Новый мир. Книга 3: Пробуждение (СИ) - Забудский Владимир - Страница 33

— Вот дерьмо, — шокированно прошептал я себе под нос, вспомнив слова Томсона. — Ублюдок не соврал. Они все-таки это сделали!

Воздух за пределами лифта был на вид почти чист. Лишь присмотревшись, можно было разглядеть легкую, обманчиво безобидную дымку, похожую на горячий водяной пар. Но газовый анализатор моего костюма тревожным писком призывал не доверять «пару», предупреждая о критическом, смертельно опасном содержании в воздухе отравляющих веществ.

Около двери лифта стояло устройство, напоминающее огромный вентилятор, подключенное к громко дырчащему переносному генератору. Этот аппарат не позволял загрязненному воздуху проникнуть в кабину, где многие из раненых вынужденно остались без противогазов.

— Следите за герметикой, — в который раз мрачно предупредил я легионеров, столпившихся в кабине. — Малейшая неисправность системы дыхания — и вы покойники. Отверстие в костюме — вы тоже покойники, только более медленно и мучительно. «Зекс» повсюду. Он тяжелее воздуха — не улетучивается, а наоборот, оседает все ниже.

— Тем лучше! Все евразийцы уже, должно быть, подохли как тараканы! — воодушевленно предположил один из легионеров.

— Что тут хорошего?! Я собирался сам прикончить этих ублюдков! — агрессивно отозвался один из его коллег, накачанный, видимо, стимуляторами по самое «не могу».

Я был рад, что эти двое были из роты Колда, а не из моей.

— Заткнитесь! — свирепо гаркнул я.

— Слушаюсь, сэр.

— Продвигаемся вперед. Медленно и осторожно!

За дверью грузового лифта начинался широкий овальный зал, меньшей стороной обращенный к лифту. В отличие от технологических помещений, куда мы первоначально прибыли, в этом зале были заметны характерные штампы коммунистической архитектуры, ее помпезность и неуместный пафос. «Площадь Славы Социалистическим Рабочим», — подсказал мне нанокоммуникатор, проанализировав контуры помещения.

Высота потолка над площадью была, наверное, не менее девяноста футов. Со всех сторон в несколько уровней нависали широкие терассы, огражденные периллами с барельефом. Каждую терассу удерживали толстые колонны. Колонны были исписаны монументальной живописью, прославляющей пролетариев — добровольцев, которые, по мнению авторов, своим самоотверженным трудом возвели этот город. Неестественно воодушевленные физиономии мужчин и женщин разных возрастов и национальностей не очень походили на замученные лица голодных каторжников, принужденных к труду дулами автоматов в руках надсмотрщиков и излучением «Меланхолии», которые на самом деле строили этот город. Но коммунистическая партия обладала монополией на написание истории на территории Евразийского Союза, и проявляла в этом немалую креативность.

На мощеной брусчаткой площади, которую мне не раз приходилось видеть на фото и видео, некогда находились клумбы с растениями, фонтан и чье-то бронзовое изваяние, около которого стоял почетный караул. Каждое утро здесь проводилась массовая утренняя физкультура, которая в Союзе была обязательной для всего населения, а в праздничные дни нередко устраивали митинги с флагами и транспарантами. В остальное время здесь отдыхали, сидя на лавочках, местные пенсионеры. У обочины дороги, кругом опоясывающей площадь, могли быть припаркованы гироскутеры, гироборды, сигвеи, трициклоподы и даже велосипеды, на которых передвигались жители подземного города.

После многих месяцев бомбардировок и последовавшего за ним вторжения от местного пафоса мало что осталось. Большинство террас и колонн просто обвалились. Тоже произошло местами с потолком и стенами. Тонны каменных обломков завалили площадь вперемешку с человеческими телами, дезактивированными турелями и роботами, а также остатками огромных золотых люстр, до этого возвышающихся под потолком. Генераторы воздушных дисплеев, установленные под потолком, были разбиты и слабо искрились, прекратив трансляцию пропагандистских передач. Площадь бороздили с включенными прожекторами несколько «Глазков». На остатках наполовину обрушившихся террасс местами виднелись силуэты людей с оружием, оставленные здесь в качестве часовых.

