблюдая за тем, как сохнут на сушилке вещи. Разум в этот момент очистился. Я уже и не помнил, когда в последний раз вот так просто сидел и ничего не делал, никуда не торопился.

— Не против, если я присяду? — поинтересовался худощавый старичок, который казался таким хрупким, словно развалится от одного дуновения ветра. — Я Валерий Павлович, но все вокруг просто кличут меня Павлыч.

— Стас, — коротко кивнул я ему.

Мне было без разницы, что рядом кто-то сядет — я давно научился быть в одиночестве, даже в компании.

— Я живу напротив.

Я невольно кивнул. До этого момента меня не слишком интересовали соседи. Старик с лёгким кряхтением опустился на лавочку рядом со мной.

— Ты здесь живёшь уже третий год вроде? — вдруг спросил он.

— Да.

— И даже не здороваешься, — удручающе покачал головой старик. Ну хоть про молодёжь ничего не говорит, и что в его время всё было иначе.

Я слегка дёрнул щекой. У меня было совсем не то настроение, чтобы выслушивать нотации от незнакомого человека.