Свои и Чужие (СИ) - Антонов Сергей Петрович - Страница 3

— Развернись и покажи руки.

Женщина исполнила требование.

— Славно, садись в инвалидку, — преступник указал стволом на инвалидное кресло рядом с дверью.

Эмилия покорно заняла своё место. С головы до ног оглядев крупного мужчину с красивым, в отличие от голоса лицом, произнесла все в той же дружеской манере:

— Так как я могу к вам обращаться?

Золотоволосый сверлил её тяжелым взглядом, в нем читалась абсолютная решимость и что-то ещё.

— Возмездие. — коротко и спокойно ответил он.

— Возмездие? — удивилась Эмилия, — Кому?

Преступник кивнул в угол, на окровавленного заложника.

— Этому ублюдку.

— Да, и что он сделал?

— Много чего. — мужчина потер скулу.

— Охотно верю, у вас с ним счеты, но давайте отпустим стариков и ребенка, не думаю, что они причастны к делу, а вместо них останусь я, и мы во всем разберемся.

— Она права, отпусти их, это наши с тобой дела. — подал голос раненый у окна.

Реакция последовала незамедлительно. Золотоволосый вскочил и со всей силы ударил ногой пленника: «Рот закрой, подонок!»

Девочка взвизгнула: «Отстань от него, не трогай моего папу!!!». Старики удержали подростка, но едва ли в этом был смысл, у девочки не работали ноги, место, где сидела Эмилия предназначалось для неё.

— И ты закройся, твой отец просто сволочь. — выдохнул пленитель, ловя испепеляющий взгляд девочки.

Вновь обратил внимание на женщину:

— Нет! Все они останутся тут, пока я не решу, что делать. Нужно поступить по справедливости. — схватившись за лоб, присел обратно на стул.

— По всей видимости, то что вы хотите сделать- находится очень далеко от понятия «справедливость».- твердо отрезала Эмилия.

— Много ты об этом знаешь.

— Я сужу из того, что вижу. Вы собираетесь убить обессиленного, безоружного человека на глазах у его семьи? Заставить ребенка и родителей смотреть на то, как их отец и сын умирает, истекая кровью, это по-вашему справедливость? — теперь женщина перешла на прямой и убедительный тон.

— Ты, дорогуша, даже не представляешь, что это за ублюдок.

— Не представляю, расскажите.

— Не надо…только не при ребенке. — простонал раненый.

— Как это так? Неужели я лишу твою дочу истории о героических похождениях её папаши? Отставить! Уверен, интересно будет всем!

«…Наконец-то, опять в Аранию, через три дня вновь в эту кашу дерьма, благо, теперь в другой лагерь. Шестая командировка за три года, посмотрим вот на это безобразие со стороны обреченных. Аговирцы уже в конце пути, последняя остановка — столица. Ну что же, выпивкой я затарился, вернусь домой, вновь буду все забывать, а пока отсчитываю минуты до рейса. По прибытию нужно явиться к коменданту гарнизона Аггании и получить разрешение на съемку, все стандартно. Затем опять расчлененка, множественные интервью пострадавших и тонны горя вливающегося прямо тебе в душу, шепотки за спиной вроде: «Вновь эти падальщики приперлись». Это цена, которую приходится платить за нахождение в горячих точках. Читая все это, создается логичный вопрос, если работа доставляет столько негатива и проблем, почему я еще при деле? Не знаю, мне тут плохо, меня окружают чужие люди, даже моя жена стала совсем чужой. Мне не о чем с ней говорить, я не могу больше жить в этой рутине. Там, где свист пуль, там моё место. Звучит глупо, но там ощущаю себя целостным, что-то на подобии своего места, не знаю как объяснить. Наверное, это чем-то похоже на опьянение: пьешь и ты счастлив, эйфория, но вот наступает утро, и приходит время ответственности. Жизнь здесь — это утро. К счастью, у меня есть еще глоток невероятно-крепкого ликера. Завтра еду к…»- отрывок из личного дневника Военкора Центрального Канала Раеоона Озана Корфи.

***

Аггания, Арания. Июнь 3032 год.

Аггания коллапсировала. Снаряды, пули, бомбы и осколки, словно паразиты уже третий месяц пожирали живое и бойкое сердце огромной страны. Некогда, высокотехнологичный облик жемчужины юга, с присущими ей широкими улицами, стеклянными небоскребами и зелеными парками, потускнел. Чистые дороги с тротуарами покрыл слой пыли и камня, городские муравейники обрели черты бесформенных, серых нагромождений бетона, а к характерной для таких мегаполисов пелене смога прибавился толстый пласт едкого дыма перекрасив прежде яркое светило на синем небе в мерклый, багровый диск.

