Ошибка маленькой вселенной (СИ) - Котов Сергей - Страница 48

— Насколько вероятно, что предложенное вами действие действительно поможет?

— Экспериментальная модель находится внутри сингулярности. Информацию о ходе эксперимента мы получим только после создания Единения — именно поэтому никакая информация оттуда не участвует в его создании. В идеале наш ребенок и его информационная матрица навсегда останутся частью эксперимента. И никакие тропы его оттуда не смогут вывести.

К закату они вышли на берег моря — такой же безжизненный, как и вся планета. Тоня понуро катила самокат вдоль береговой линии, на границе солончака. Дима нес свой скейт в руке, так же грустно глядя себе под ноги. Барс спал у него в рюкзаке. И только Андрей разглядывал окружающий их неуютный мир, тихонько улыбаясь каким-то своим потаенным мыслям.

— Вода тут есть, даже пресная, — сказала Тоня, и пнула небольшой камешек, попавшийся под ноги, — но вот жрать совершенно нечего. Мы сдохнем с голоду примерно через пару недель, если не сожрем друг друга раньше.

— А вот, кстати, — ответил Андрей, — когда нам очень сильно захочется есть, и в голову действительно начнут приходить такие мысли. Говорят, они всегда приходят во время сильного голода. Это ведь будет означать смертельную опасность, так? Значит, мы сможем как-то попасть на тропы!

— А чего ждать? — Тоня остановилась, и уперла в бок правую руку, — попробуй сейчас захотеть сожрать Димку! Пускай он убегает — а ты догоняешь! Поклянись только заранее, что, если поймаешь — сожрешь!

Андрей в замешательстве остановился; посмотрел Тоне в глаза, гадая — она это серьезно, или просто юмор такой проснулся, своеобразный, на фоне стресса?

— Будет смешно, если на тропы попадет только Дима. А мы так и застрянем здесь!

— Смешнее некуда, — согласилась Тоня.

— Ребят, давайте поспокойнее, а? — Вмешался Дима, — найдем мы скалу с крутым уклоном. Ну, или еще чего придумаем. Не может быть, чтобы на всей планете, даже пустынной, не нашлось ни одного смертельного маршрута.

— Странно, что эта гадость кристаллическая не считается за смертельную опасность, — сказала Тоня.

— Думаю, это потому, что эти кристаллики не убивают физически, — ответил Дима, — мне кажется, они каким-то образом уничтожают личность. Стирают память.

— Это просто твои догадки, — возразил Андрей.

— Я видел глаза этого мальчика Тимы, после того, как он своего кота убил. Знаешь, на что это было похоже? На младенца, который знакомится с реальностью! Восторг, испуг, любопытство — сразу все в одном!

— Да как ты разглядел-то? — Пожал плечами Андрей, — там секунды какие-то были! И ты в стрессе! Это ложная память, говорю тебе!

— Ага, ложная память, — саркастически кивнул Дима, — попробуй-ка забыть такие «ложные» воспоминания!

— Все, ребят, стопэ, — Сказала Тоня, и отпустила ручки своего самоката; тот с глухим стуком упал на твердый просоленный грунт, — меня сейчас вырубит. Не могу больше. Надо поспать.

— Я могу понести вас всех, — предложил Андрей, но тут же добавил, — если бы это хоть в чем-то помогло.

— Ладно, — кивнул Дима, — и правда, в темноте мы только ноги переломаем. Андрюха, а ты лучше бы ты защитное поле поставил, как тогда, в ущелье.

— Я не очень понял, как это получилось, — Андрей пожал плечами, — раньше никогда подобного не было.

— Мне кстати, кажется, что это не защитное поле было, а маскирующее, — сказала Тоня, пытаясь свернуться поудобнее клубочком прямо на земле.

— С чего ты взяла? — Спросил Дима.

— Не знаю, — Тоня зевнула, — просто так кажется. Кристаллики просто нас перестали видеть.

— Имеет смысл прижаться друг к другу, — сказал Андрей, присаживаясь рядом с Тоней, — ночью тут может быть прохладно.

— Вот и прижимайся к Димке, — ответила Тоня, еще сильнее сжимаясь в клубок, — можешь даже сзади!

— Да ну тебя! — Вспыхнул Дима, — мерзни одна тогда.

— Ребята, хватит, — примирительно сказал Андрей, — кажется, я действительно могу помочь согреться ночью. Просто чувствую, что могу. Это примерно как с полем получилось. Так что давайте поближе ко мне, ладно?

