Дверь в преисподнюю - Абаринова-Кожухова Елизавета - Страница 67
- Предыдущая
- 67/113
- Следующая
— A кто его знает! — отхлебнул водицы водяной. — Должно быть, тоже по делам боярина Василия.
— Ох, не к добру все эти дела боярина Василия, — озабоченно проворчал леший. — В тот раз приехал тоже якобы по своим делам, а князь Григорий погиб.
— Ну так чего ж ты не радуешься?
— A я и радуюсь! Да только едва Григория не стало, так его вурдалаки сразу сюда полезли.
— Какие вурдалаки? — удивился водяной.
— Да, ты прав, вурдалаки пока еще не полезли, — согласился корчмарь, — да князь Длиннорукий с наемниками хоть и не вурдалаки, а того навроде. Ну а короля Александра, скажи, зачем с престола согнали?
— Но не боярин же Василий в этом виноват, — возразил водяной. — Он ведь хочет чтобы как лучше, чтобы жить по людским законам, а не по вурдалачьим.
— Хочет-то как лучше, — протянул леший, — а что выходит? A ежели еще и Иван тут по делам боярина Василия… Он тебе что-нибудь по дороге рассказывал?
— Не, все больше молчал, — горделиво приосанился водяной. — Меня слушал. Сразу видно, умнейший человек.
— От этого ума одно горе, — проворчал леший. — Вот и Виктор, говорят, умный человек, а с кем связался!
— Ну, мы еще не знаем всех обстоятельств, — чуть понизил голос водяной. — Кто знает, может быть, он просто вынужден был идти с ними, чтобы всем нам не стало еще хуже!
— Пока что я вижу только одно — ежели и дальше так будет продолжаться, то очень скоро сюда придут настоящие упыри, и мне опять придется убираться не знаю куда! — чуть не выкрикнул леший. И, пристально глянув на своего друга, тихо добавил: — Да и тебе тоже.
Тут за дверью послышались какие-то крики и грохот.
— Ну, вот и тебе работенка подвалила, — обрадовался водяной. Однако леший отнюдь не разделял оптимизма своего приятеля.
— Это они, — зло проворчал корчмарь.
— Кто, упыри? — удивился водяной.
— Хуже. Те, когда кровь пускают, то только чтоб насытиться, а эти… Бес их знает, ради удовольствия что ли?
Тем временем дверь опрокинулась вовнутрь, и в корчму с гиканьем ввалились несколько человек в черных накидках и капюшонах, закрывающих лицо. Один из них выхватил из-под плаща какую-то чудную длинную палку и направил один конец в потолок. Леший поспешно зажал уши пальцами, и тут же раздался оглушительный тарахтящий звук, а с деревянного потолка посыпались щепки. Водяной от неожиданности аж сполз под стол, а леший, уже привыкший к подобным набегам, вытащил из-под прилавка бутыль с мутной жидкостью и молча поставил на стойку. Один из налетчиков схватил бутыль в охапку, и вся ватага с радостными криками покинула корчму.
Водяной выполз из-под стола и с трясущимися руками отправился ставить дверь на место.
— И вот так чуть ли не каждый день, — вновь вздохнул леший. — A попробуй не дать — убьют!
— Кто они такие? — дрожащим голосом спросил водяной.
— Да наемники, кто ж еще, — проворчал корчмарь. — Никакой на них управы…
— A может, Виктору пожаловаться? — предложил водяной. — Он, говорят, беспорядка не терпит.
— Виктор-то, может, беспорядка и не терпит, — подумав, ответил леший, — да он и сам от этих наемников целиком зависит. Так что жаловаться — себе дороже.
Но тут дверь вновь отворилась, и в корчму вернулся совсем молодой парень из числа наемников — во время налета он стоял у входной двери. Подойдя к стойке, он неловко сунул лешему пару смятых бумажек.
— Нет, вы не подумайте, мы же не бандиты какие, — смущенно пробормотал парень. — Мы только ради справедливости, против всяких антинародных режимов. — Сказав это, он поспешно вышел вон.
Водяной подошел поближе к стойке, и они вдвоем принялись разглядывать бумажки — те были зелененькие и расписаны разными непонятными буквицами. Кроме того, на обоих наличествовал вытянутый круг с каким-то бородатым мужиком.
— Ты что-нибудь понял из того, что он сказал? — удивленно спросил водяной, осмотрев необычные листки.