Озан, оператор и группа бойцов сломя голову бежали через улицу. Земля усеянная мусором и обломками домов дрожала словно отбойный молоток, снаряды рвались так близко, что создавалось впечатление разрыва в самой голове, а не где-то рядом. Пули свистели то тут, то там, разрезая удушливый воздух. Крики солдат, смешанные со стонами раненых и умирающих, вызывали почти животный страх, страх, загнанного в угол раненного зверя, который смотрел в глаза настигающей его смерти, но Озан давно освоил это чувство, адреналин питал его, двигал вперед, придавая четкое понимание ситуации, помогал выживать в подобных мясорубках.

Раздался еще один разрыв, группа залегла. Несколько нерасторопных бойцов промедли, больше они не поднялись, багровые лужи медленно разливались под ними, смешиваясь с вездесущей бетонной пылью. Нельзя останавливаться, надо добраться до Айдит блок, там ждало спасение, но до цели еще целых два квартала.

Прорыв Аговирцев в этой части города, словно снег на голову, оказался внезапным и первый удар пришелся по незащищенному полевому госпиталю. Солдаты, ворвавшись внутрь здания, принялись расстреливать и резать всех подряд. Кому удалось сбежать — вытащили счастливый билет, остальных ждал ад наяву. В числе победителей числилась корреспондентская группа из Раеоонского Доминиона, освещавшая события в этом районе.

Внезапно, солдат, бежавший рядом с Озаном, схватил того за руку и лихорадочно стал указывать в сторону переулка, что-то кричал, но гул и канонада топила в себе слова. Корреспондент увидел выезжающий бронетранспортер, на капоте растянулся, как скатерть на столе, флаг с белой гвоздикой и тремя звездами на черном фоне. Из пулеметной турели сразу же посыпалась очередь по спасающейся группе. Свинцовый шторм терзал металл автомобиля, за которым все укрылись. Молодая санитарка, рядом с оператором, вскрикнула и повалилась на асфальт, помощь не понадобилась. Несчастная прохрипела несколько секунд, отчаянно цепляя тапочками-сабо землю, агония забрала её жизнь. Озан рассыпался всеми неприличными словами, которые только знал. За БТРом пригнувшись, бежала цепь солдат, одетых в куртки песчаного цвета с зелено-коричневыми зигзагами, лица некоторых скрывали тюрбаны, другие имели черные повязки с чудными белыми символами. Вдруг, с другого конца улицы раздался мощный выстрел, словно пробка вылетела из бутылки шампанского, но звук отличался большей басовитостью и жесткостью, поднявший облако пыли. Спустя мгновение перед БТРом вырос столб раздробленного асфальта. Один кусок дорожного покрытия разнес голову пехотинцу в тюрбане. Бронетранспортер стал пятиться назад, а бойцы открыли огонь в конец улицы. «Бежим! Скорее, это наш шанс!»- прокричал Озан, схватил оператора за шкирку и кинулся на противоположную сторону дороги, трое солдат прикрывая бежали следом по направлению к разрушенному зданию в тридцати метрах перед ними. В стене зиял спасительный пролом.

Все для военкора замедлилось, кожей он ощущал каждую частичку времени, казалось, мог рассмотреть в деталях белые головки пуль, пролетающие в сантиметрах от тела, каждая секунда длилась вечность. Бросив взгляд туда, откуда прогремел гром, увидел танк, бронированный монстр стоял к ним ромбом, и вел огонь из спаренного, башенного пулемета по аговирцам.

Грохот и треск разрывали уши, группе почти удалось добежать, как, вдруг, один из аранийцев, громко вскрикнул и осел. Останавливаться опасно, двое остальных, следовавших за Озаном, подхватили товарища и устремились к пролому в бетоне. Добравшись до долгожданного укрытия, Озан кинулся осматривать раненного. Паренек, совсем еще молодой, с темным пушком на подбородке, стонал и хрипел, куртка под бронежилетом уже успела пропитаться кровью, пуля вошла через спину и наискось вылетела через грудь, пробив легкое. Изо рта несчастного шли кровавые пузыри, а в глазах стоял ужас, боль и отчаяние, граничащее с безумием. «Парень, держись, смотри мне в глаза!!! Не теряй сознания, не смей терять сознания, смотри, все хорошо, как комарик укусил, сейчас перевяжу, смотри на меня, я тут!». Корреспондент повернулся к солдатам и прокричал: «Быстро, вы оба, дайте медпакет, быстрее твою мать!». Бойцы переглянулись, и покачали головой, показывая тем самым, что перевязочные материалы они уже давным-давно утратили, еще в госпитале. «Твою мать!»- подвел итог Озан.