При виде этого апокалиптического пейзажа в моей памяти всплыли картины из собственного прошлого — разрушенное Генераторное. Я вспомнил, что чувствовал сам, когда видел руины своего родного селения. И подумал, что нечто похожее ощутили бы новомосковцы, если бы видели сейчас это место.

«Здесь не может быть никаких параллелей!» — тут же одернул я себя. — «Мое селение разрушили науськанные евразийцами нацисты во время агрессивной войны, которую сами же и развязали! Теперь же они получают то, что заслужили! У меня нет и не может быть к ним никакой жалости! Я еще помню, что случилось с моими родителями!»

На дальней стороне площади виднелась развилка, которая предоставляла четыре варианта пути. Каждой дороге предшествовала арка, закрытая прочными гермоворотами. При вторжении, в соответствии с защитными протоколами, ворота были автоматически заперты. Впрочем, это не стало непреодолимым препятствием для штурмовиков.

В одних из ворот зияла дыра, проделанная взрывом. Изнутри звучало эхо далеких выстрелов. Вновь спустившиеся отряды в основном двигались в том направлении, оглашая площадь тяжелым топотом сапог. Еще одни ворота не смогли закрыться из-за столкновения с электромобилем, который, очевидно, собирался, но не успел проскочить под ними — колымага была расплющена, словно под прессом. В оставшийся промежуток высотой в пару футов время от времени проникали, сверкая прожекторами, «Глазки». Наконец, третьи и четвертые ворота были наглухо заперты. Около последних копошилась команда подрывников из «Бразилиа», собирающихся, очевидно, проделать сквозь них путь. Невдалеке топтались, очевидно, ожидая момента, когда удастся проникнуть внутрь, несколько медиков из СМБ «Глобал».

Над воротами и над террасами виднелись перекосившиеся останки множества автоматических турелей с пулеметами. Трудно представить себе, что ждало бы ворвавшихся сюда штурмовиков, если бы не отключилось электропитание. Впрочем, не исключено, что пулеметы могли работать автономно.

— Если верить карте, то нам сюда, — произнес я, указав на ворота, у которых работали подрывники. — Рассредоточиться на площади! Я постараюсь разобраться, насколько это серьезное препятствие.

Саперы были так заняты, что не собирались отвлекаться на разговоры. Однако, когда я узнал старшего из них, с которым я как-то пересекался пару месяцев назад, тот, поручив помощнику продолжать приготовления, дал мне знак, что готов поболтать.

— Дурдом какой-то! — пожаловался он в сердцах на то, что, очевидно, здорово накипело. — Эти ворота были открыты! Никаких проблем не было! А потом, видимо, включились резервные генераторы. Это частично восстановило оборонную систему. Внутрь как раз забежал взвод «Крестоносцев», когда ворота вдруг бац — и захлопнулись! Так резко, что одного даже расплющило! Придется теперь их взрывать! Медики нас торопят. Говорят, мол, что взвод, зашедший туда, мог попасть в ловушку. Проклятье! А-а, если так, то они там все уже, бляха, мертвы!

— Ты был здесь во время штурма площади? Что здесь происходило? — спросил я у сапера, разглядывая площадь сквозь стекло шлема, на которое постоянно оседала витающая в воздухе пыль.

— Бог миловал, — перекрестился сапер. — Но ты мог видеть количество раненых. Никто не думал, что у них тут столько турелей с пулеметами.

— С автономными источниками питания? — поморщился я.

— Вот именно. Вначале, говорят, казалось, что они отключились. Но они заработали вместе с резервными генераторами. К тому моменту на площади было уже полно наших, и они не ждали никакой опасности. Я даже не хочу считать, сколько людей отдало тут жизни. Вон, можешь глянуть!

В одни из арочных ворот, которые были взорваны, то и дело приводили или приносили новых раненых, прибавляя их к длинной очереди из наверное, не менее сотни несчастных, ожидающих подъема наверх. Число раненых было шокирующим. Изначально предполагалось, что с их эвакуацией возникнут проблемы. Но от того не становилось менее мрачным зрелище десятков умирающих и страдающих от боли людей, которым никто не в состоянии был помочь.