— Все очень странно, — озабоченно покачал головой леший. — И бумажки какие-то непонятные суют, и изъясняются вроде как по-нашему, да ничего не поймешь. Совсем как боярин Василий со своим парнишкой.
— A ведь и Иван так же само говорит, — вставил водяной, — только, пожалуй, еще мудренее.
— Не к добру все это, ох не к добру, — прокряхтел леший и, заняв привычное место за стойкой, вновь принялся протирать тарелки. Водяной вернулся за столик и, налив себе из кувшина очередную кружку, залпом выпил. В корчме опять воцарилась сонная тишина, и лишь несколько щепок на полу напоминали о налете.
Устало откинувшись в кресле, король Александр рассказывал своим друзьям, как ему удалось исчезнуть из собственного замка:
— Извините великодушно, что пришлось отказаться от вашего предложения. Я ценю ваши высокие порывы, но к тому времени побег уже был почти подготовлен.
— И кто помог вам бежать? — не без скрытой ревности вопросил Беовульф. — Уж не…
— Нет-нет, — вздохнул король, — все равно не угадаете. Могу ли я положиться на вашу скромность, друзья мои? Мне помогла бежать моя возлюбленная, простая девушка, но чистая и светлая душою, будто горный ручеек среди мрачных скал.
Услышав это, Надя чуть заметно улыбнулась — наконец-то ей стало ясно, куда исчезал Александр в дни ее первого пребывания в королевском замке и чем вызваны его предосудительные разговоры о династических браках.
— Вот оно что, — протянул Беовульф, — то-то Ваше Величество были столь неотзывчивы, когда я пытался вам сосватать свою кузину, графиню Бернадетту Прокопьевну!
— A по-моему, это необычайно поэтично, — закатил глаза к почерневшему потолку Грендель. — Один король, весьма достойный, влюбился в девушку простую… Я уже чувствую, как в моей душе слагается возвышенная песнь всепобеждающей любви, стоящей много выше всех сословных предрассудков!
— Все это, конечно, замечательно, но отчего же вы, Ваше Величество, не желаете собственноручно возглавить борьбу за престол и справедливость? — вопросил Беовульф. — Сами-то мы разобщены и тяжелы на подъем, но стоит вам только свистнуть… То есть я хотел сказать — кинуть боевой клич.
— A что толку! — безнадежно махнул рукой Александр. — Виктор с князем Длинноруким просто ввели де юре то, что уже многие годы и так существовало де факто. То есть нашу полную зависимость от Белой Пущи.
— Но для чего им тогда понадобилось устраивать этот дворцовый переворот? — удивился Дубов. — Не вижу логики.
— Видимо, у покойного князя Григория были какие-то свои виды, а его преемники просто впопыхах забыли отменить то, что он задумал, — не очень уверенно ответил король. — Вот все и шло как бы по накатанной.
— Почему «как бы»? — переспросила Чаликова.
— Потому что Длиннорукий обещал Виктору, что тот получит из Белой Пущи и денежные средства, и новейшие орудия производства, и умельцев, которые обучат моих подданных искусным ремеслам. Очевидно, князь Григорий так бы и сделал, но его нет — и все встало. — Александр помолчал, подлил себе в кубок немного вина. — Возможно, что Виктор и руководствовался лучшими побуждениями, но что вышло — сами видите.
— Хотели как лучше, а получилось как всегда! — во всю глотку захохотал Беовульф.
— Погодите, господа, — неуверенно заговорила Чаликова, — но если руководителям Белой Пущи теперь не до вас, то…
— Ну-ну, говорите же, — поторопил ее Беовульф.
— Нет-нет, это, в конце концов, не мое дело. Мы с Василием Николаичем здесь иностранцы…
— Ничего, князь Длиннорукий здесь тоже иностранец, — заметил Грендель. — A уж эти его наемники так вообще неведомо откуда.
— В общем, я хотела сказать, — продолжала Надя, — что пока наследники князя Григория заняты своими семиупырскими дрязгами, вы вполне можете прогнать и Виктора, и Длиннорукого, и всех наемников.
— Вряд ли, — с сомнением покачал головой король, — боюсь, вы не совсем представляете себе…
Но договорить Александр не успел, так как Беовульф с грохотом опустил кубок на стол, слегка забрызгав и без того не совсем чистую скатерть:
- Предыдущая
- 67/113
- Следующая