Тоня подняла голову, и нехотя подвинулась к Андрею, который устроился рядом, лежа на спине, и положив под голову сложенную куртку.

Сон пришел удивительно быстро. Должно быть, они действительно порядком вымотались, пока безуспешно пытались найти в этом мире смертельно опасную дорогу для самокатов и скейтов.

Дима обнаружил себя на краю густого леса, вдоль которого шла разбитая грунтовая дорога. Барс привычно сидел в полудреме в рюкзаке за спиной. Был солнечный летний день; густой влажный воздух был так насыщен запахом травы, леса, полевых цветов и прелого мха, что его можно было закатывать в консервы. Дима понимал, что спит. Такие сны были очень редкими — они мало чем отличались от реальности, но могли подарить волшебное ощущение, что возможно все.

Он уверенно пошел по грунтовке, вперед, к ближайшему повороту. Тоня и Андрей вышли навстречу из леса, о чем-то оживленно переговариваясь.

— О, а вот и Димон! — Тоня улыбнулась, увидев его, — как всегда, опаздывает!

— Привет! — Ответил Дима, — ты ведь Тоня, да?

Андрей и Тоня недоуменно переглянулись.

— Таня никогда не назвала бы меня «Димон», — пояснил он.

— А, ты о той самозванке, — ухмыльнулась Тоня.

— Она не самозванка, — помотал головой Дима, — Таня не говорит, что она — это ты. Даже не претендует.

— А че ты ее защищаешь-то? — Тоня прищурилась, — запал, что ли?

Дима хотел сказать что-то подобающе-возмущенное, но не нашел подходящих слов, и просто всплеснул руками.

— Ладно, — примирительно сказала Тоня, — разберемся еще. Если ты не понял, вы как-то оказались в моем сне, а значит…

— А, может, это вы оказались в моем? — Перебил Дима.

— Неа, — Тоня помотала головой, — вы в моем сне. Я докажу. Помнишь мою прабабушку?

— Помню… — Пробормотал Дима, — неужели?..

— Ага, — кивнула Тоня, — тебе проще поверить — ты говорил, что встречал ее на кладбище. Знаешь, на что она способна. А вот Андрюха задрал меня всю дорогу стебать.

— Никого я не стебу! — Возмутился Андрей, — просто доказываю тебе, что ты мне можешь сниться, а не наоборот, даже если я во сне увижу твою прабабушку! Это же логично!

Тоня посмотрела Диме в глаза, и со вздохом пожала плечами.

— Говорю же — ему сложнее, — сказала она, — но нам идти пора. Время в этих снах — на вес золота, и оборваться он может в любой момент.

— Конечно, тебе же виднее! — Саркастически заметил Андрей, но пошел дальше по дороге рядом с Тоней, ускоряя шаг.

Дорога нырнула в лес; ощутимо похолодало, густые ветви сплелись зеленым пологом над головой. После очередного поворота они оказались на опушке леса, где росла ярко-зеленая трава, украшенная невероятно крупными полевыми цветами, и порхали бабочки. Тут же стояла старинная деревянная избушка-сруб, установленная на двух стволах могучих деревьев, очень похожих на куриные лапы.

— Ну кто бы сомневался, — всплеснул руками Дима, — если сказка, так сказка!

— А что? — Невозмутимо сказала Тоня, — это очень практично. Особенно весной, когда тут снег начинает таять. Обычный фундамент точно бы размыло! Мне и отец говорил, что на болотистом грунте строить можно только на сваях.

Возле высокой лестницы, заменявшей избушке обычное крыльцо, стояла уже знакомая Диме бабушка с хрустальными светлыми глазами; она куталась в пуховой платок, несмотря на жару, и добро улыбалась, глядя на них.

— Ну привет-привет, мои родимые! — Сказала она, когда ребята вплотную подошли к избушке. Бабушка по очереди протянула руку к каждому из них, как бы приглашая нагнуться для поклона, и чмокнула в обе щеки, — да вы не стойте, не стойте — подымайтесь в горницу!

Ребята поднялись по выбеленным от времени широким дубовым ступеням. Внутри избушки очень тепло, даже жарко; приятно пахло травами и домашней снедью. Посреди комнаты стоял накрытый стол с большим медным самоваром. В центре — большое блюдо с румяными плюшками, и чугунный горшок на деревянной подставке, который аппетитно парил. По сторонам от стола располагались две широкие лавки. А напротив печи был совсем странный и неуместный в этом окружении предмет: старинный лупоглазый черно-белый телевизор на четырех ножках. Телевизор был включен, на экране шел белый «снег».