Отдельный батальон (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 2

– Мать вашу! – ох, как голова болит. И щека дёргаться начала. Брехт дрыгнул ногой и под простынёй мявкнули, зашипели и укусили ещё раз. Блин. Это они ведь котёнка, что остался от «Голодного тигра», с собой в СССР принесли.

Куй вытерлась полотенцем, достала из-под простыни ушастенького котёнка полосатого и положила его сверху Ивану Яковлевичу на живот. Какие уши оттопыренные, прямо как у Брехта сейчас. Он даже потрогал левое, незабинтованное. Своё, не котёнка. Да, чуда не произошло, как топорщилось в сторону, так и топорщится. Шили ведь чего на физиономии, могли бы и уши временно к затылку пришпандорить.

– На, попей, – кореянка протянула ему снова полный стакан коричневой и горькой гадости. На этот раз пришлось выпить.

– А где Гон Чунг и Васька? – отравившись этой горечью, поинтересовался Брехт. Полынью отдавал отвар и ещё что-то знакомое, а точно, абсент напоминает по вкусу, значит, анис ещё есть. Вот, Пака уже нет неделю, а его травы всё ещё лечат.

– Гон Чунг в соседней палате, слышишь, стонет. Ей пуля в ногу попала. Она собой Ваську пликлыла. Смелая. А Ваську слазу, как лазоблались, в Хабаловск увезли. Ты знал, что у него отец самый главный здесь?

– Знал.

– Плавда?

Блюхер? Некоронованный король Приморья. Практически наместник. Хотя, сейчас уже должность называется вполне обычно. Уже не военный министр Дальневосточной Республики, а просто командарм. Василий Константинович назначен командующим Особой Дальневосточной армией. Штелле помнил, как газеты в прошлом году восхваляли командарма и его армию. ОДВА за доблестные действия по защите Родины была награждена орденом Красного Знамени и отныне именовалась Особая Краснознаменная Дальневосточная армия. Ордена Красного Знамени удостоились свыше 500 командиров и красноармейцев, участвовавших в боях против китайских войск. За победу на КВЖД в мае 1930 года Блюхер награждён орденом Красной Звезды за № 1. А в 1931 году награждён орденом Ленина за № 48. Тут есть, конечно, и партийное руководство края, и ЦИК, и шавки Менжинского шастают, но пока Блюхер любимчик Сталина и до 1937 года ещё далеко. Очень далеко. Он ещё и не спился, скорее всего, окончательно.

Нужно попытаться обязательно с ним встретиться. Попроситься в армию.

Кем?

Событие третье

– Скажите, Шура, честно, сколько вам нужно денег для счастья?… Не на сегодняшний день, а вообще. Для счастья. Ясно? Чтобы вам было хорошо на свете.

Остап Бендер

За всё приходится платить. Выспался днём. И что теперь ночью делать? Не спалось. От слова совсем. Госпиталь почти пустой. Все, кто был ранен тяжело, в прошлом году при боях за КВЖД, уже с горем пополам его покинули, одни назад в армию, другие, если им чего отчекрыжили, то на гражданку. Есть и третьи без сомнения, эти, царствие им небесное, на кладбище. На Центральное кладбище Читы.

Брехт в палате лежал один. Палата четырёхместная и на свободной кровати сейчас еле слышно посапывала Куй. Прицепилось имя, ведь выяснил уже, что на самом деле корейскую принцессу зовут Ли Хэ Вон. Лежал Брехт и думал, а что же теперь с ней делать. Ситуация в Корее, судя по газетам, сейчас успокоилась и девушке там ничего не грозит. Выдадут замуж за какого-нибудь барона. Интересную штуку днём Куй рассказала. Понятно, что слова принцесса у них там нет. И там столько в Корее сложностей с титулами, что нужен профессор целый, чтобы разобраться. Ну, или там нужно родиться в этом дворце. Две вещи запомнил. Сейчас Ли Хэ Вон имеет титул Агисси. А как подрастёт и выйдет замуж, или просто подрастёт чуть, тут забыл уточнить, то её будут называть «Мама».

Мама – это титул. Словом, принцесса Куй на самом деле – агасси Ли Хэ Вон.

Может быть, вернуть её во дворец. Есть общая граница, передать с цветами и транспарантами в руки родни. Жизнь во дворце в Корее лучше, чем неизвестно где, в СССР. Тем более, что скоро всех корейцев отправят в Казахстан. Многие погибнут в дороге, многие сгинут в необжитых степях. Брехт помнил, что массовая депортация будет, но вот точного года не знал.

