Дюна. В коллекции. Книга 1 (СИ) - "Violator" - Страница 41

Прошло уже много времени, и напряжение в покерной то нарастало, то отпускало, как на крутых виражах. Мы в “зоне болельщиков”, как я её назвала, не по-детски переживали. Мое сердце то учащенно билось, то леденело от волнения, когда вскрывалась очередная карта, или когда за столом слышалось “рэйз”, “колл” или “фолд”.

Однако памятуя свой казус, я старалась узнать как можно больше и училась у Коула держать “покерфейс”. Пару раз отметив, как порывы дам в “зоне болельщиков” заставляли некоторых игроков поворачивать голову в нашу сторону, я сдерживала эмоции и говорила как можно тише, стараясь не мешать покеристам.

К этому времени несколько мужчин вышли из игры и покинули покерную, а Барбара, увидев вопрос на моем лице, в очередной раз прокомментировала “решили не превышать свой банкролл” [общее количество денег игрока, выделенное для игры].

Вторую партию выиграл у Ханга мистер Ши, а в третьей партии на “терне”, услышав голос Коула “фолд”, я внимательно смотрела на него, на его спокойствие и задумчивый профиль, и вновь ловила себя на новых ощущениях, которые раньше мне были незнакомы. Несмотря на волнение, я верила в победу Коула, верила в его реванш, и в то же самое время эти две пустые для Коула партии дали мне возможность понять себя и Бездну. Во-первых, не знаю, откуда, но взялась уверенность в собственной безопасности. Я не боялась быть поставленной на кон, в случае если Коул проиграет все свои деньги. И дело было не только в том, что я прошла экзамены. Наблюдая за разговорами в покерной, я сделала вывод: статусность этих людей создавала особую атмосферу — серьезную, нацеленную на игру, и любая ситуация “с женщиной на кону” казалась здесь неуместной. Как и сказала Барбара — мужчины, собравшиеся в этой покерной, умели контролировать свой азарт и эмоции.

А во-вторых, я не убежала бы от поражения Коула и не разочаровалась бы в Пропасти.

— Хорошо, что вы не расстраиваетесь, — будто читая мои мысли, шепотом проговорила Барбара, услышав “фолд” Коула. — Вовремя скинуть карты тоже верный ход. Как и в случае с мистером Хангом в первой партии, — и она посмотрела на Лин, пытаясь её успокоить.

— Да я знаю, — махнула она рукой. — Просчитал карты оппонентов и решил больше не рисковать своим стеком. Но все равно волнительно…

И я её понимала, в очередной раз чувствуя и учащенное сердцебиение, и горящие щеки, и азарт.

В третьем “сете” выиграл мистер Феррелл — седовласый господин, который спрашивал о французской литературе, и игроки сделали небольшой перерыв, присоединившись к нам в “зоне болельщиков”. Мужчины продолжали разговоры, шутили, смеялись, расслабляясь после напряженной игры, а я, откинувшись на спинку дивана, где лежала рука Коула, более активно поддерживала беседу с женщинами и иногда улыбалась Смерти. Мне хотелось ему показать — несмотря на его проигрыш, я была в его команде. И пусть мое мнение мало что для него значило, но я хотела донести до Коула мою позицию, и очень надеялась, что он понимал меня правильно.

Иногда я переводила взгляд на Вэйжа, который, попивая белое вино, пока что не отыгрался. Чувствовалось, что он переживал — ведь для него это была первая серьезная игра — но владел эмоциями и вел себя достойно. Иногда он смотрел на меня, но я уже не напрягалась — азарт, некая уверенность, желание показать принятую мной сторону делали свое дело, и теперь я уже не боялась быть втянутой в разговор. Я готова была принять вызов.

Вэйж поддерживал общие разговоры, шутил, и даже когда Коул отлучился с телефоном в руках, остался прежним. Теперь, немного освоившись, я пыталась понять, почему он здесь, и, наблюдая за его поведением, пришла к выводу, что он хотел вписаться в эту компанию и стать “своим”.

Однако, перерыву пришел конец, и наступил черед четвертой партии, которая оказалась непростой. То ли от того, что игра шла уже долго, то ли по раскладу карт, но уже к флопу за столом чувствовалось напряжение. Мужчины все меньше шутили и казались погруженными в себя.

