Ну, здравствуй, жена! - Абалова Татьяна - Страница 2

В феврале семнадцатого года они сыграли свадьбу, где жених помимо приобретенного у придворного ювелира Кехли бриллиантового кольца, подарил невесте единственную вещь, что всегда была при нем – кулон в виде двух скрещенных рук, овитых змеей. Сделал это Изя торжественно, надев украшение на обнаженную невесту, лежащую на брачном ложе. Невеста тут же потеряла сознание.

Карета скорой помощи увезла Верочку в земскую больницу. Ее вызвалась сопровождать Евдокия Кирилловна. Больше жену Изегер никогда не видел. За ним, разрывая пространство, явился отец и применив самое сильное заклинание повиновения, вернул сына в Агрид.

На следующее же утро Изегера, находящегося в прострации, вывели к невесте. Девица Дэйте Витро, которой уже стукнуло тридцать два года, подпрыгивала от нетерпения, предвкушая, как окажется в объятиях статного красавца, каким стал Изегер за время своего отсутствия. Но когда пришла пора одеть на шею новоиспеченной невесты строн, его при Изегере не обнаружили. Мало того, маг пришел в себя и вспомнил, что он уже женат и подарил амулет своей избраннице из далекой России.

В этом месте воспоминаний Изегер нуждался в выпивке. Он резко встал с ложа и, не накидывая халат на нагое тело, выглянул в коридор, где у двери всегда дежурила охрана.

– Пришлите слугу с кремвилем.

Напиток, обжигающий горло, очень быстро затуманил мозг, и Изегеру стало не так больно вспоминать то, что произошло после того, как он, разрывая пространства, вернулся в Россию.

Если бы на нем был строн, он добрался бы гораздо быстрее, а так у дома Ртищевых Изя оказался лишь в декабре восемнадцатого года и застал там с десяток новых жильцов с кричащими младенцами, которые заподозрили в нем царского офицера и пригрозились сдать в ВЧК. Пришлось применить магию и провалиться сквозь пол. Так он очутился в подвале у дворника Латыпова, который вспомнил и барышню Ртищеву, и ее маман.

– Значится так. Когда жених Веры утек, а власть захватили голоштанники, Ртищевы начали потихоньку распродавать пожитки. А однажды ночью к подъезду подкатила бричка, и больше хозяйку и ее дочь никто не видел. Ходили слухи, что они подались до Парижу, а Кузьма с соседнего околотка клянется, что видел их в Одессе на Привозе, торгующими требухой.

Изя перевернул всю Одессу, Париж и Константинополь, но след Ртищевых затерялся. Как безумный рвал он подпространства, перебираясь из города в город, пока в одном из портов Средиземного моря к нему в гостиничный номер не пришел отец.

– Изегер, прости меня, – он сел на стул, с сомнением посмотрев на его хлипкие ножки. Изя расположился на узкой кровати, где листал газеты, которые скупал в каждом городе в надежде через них напасть на след женщин. Он так сосредоточился на чтении, что почти равнодушно отнесся к неожиданному появлению отца. – Это я виноват, что наш род остался без строна.

– Я найду Веру и верну тебе родовой амулет. Он мне не нужен. Я останусь в этом мире, – Изегер ни на минуту не оторвался от чтения. Он лихорадочно переворачивал страницы, по большей части останавливаясь на объявлениях, где мелькали русские фамилии.

– Сын, оставь газеты, – отец положил ладонь на руку Изегера. – Я никогда не говорил тебе, но строн имеет одну особенность. Его можно призвать.

Изя резко поднял голову.

– Да, его можно призвать, и он притащит с собой ту, на чьей шее висит. Твоя мать как-то пыталась от меня сбежать. Я не был ей верен, и она не захотела смириться. Касси уже носила тебя под сердцем, поэтому не сняла амулет. Вернув твою мать, я попытался сделать ее счастливой, но Касси отказалась жить. Родив тебя, она покинула наш мир.

Изегер и сейчас помнил, как его шокировали признания отца, но возможность вновь увидеть Веру отодвинула все терзания на задний план.

– Что я должен сделать?

– Приказать. Ты должен приказать строну вернуться. Закрой глаза, представь амулет до мелочей. Как перекрещены руки, на каком запястье лежит змеиная голова. Если не помнишь, подсказываю – на женском. Ты видишь, как вспыхивают камни на змеином теле? Услышь сердцебиение и заставь камни мерцать в том же ритме. Получается?

