Долг оплачен (СИ) - Анина Татьяна - Страница 30

— А главное — в тюрьму не попадёшь, — улыбался мне Кеша. — Вот здесь и здесь подписывай и с вещами на волю.

Я смотрела на него, как на умалишённого. И он немного растерялся.

— Эмилия, — продолжил он. — Меня предупредили, что ты строптива, но включи голову. Тебе только восемнадцать, ты представления не имеешь, что такое тюрьма.

— Имею, — нагло ответила я. — И даже кое-что по фени могу сказать. А вот работать на вашего сатира я не буду. И не заставите.

— Эмилия, подумай о маме. Квартира твоя с молотка уйдёт. Мама вылечится, а возвращаться некуда.

— Ничего, снимет комнату или к тётке Любе жить пойдёт, — холодно ответила я.

— Ох и упрямая же ты, — он в негодовании стал собирать листы договора. — Подумай денёк.

Но денька он ждать не стал. Видимо, пендалей получил сверху и припёрся ещё раз. Хотя свидание положено один раз в сутки. Но что-то всегда идёт не по правилам.

Меня в этот раз привели не в комнатку с решёткой на окне, а в настоящий рабочий кабинет. В кабинете на стульях у казённого стола сидели тётя Люба и Мария Викторовна. Как галки налетели меня. От трескотни и уговоров мне некуда было деваться. Кеша, скрывая улыбку, подсовывал договор. Тётя Люба с горючими слезами на лице взяла мою руку, всунула в неё ручку и, можно сказать, поставила подпись.

И всё.

Всё кончилось.

Теперь я — собственность сатира.

Меньше чем через час меня выставили с вещами на улицу.

Было темно и очень холодно. Уже лежал снег и серебрился под светом фонарей. Я выдыхала пар изо рта, смотрела на прохожих, и мне казалось, что все смотрят на меня. Одичала. Хотела пройти в сторону проспекта, как из припарковавшейся машины рядом со входом в УВД выскочил Иннокентий. Расстёгнутое пальто на серый костюм, улыбка до ушей.

— Давай, Эмилия, подвезу.

Я показала ему неприличный знак и обошла стороной. В сумке не было денег, но был жетончик на метро.

До дома я ехала долго. Выходила на разных станциях, привыкала к обществу. Потом вышла в своём новом районе и прогулочным шагом шла к своей многоэтажке. Старые дома, где все друг друга знают, гораздо хуже новых, где людям нет дела до соседей. Никто не выбежал на лестничную площадку, никто не задавал глупых вопросов. Посадили, выпустили, значит, так и надо.

В квартире было тепло и пахло нашей мебелью. Совершенно пусто и одиноко. Для начала я зарядила телефон, включила музыку на компьютере, чтобы разбавить тишину. Поставила стираться бельё, вымылась.

Зазвонил телефон. Я ответила.

— Добрый вечер. Эмилия Романовна? — спросил приятный женский голос.

— Да, — устало ответила я.

— Моя фамилия Гудкова. Завтра в восемь утра я вас жду в отделе кадров на первом этаже здания «КАN-транс». Возьмите с собой паспорт, если есть: трудовую и санитарную книжки.

— Обязательно, — фыркнула я.

— До завтра.

Роза: «Как сможешь, обязательно мне напиши».

Солнце: «Смогла».

Роза: «Наконец-то! Как твои дела?»

Солнце: «Не очень хорошо. Сатир меня посадил на долг в двенадцать миллионов рублей, и теперь я буду отрабатывать в его фирме».

Роза: «Так лучше. Главное, запомни, что даже при таких условиях они не имеют право нарушать трудовой кодекс. Если проблемы, пиши мне».

Солнце: «Ты уже не приедешь?»

Роза: «Пока нет. Но Новый год встречаем вместе. Ок?»

Солнце: «Ок. А теперь, пожалуйста, объясни, откуда ты знаешь, что лучше и за что сатир сдирает с меня деньги?»

В ответ прилетела статья из интернета о грабеже на складе компании «КАN-транс» и арестованной группе антиглобалистов, пацифистов и просто мудаков, организовавших квест. И моё фото, взятое со страницы в соцсети. А ещё статья о Никитином Александре Константиновиче. Он, оказывается у нас юрист, работающий с европейскими партнёрами. И его фото, где он лохматый.