Вэйж пошел в бой и повысил ставку на флопе, а на терне Коул повел себя необычно, бросив “чек”.

— Что это значит? — тихо спросила я у Барбары.

— Либо мистер Коул не уверен в своих картах, либо пытается таким образом обмануть противника. Тоже такой тактический ход.

— Какой? — с интересом спросила я, даже забыв, как дышать.

— Не агрессивно, а наоборот пассивно разыгрывает сильную руку, чтобы загнать оппонента в ловушку.

Теперь уже Фэн пошел на рейз, а Мистер Ши и Ханг сбросили карты, и к риверу за столом осталось три игрока — Коул, мистер Фэн и Вэйж.

— Интересная партия… — задумчиво произнесла Барбара, внимательно наблюдая за столом.

— Мне кажется, напряженная, — поделилась я соображениями, и она кивнула.

— Если мистер Коул ответил на рейз, то, вероятно, и правда играл со своим “чеком”… - высказала предположение спутница мистера Ши — Юби.

— Я думаю, что у него сильная рука, — соглашаясь с ней, задумчиво кивнула миссис Уорд, не отводя взгляда от покеристов.

Мне до чертиков хотелось подойти к столу, и, судя по всему, не мне одной — Барбара вытянула шею, Юби закусила губу, Лин замерла, но мы продолжали сидеть в “зоне болельщиков”, стараясь не пропустить ни секунды, ни взгляда, ни жеста.

Наконец, вскрылась последняя карта, и мистер Фэн аккуратно, но уверенно пододвинул на кон двести пятьдесят тысяч и добавил сто сверху, тем самым поднимая ставку.

— Рэйз, — произнес он и посмотрел на Вэйжа, который должен был либо сбросить карты, либо ответить.

Молодой Чэн задумался, и мне показалось, что именно эта партия для него многое значила. И не потому, что его банкролл подходил к концу. Его взгляд был странным. Будто он хотел доказать Фэну нечто большее, чем просто то, что он достойный оппонент.

— Колл, — наконец принял он решение, и все посмотрели на Коула.

Наступил час икс, и я сжала леденеющие пальцы, в очередной раз забыв как дышать.

— Фолд, — внезапно произнес Коул и с улыбкой на лице небрежно сбросил карты.

Это слово прозвучало как выстрел. От неожиданности даже Барбара вздрогнула и удивленно посмотрела на него.

— Я была уверена, что у мистера Коула сильная комбинация, — растерянно пробормотала она, а Вэйж улыбнулся и тихо произнес “шоудаун”.

Мы все ринулись к столу, и уже на пути я увидела, как медленно сходит на нет улыбка молодого Чэна.

Все начали поздравлять мистера Фэна, который собрал каре, и сожалели по поводу фиаско Вэйжа с красивым фулл хаусом — три четверки и две дамы.

Мне до оскомины хотелось посмотреть на карты Коула, однако я не смела спросить, чувствуя, что подобное поведение неприемлемо за карточным столом.

Я оказалась права — Барбара, да и её муж, тоже бросали взгляды на карты Коула, но лишь улыбались, также не смея задавать подобные вопросы. Уже через минуту дилер забрал его карты в общую колоду сыгранных и тем самым навсегда оставил эту тайну Смерти для нас нераскрытой.

Мистер Фэн лучился от довольства и принимал поздравления, а я внимательно изучала Вэйжа, переводила взгляд на собранную им комбинацию, и на ум приходил Герман, который бормотал “тройка-семерка-туз, тройка-семерка-дама”. Молодой Чэн был мало схож с пушкинским персонажем — несмотря на проигрыш, он вел себя достойно, с ума сходить не собирался и в отчаяние не впадал, но я бы сказала, что “четверки” — знак смерти — сыграли не в его пользу.

Рассматривая и радость Фэна, и грусть Вэйжа, и спокойствие Коула, я никак не могла избавиться от мысли, что игра каким-то образом была срежиссирована Коулом, чтобы подвести именно к такому финалу. Я была уверена, что он просчитал сильную позицию Фэна и дал ему выиграть, затащив в ловушку Вэйжа, а, может быть, и самого Фэна.

Для меня оставалось непонятным следующее.

Первое — почему он не забрал выигрыш сам, а отдал его другому.

Второе — был ли важен сам мистер Фэн, или на его месте мог оказаться кто угодно.