Карма. Том 1 - Громыко Ольга - Страница 5

Молли издала губами протяжный пукающий звук. Надо же, оно умеет читать! Она прожила на Шебе десять лет, ее друзья по двадцать два – двадцать три, а какой-то вшивый теоретик с чипом вместо мозгов пытается им указывать?!

– Нет, менять план мы не будем, – категорично заявил Хэл, пока Молли не сформулировала это куда забористее. – Опыт других… команд показал, что он рабочий, и экспериментировать слишком рискованно.

Киборг даже не попытался довести мысль до конца, заспорить или хотя бы пожать плечами – просто развернулся и ушел, что взбесило Команду сильнее всего. Ни с того ни с сего взбаламутил их и слинял, будто он тут ни при чем!

В каюте заиграла музыка. Как нарочно – одна из любимых песен Хэла, рок-композиция «Чужак»:

Напевать ее в душе, воображая героем-одиночкой себя, было куда приятнее, чем слушать, как ею наслаждается киборг. Словно наемник беззастенчиво присвоил себе нечто личное, извратив его и опошлив.

– Самовлюбленный придурок! – уверенно поставила диагноз Молли.

– Просто киборг, – через силу возразила Иветта. – Ты же сама говорила: они все такие.

– Ох, чую, хлебнем мы с ним дерьма! – сокрушенно покачал головой Натан. – Что-то мне уже как-то боязно поворачиваться к нему спиной…

– И не надо, – заверил друга Хэл. – Пошлем кибера вперед, чтобы зачищал нам дорогу. Военные их для того и использовали.

– А если он снова взбрыкнет?

– Да ладно, ребята, он всего лишь высказал свое мнение. – Иветта снова заставила себя вступиться за наемника. – И не стал на нем настаивать.

– А ты, что ли, с ним согласна?! – возмущенно насела на нее Молли.

– Конечно же нет, – поспешно возразила Иветта. – Но, может, он просто не умеет общаться с людьми. Ксеносы тоже иногда такое ляпнут – хоть стой, хоть падай.

– Так пусть учится, не нам же под него прогибаться! – уже спокойнее проворчала Молли. – Да что он вообще понимает в земляках?! Они же вибрацию чуют, пока мы по ограде лезть будем, внизу вся колония соберется!

Друзья минут десять пообсуждали предложенный киборгом вариант, находя в нем все новые и новые недочеты, пока не разнесли его в пух и прах. Вот на фига лезть в то, в чем не разбираешься?! Только на посмешище себя выставишь!

– М-да, – наконец почти с сочувствием сказал Натан, – теперь ясно, почему киберы на Шебе пачками дохли! Помните, как мы в миротворце сразу три черепушки с процессорами нашли?

Иветта неосознанно поднесла руки ко рту и подышала на них теплом, как в ту зябкую летнюю ночь, когда четыре подростка не успели выплутать из леса до темноты и заночевали в древесном шатре. Останки киборгов выглядели жутковато: сплющенные комбезы, начиненные серебристой, сыплющейся из рукавов и штанин пылью – микроимплантатами, оставшимися от истлевших тел. Черепа в шлемах почему-то сохранились намного лучше, издевательски скалились сквозь прозрачные щитки, и Иветта, не выдержав, повернула их «лицами» вниз.

Поутру Молли хозяйственно вытряхнула комбезы и забрала с собой. Толкнула потом кому-то, честно поделилась выручкой с друзьями, и Иветта все отдала родителям, себе даже на шоколадку не оставила. Вроде легальный заработок, тогда многие собирали по лесам «эхо войны», но девушке потом долго казалось, будто у нее на зубах что-то похрустывает.

Разговор свернул на совместные воспоминания, и через час компания начала расползаться по каютам.

В кокпите остался только Хэл. Вместе с друзьями ушла его и уверенность в своей правоте, сменившись гаденьким ощущением, что ребята поддержали его из солидарности и назло киборгу, а не объективно.

