Любовь вопреки (СИ) - "Miss Spring" - Страница 22

— Мам, пусть Алёна мне поможет переодеть её и принеси сухое плотенце, пожалуйста. А да, ещё успокоительные какие-то… Я не знаю даже…

— Конечно, конечно. Сейчас. — и Щербатова побежала на кухню, а Алексей, тем временем, понёс племянницу наверх в её комнату.

Дарья немного начала соображать, только когда Алёна вколола ей успокоительное со снотворным. Заставить девушку выпить их не получилось.

Она же помогла ей переодеться и уложила на кровать. Спустя несколько минут, дрожа всем телом, Суворина резко провалилась в сон.

Ей снился Глеб. Задорно смеющийся, бегущий по полю с луговыми цветами с воздушным змеем в руках и громким криком «Мамочка!».

Даша проснулась внезапно. Вся в холодном поту, сердце сильно стучало. Казалось, что всё приснилось, а сын жив.

Она посмотрела на настенные часы: было что-то около 10 вечера. Комнату освещал лишь слабый свет ночника, из открытого окна доносился стрёкот сверчков, аромат осени и прохладный ветер. Дарья накинула на плечи плед и нашла свой телефон на комоде. В душе было странное чувство опустошённости. Наступило какое-то отупение, граничащее со спокойствием.

Она набрала Суворина.

— Ну и зачем ты звонишь? — послышался голос мужа. Он был пьян.

— Скажи, неужели мы настолько чужие, что ты даже о смерти сына не смог мне сказать лично? — как-то тихо и спокойно спросила Даша.

— А ты мне теперь вообще никто! Из-за тебя и твоего тупого упрямства погиб наш сын! — закричал в трубку Владимир.

— Нет, Глеб погиб по твоей вине! Это ты был с ним иничего не смог сделать! Это из-за тебя наша семья рухнула! — девушка стала злиться и повышать голос. — Проспись, Суворин! Ты всё потерял… — и она бросила трубку.

Кинув телефон на кровать, Даша села рядом и заплакала. Боль снова дала о себе знать, но ей было наплевать. На её крик прибежали Алёна и Алексей.

— Дашка, хорошая моя! — Лёша первым подлетел к девушке, опустившись рядом на кровать и обняв её.

— Даш, что случилось? — Алёна опустилась на стул напротив.

— Суворин… Я не понимаю, Алён… Он считает, что я виновата в смерти Глеба, потому что… — она всхлипывала и захватывала ртом воздух. — Потому что ушла от него. А может он прав, Алён? Если бы я была рядом… — Дарья снова начала рыдать, а Щербатов-младший крепко обнял её, гладя по голове, целуя в висок и пытаясь успокоить.

— Даш, ну ты с ума сошла? Он изменил тебе! Ты должна была молча проглотить и забыть? И потом, что он за отец, если не смог уследить за сыном? — возмутилась Синицына, которая всегда была за правду и справедливость.

— Я не знаю, Алёночка, я ничего не знаю… — мотала головой, которая лежала на груди у Лёши, Суворина. — Мне просто плохо. — призналась она.

— Алён, оставь нас. — спокойно попросил брат.

— Ладно, я пойду тебе поесть принесу. — сказала Синицына, обращаясь к племяннице.

— Я не хочу. — снова тихо ответила Даша.

Алексей сделал жест рукой, показывая, чтоб сестра вышла и чтоб оставила пока в покое родственницу. Та, всплеснув руками и вздохнув, наконец, покинула комнату.

— Даш, послушай меня, — сказал мужчина, осторожно взяв её за голову руками и подняв лицо на себя. — всё что произошло это самое настоящее горе, беда, которая пришла почему-то к тебе… Но я хочу, чтобы ты знала — я рядом. Я готов быть рядом всю жизнь, если только ты этого захочешь. Я с тобой. Вместе мы справимся.

Девушка смотрела на него удивлёнными, широко распахнутыми серо-зелёными глазами.

— Не говори ничего, ты сейчас слышишь только свою боль. — продолжил Лёша. — Это надо пережить. —

Суворина будто послушалась, продолжала молчать. Он поцеловал её в лоб и снова прижал к груди.