А если он на ней женится? Красивая и умная девочка с тяжёлой судьбой. И она любит его. Допустим, женится он на агасси. Никому, понятно, ничего не скажет. Кроме неё и самого Брехта никто про её голубую кровь не знает. Будут жить в стране победившего социализма, поживать и добра наживать. Да, с добром всё плохо. И 37 год не за горами. Да и потом не легче. Потом война, на которой погибнет чуть не тридцать миллионов человек.

Ещё дожить до той войны надо. Чем-то заниматься нужно. Назад на станцию «Маньчжурия» возвращаться нельзя. Там однозначно японцы схватят и раскрутят. Он не разведчик и супермен какой, начнут огнём жечь и кости ломать, и всё расскажет. За убийство японских офицеров, да и китайских, точно расстреляют. Следовательно, возвращаться нельзя, да и не хочется. Никаких светлых воспоминаний эта станция не оставила. Там убили жену Штелле и двоих маленьких детей, к которым Брехт уже привязался. Кроме того, он ведь знал, что скоро дорогу продадут, а всех её бывших работников пересажают, а руководство расстреляют. А начальник станции – тоже руководство. Зачем это Ежов сделает, не сильно понятно. Может, даже среди них и есть шпионы, могли завербовать. Люди, они люди. Не железные. Всегда найдутся ниточки, за которые можно подёргать. Но уничтожить десятки тысяч людей «на всякий случай». Перебор. И всё это будет длиться вплоть до самой смерти Сталина в 1953 году. Может, Хрущёву нужно простить кукурузу и Целину, и памятники в РФ ставить на каждом углу, что остановил это всё.

Нюансик есть. Он вместе с водой и ребёнка выплеснул. Коммунисты и руководство страны стали неподсудны. И страна пошла под откос. Ладно, пофиг на большую политику, всё равно он лично ничего изменить не сможет. Советы его Сталин слушать не будет. Да и рано советы давать. Да войны ещё девять лет. В нужном направлении сейчас Иосиф Виссарионыч гребёт. Началась индустриализация.

Брехт перевернулся на спину и левым глазом уставился в тёмный потолок. За окном надрывались сверчки. В коридоре похрапывала уснувшая дежурная медсестра. Даже молоденькая китаянка Гон Чунг – зазноба Васькина перестала стонать и заснула. Нужно подумать, чем заняться ему лично Брехту Ивану Яковлевичу в СССР.

Есть огромное количество золота. На территории Китая, но граница не на замке, это они случайно вышли прямо на пограничников. Взять коней и перевести часть. Потом, через какое-то время другую часть.

И что с ним делать? Сейчас НЭП почти ликвидировали. На бумагах и в газетах. На самом деле, в стране огромное количество кооперативов торговых, сельскохозяйственных и даже целые приличные промышленные предприятия есть. Называются – «артели». В московской артели «Радист» перед самой войной будут выпускать телевизоры, не говоря уже о радиоприёмниках. А сейчас, кажется, велосипеды делают. Велосипеды делать не хочется. До телевизоров долго. Хотя он, наверное, сможет его изобрести. Всё же вёл в школе кружок радиотехнический. Нужны экраны. Там вакуум. Нет, не сможет. Это настоящее производство нужно организовывать. Нет в нём этой предпринимательской жилки. Песни писать тоже не сможет. Медведь – сволочь последняя, потоптался на ушах. Так мало ему, что слуха лишил, он ещё и уши оттопырил.

А что сам Иван Яковлевич умеет? Служил ведь в армии далёкого будущего. Может, нужно снова в армию пойти, попытаться по-другому готовить бойцов. Тут через пять лет будет заварушка у озера Хасан. Отличиться там. За пять лет сумеет подготовить роту снайперов. Роту? Ну, он ведь капитан, если его железнодорожное звание перевести на войсковое.

Стоп. А ведь может получиться. Васька рассказывает сейчас приёмному батяньке, как они покрошили кучу китайцев. Явно Блюхер захочет пообщаться со спасителем сына. Попросить пристроить его в армии. Роту? Не, нужно просить у командарма отдельный батальон. И он должен быть дислоцирован в непосредственной близости от озера Хасан. Ведь Рейнгольд Штелле собирался не на КВЖД, а в Спасск Дальний. Вот там часть и сформировать. Там, помнится, в газетах читал недавно, построили цементный завод, значит, будет из чего казармы строить.