Хэл смахнул со стола крошки и включил голографический проектор, хотя уже наизусть знал эти картинки и ролики – как добытые в инфранете (на форумах адреналинщиков можно найти схему любой заброшки), так и собственные (прежде чем решиться на рейд, друзья полетали над базой, хорошенько ее рассмотрели и засняли, насколько позволили джунгли).

Земляки завелись на базе пять лет назад. Маточник у них находился под пищеблоком, хотя никакой пищи там давным-давно не осталось. Зато он заглубленный, темный и холодный, земляки это любят и частенько обживают природные пещеры, заброшенные шахты и подвалы. Хэл запустил видео с дрона, цветное, но по факту черно-белое: блестящие от конденсата стены, усаженные разнокалиберными серо-полосатыми «ракушками». Матки как таковой у земляков не было, дать потомство могла любая особь, и ее размер зависел только от возраста.

Изображение кувыркнулось и исчезло – на дрон кто-то напал, привлеченный то ли светом прожектора, то ли движением воздуха. Земляки не могли прыгать, но в их колониях часто жили другие хищники, как симбионты, так и паразиты. Хэл о них тоже много прочел, на тех же форумах. Соваться в пчелиное гнездо охотников мало, однако все-таки находятся, медок-то вкусный! Последний адреналинщик заходил на базу одиннадцать месяцев назад и успешно вышел, хотя, по его утверждению, «на пределе, этого дерьма там выше крыши расплодилось».

Возможно, в словах наемника и был смысл, но докапываться до него и перекраивать план уже поздно. Лучше идти по проторенной дороге, все подвохи которой известны, чем продираться сквозь кусты и лазить по оградам. По крайней мере, Шеба учит именно этому. И все-таки… Нет!

Хэл решительно закрыл голограмму. Корабли посреди червоточины не меняют.

Военную базу «Иблис» расформировали в числе последних. Она находилась в лесной глуши, считалась секретной и «представляющей высокую стратегическую ценность», но в конце концов затраты на ее содержание перевесили гипотетическую пользу. К тому же технологии не стоят на месте и проще построить новую ультрасовременную базу, чем модифицировать эту. Ну а ее секретность вообще курам на смех, во время войны «Иблис» сто раз себя демаскировала и сейчас сложнее найти того, кто про нее не знает.

После ухода людей база мгновенно одичала. Без силового поля и патрулей, отстреливавших прорвавшуюся за периметр живность, природа поглотила «Иблис» за считаные месяцы. Ограду и строения обволокли хищные лианы с птицеловками вместо цветов, в бронебойных стеклах появились оплавленные дыры, а если погромыхать кулаком по уцелевшей створке дверей казармы, из этих дыр разноцветным потоком хлынет мелкая летучая живность. На излучателе параболической антенны жабой сидела жирная крапчатая сосака – и в прошлый прилет «Фреи», и в этот. Вид у нее был крайне самодовольный, словно у трубача на башне. Посадочная площадка дольше всего противостояла напору жизни, только обильно поросла лишайником, однако через несколько лет трехметровое покрытие таки растрескалось и в щелях взошли деревья с забавно сплющенными стволами. Но и щели становились все шире.

Никакой закономерности во времени прохода патруля над «Иблисом» адреналинщики не обнаружили. Скорей всего, маршрут ежедневного облета района генерировался компьютером по методу случайных чисел. Точно известно только одно: с двадцати ноль-ноль и до шести пятидесяти патрулей можно не опасаться. Светает в это время года примерно в шесть, темнеет ближе к двадцати двум. Значит, вечер. Тогда и времени на операцию больше, и если Команда наследит – например, собьет антенну или подожжет дерево, отстреливаясь из бластера, – то это обнаружат только утром.

«Фрея» подлетела к базе аккурат в двадцать часов и одну минуту. На радаре было пусто, закатное солнце золотило изнанку облачной пелены, похожей на ледяную пустыню с торосами. Снежно-белой она была только сверху – когда катер пошел на снижение, за иллюминаторами почти полностью стемнело, да и потом не сильно рассвело. Низкие грозовые тучи клубились до самого горизонта, в какую сторону ни глянь, но дождя пока не было. Может, и не пойдет или пойдет только ночью.