Она понимала, что сейчас, это, возможно, единственное лекарство, которое может помочь её израненному сердцу — родной человек. Она не хотела ни о чём думать, не хотела анализировать и делать выбор. Было одно желание — посидеть вот так в его объятьях и понимать, что ты не одна и что планета по прежнему вертится…

Алексей же, наверное, впервые за эти годы понял, как сильно дорога ему эта девушка. Он хотел, чтобы судьба счастливо улыбалась ей, чтобы все невзгоды обходили её стороной и она была такой же, какой когда-то он узнал её: солнечной, радостной девочкой, которая безумно любит жизнь. Только будет ли она теперь такой после всего пережитого?

Он впервые так сильно испугался за неё, пока она находилась за рулём и сквозь ливень мчалась по направлению к Москве. Щербатов-младший и сам не понимал, отчего такие чувства возникли там, где их быть не должно? Почему именно эта девочка всколыхнула его душу? Зачем эта запретная любовь? Чтобы понять, какой должна быть настоящая?

Дарья снова уснула. На этот раз в его руках. Мужчина осторожно перенёс её и уложил на кровать, затем накрыл пледом и сел в кресле напротив.

— Лёш, ты чего не идешь спать? — спросила сестра, вошедшая через час.

— Я здесь посижу. Вдруг проснётся. Её сейчас лучше не оставлять одну. — прошептал он в ответ.

— Давай я сменю тебя. Иди поспи. Нам всем сейчас надо отдохнуть. — предложила Алёна.

— Не надо, я если что, рядом там, с краешку прилягу. Иди, Алёнушка, спи. — Синицина немного замялась, но сделала так, как сказал брат.

Дарья смогла поспать лишь до 5 утра и ничуть не удивилась, обнаружив рядом на кровати Алексея, который лежал повернувшись к ней и положив на неё одну руку, словно обнимая.

После того, как её жизнь рухнула в один момент, ей особо ничего не казалось удивительным, так как ничего не интересовало.

Она осторожно встала, чтоб не разбудить Щербатова-младшего и закутавшись в плед, спустилась вниз. На кухне никого ещё не было, весь дом спал.

Привычный вкус свежесваренного кофе ни капли не взбодрил как раньше. За окном было по осеннему пасмурно, ночью прошёл дождь и трава была мокрой, а воздух, поступающий из распахнутого настежь окна, пах сыростью и свежестью.

Даша сидела за столом, забравшись на стул с ногами, смотрела в окно и не понимала, как ей жить дальше. Как будто все остановилось, а она не знает, как теперь снова заставить всё двигаться. Себя прежде всего. Она не ощущала ничего. Себя не ощущала. Себя, как личность, как человека. Обычно, люди хоть что-то чувствуют, хоть какие-то проявления жизни в своём организме, а она нет.

А самое противное, что она больше не могла заплакать. Кажется, что хотелось, но у неё не получалось.

В этот момент, телефон пропищал и на экране высветилось смс от Владимира. Суворина безразлично нажала и открыла его:

«Похороны завтра в 12.00, на Калитниковском кладбище. Отпевание там же, в церкви на территории. Поминки дома».

Очень лаконично и без лишних фраз.

Через 2 часа раздались шаги и на кухне появился Алексей.

— Ты чего меня так пугаешь? — сразу спросил он.

— А ты не пугайся, приступ самоубийцы кончился вчера. Сегодня, я уже не в силах даже покончить с собой. Володя смс прислал — завтра похороны сына. — отхлебнув кофе, произнесла она. — На Калитниковском кладбище.

— Почему там? — удивился Щербатов-младший.

— Там есть семейный участок, похоронены володины родители, наверное, поэтому.

— Понятно. Поедем вместе. Думаю, Алёнка с Корнеем тоже. Мама с папой, наверно, останутся с детьми…

— Я сейчас соберусь и поеду домой. — прервала его девушка.

— Домой? Зачем? — вновь удивился Лёша.

— Завтра сына хоронит не только Володя, а и я тоже. И я хочу принять участие в подготовке… Похорон. — нервно сглотнув, объяснила она. — Соберу свои вещи заодно. А завтра после поминок заберу их и всё… Всё. — обречённо закончила Даша.

— Я тебя отвезу. — глухо ответил мужчина.

— Нет. — резко возразила в ответ она. — Я поеду сама. Не волнуйся, всё будет хорошо. Я хочу и должна приехать одна. Там моя семья. Была. Только моя. — и девушка вышла из кухни.

Родственники с трудом отпустили Суворину одну за рулём, небольшой домик в Златоустово как-будто замер, вся жизнь в нём остановилась и только крики и смех Богдана и Миры, говорил о том, что жизнь продолжается…