– Да.

– Теперь приказывай.

– Вернись.

– Громче.

– Вернись!

Изегер открыл глаза, но кроме отца в комнате никого не было, хотя ему показалось, что он почувствовал движение воздуха.

– Сын, я сожалею. Скорее всего, ее нет в живых. Сила заклятия столь велика, что будь твоя жена хоть полумертвая, она оказалась бы здесь.

– Я тебе не верю! – глаза сына потемнели, стали почти черными.

– Ты же знаешь, как для меня важно, чтобы строн вернулся. Без него ты никто. Маг без будущего.

Изегер тряхнул бутылку, в которой почти не осталось кремвиля. Отчего же так больно? Напиток из сушеных ягод с острова Безумных магов всегда справлялся с воспоминаниями, отупляя до равнодушия.

– Принесите еще бутылку.

Он глотал прямо из горлышка. Зеленые струйки текли по подбородку, намочили грудь, но Изегер глотал и глотал, лишь бы унять боль, которая мучает его до сих пор.

Он не поверил словам отца и еще долгих тридцать лет искал пропавших женщин. Измученный и отчаявшийся, он вернулся в Агрид, где застал старого лорда Ханнора при смерти.

– Сын, я сохранил для тебя зерна саара, – на ладонь Изегера упали три зерна, похожих на яйца мелкой птахи. – Ты должен дожить до того момента, когда твой строн вернется. Пусть пройдут века, но его найдут. Амулет невозможно ни сломать, ни расплавить, поэтому рано или поздно он окажется у какой-нибудь женщины, которая наденет его на шею. Строн притащит ее к тебе, выполнив давний приказ. Для заклятия призыва нет срока давности.

– А если это будет мужчина? – Изегер покатал зерна на ладони. Такие маленькие, а продлевают жизнь на десятилетия. – Или ребенок?

– Амулет на них не среагирует. Только на женщину. Он поймает ее сердцебиение и сработает.

Изегер закашлялся, глотнув слишком много. Подошел к окну, подставил лицо холодному ветру, тряхнул головой, отбрасывая длинные волосы за плечи.

Зерна саара позволили жить долго, а ежедневные занятия с оружием, вылазки в стан врагов Агрида оставили тело подтянутым, ловким. Ему нельзя стареть. Почти семьдесят лет Изегер ждет возвращения своего строна. И неважно, кого притащит амулет – женщину, девушку или старуху. Лорд, не задумываясь, разберется с любой преградой, вставшей на его пути. Обретя амулет, он женится и у него обязательно родится наследник. И тогда род Ханноров – магов, разрывающих пространство, продолжится.

Изегер отшвырнул пустую бутылку. Она разбилась о каменный пол на тысячу мелких осколков. Солнечные лучи, прикоснувшись к ним, отразились снопом зеленых искр.

«Совсем как глаза у змейки на амулете» – подумал он.

За спиной кто-то громко вскрикнул.

Мужчина медленно обернулся. На него смотрели широко раскрытые глаза незнакомки, на шее которой висел его строн. Изегер забыл, что он обнажен. Развернувшись всем телом, осклабился в хищной улыбке и произнес:

– Ну, здравствуй, жена.

– Юлька, какая ты счастливая! – мама сидела на кровати и, вытянув руки, рассматривала платье, которое ее дочери подарил жених. – Цвет изумительный и так подходит твоим глазам. Ты его наденешь, когда пойдешь знакомиться с родителями Арслана?

– Не знаю, – Юля нахмурила лоб. Мамин энтузиазм раздражал. Немного помедлив, новоявленная невеста все-таки сунула в полиэтиленовый пакет комплект кружевного белья и уложила в чемодан рядом с босоножками на высоком каблуке. – Боюсь, в нем будет жарко.

– Зато не мнется, – Ираида, крашенная блондинка неполных сорока лет, такая же миниатюрная как ее дочь, вытащила из чемодана белую юбку и встряхнула ее. – Смотри, словно в заднице побывала.

– Мам, сейчас все ходят в мятом. Особенно в городе, где полно туристов. Никто глажкой не парится.

– Юль, на пляже даже голые загорают, но в гости в мусульманскую семью лучше поприличнее одеться. Не зря же Арслан принес тебе именно это платье.