Солнце: «Представляю, в какой гадюшник он меня закинет. Буду убирать навоз за транспортными фурами. Ненавижу его».

Роза: «На работе это сказаться не должно».

Транспортно-логистическая компания «КАN-транс» располагалась за моим домом и коттеджным посёлком, рядом с отдалённым районом города. Это был целый комплекс зданий, окружённый парком и имеющий десяток подъездов.

Центральное здание было высотой в пять этажей, на крыше красовалась ярко-зелёная гигантская вывеска с названием компании. Мерцала, как созвездие на фоне чёрного неба. Урбанистический дизайн, напоминающий жалюзи: узкие зеркальные окна, полосы бетонных перекрытий. Несколько входов в здание были с прозрачными дверьми, которые, как в супермаркете, открывались автоматически, реагируя на движения. Была ещё карусель, но её обходили стороной. Широкая проезжая часть с парковкой. Всё освещено яркими фонарями и прожекторами с фасада здания.

К высотке (а оно действительно было высоким, несмотря на наличие всего пяти этажей) прилегало маленькое строение, похожее на общепит и кондитерскую.

А за основными зданиями тянулись бесконечные ангары, крытые стоянки, склады, которые охранялись лучше, чем тот, на котором я побывала. И была ещё стройка, компания расширяла владения. Видимо, транзитные склады во всех частях города было невыгодно содержать, залезают всякие любители квестов.

Сновал большегрузный транспорт. В раннее тёмное утро приезжали работники фирмы, паркуя свои иномарки напротив входа в основное здание. Затекал поток менеджеров всех мастей в стеклянные двери.

На своём Жигулёнке лихо закатила под уличный фонарь и припарковалась на выгодном местечке. Только вышла в своём спортивном костюме и кроссовках на улицу, как какая-то упитанная курица на каблуках и в пальто, вся в офис-стиле, крикнула:

— Здесь у каждого своё парковочное место. Вы заняли чужое.

— А не подскажите, где паркуется Александр Константинович Никитин? — поинтересовалась я у женщины.

— С другого конца здания прямо у входа. Место номер три.

— Спасибо, — поблагодарила я курицу и села обратно за руль.

Надо же, знают, где сатир паркуется. Я на скорости заехала на парковочное место, над которым висела табличка с номером три. Козырное местечко под крышей. Вышла из машины, закинула рюкзак на плечо и смело пошла ко входу. Меня тут же встретил охранник в чёрном камуфляже.

— Уберите машину с этого места, — грозно сказал он мне.

— Какую?! — испуганно выпучила глаза и стала выглядывать, какую ещё машину нужно переставить.

Мужчина отвлёкся и стал смотреть не на меня, а на мою машину. Одна секунда, мне не впервой от охраны драпать. Я стартанула с места и метнулась к стеклянной двери. Она открылась, и я влетела в здание.

Не ожидала, что у них проходная с турникетами. А у меня кураж. Охрана вздумала меня ловить. Я с разбега перемахнула через турникет, он заверещал, подавая сигнал о нарушении прохода. Не стала пробегать в арку металлоискателя, нырнула в сторону, где толстый дядька пытался меня выловить, но я прыгнула на его стол и приземлилась в зале, распугав офисный планктон.

Звякали створки лифтов, работал эскалатор, по лестницам поднимались люди в строгих одеждах.

Я остановилась и подумала: «Дальше бежать, отдел кадров искать или сдаваться?» Как голкипер накренилась вперёд, глядя на бегущую охрану. Рассмеялась. Поиграем…

— Эмилия! Стойте, стойте! — кричала курица с парковки.

Женщина действительно была похожа на курицу, ничего не поделаешь. Полная, а ножки тонкие в полусапожках на высокой шпильке. Глаза круглые карие и нос, как клювик.

Она достигла меня одновременно с охранниками. Запыхалась, пробежав целых двадцать метров. Чем-то напомнила мне родную маму. Она ухватила меня за руку. На толстом безымянном пальце правой руки сверкало обручальное кольцо, утонувшее в жирках. Наверно, не снимается уже.

— Она со мной, — сказала она озлобленным, напряжённым охранникам. — А вот и Александр Константинович.

Улыбка сползла с моего лица. Я обернулась к турникетам.