Таинственные земли - Дункан Дэйв - Страница 17
- Предыдущая
- 17/93
- Следующая
Инос вновь увидела перед собой небо. Удар! Она слепла от пота. Ее позвоночник раскалывался от боли. Впереди вновь появились деревья. Инос заметила проблеск яйцевидных куполов дворца на синем фоне, затем зеленый дерн, розовые цветы, белую ограду, черного жеребца, и потом все снова – белое, синее, черное, розовое, бело-сине-черно-розовое… Наконец цвета слились в невообразимую мешанину.
Ее ноги дрожали от напряжения. Она погибла – подобную встряску не пережил бы никто. Сколько еще… выдержит… конь снова начал лягаться…
Последующие несколько часов прошли незабываемо, но в тот момент, когда Инос в сотый раз заключила, что она проиграла, неожиданным, непостижимым образом дрожащий, пляшущий, покрытый пеной Злодей сдался. Он перешел на шаг. В триумфе Инос пустила его галопом – они вновь понеслись к ограде, но теперь конь подчинялся Инос. Они взмыли над оградой, верхняя перекладина которой оказалась выше талии Инос. Казалось, Злодей вдруг обрел крылья и полетел. Вот это мощь!
Он коснулся земли легко, как перышко. Неудивительно, что Азак не желал делиться таким чудом! Инос развернула жеребца, заставила его вновь перемахнуть ограду и пустила спокойной рысью к зрителям, наслаждаясь ровным глухим стуком огромных копыт по траве и диким биением собственного сердца. Победа! Теперь эти волосатые дикари поймут, что женщина способна ездить верхом.
Наконец-то к ней станут относиться как к мужчине!
Но приветственных криков она так и не услышала. Зрители расступились, расчистив путь к самому Азаку, который стоял со скрещенными на груди руками, а глаза его метали молнии. Инос потянула поводья, едва до нее дошел смысл выражения его лица. Внезапно она почувствовала, что неудержимо дрожит, покрытая потом, и борется с подступающей истерикой. Каждую минуту завтрак мог извергнуться из ее желудка. Ей казалось, что она вывихнула запястья, что у нее в теле не осталось ни единой целой кости… Но ведь она победила, черт возьми! Разве нет? Теперь она сравнялась с мужчинами, верно?
Злодей выглядел не лучше ее – покрытый клочьями пены, с вытаращенными глазами, судорожно подергивающимися мускулами. Все кругом спешили убраться подальше от ярости султана.
– Вы говорите, ваш отец сек конюхов? – взревел Азак так громко, что Злодей присел. – Сек? Да своих конюхов, которые смеют так обращаться с лошадьми, я велю сжигать живьем!
– Что?
Значит, ее не похвалят? И не поздравят?
– И что же мне теперь с ним делать? О, вы удержались! Признаю, вы удержались в седле! Однако конь будет ни на что не годен несколько дней, а то и недель. Взгляните на него! Может, теперь вы желаете уморить кого-нибудь из его братьев? Или удовлетворитесь животным, с которым сумеете справиться?
Инос без посторонней помощи спрыгнула с седла – путь вниз оказался очень долгим. От удара ее ноги чуть не подогнулись. Выпрямившись, она бросила поводья конюху. С трудом вскинув подбородок, она крепко сцепила пальцы рук, заложив их за спину. Только затем она сумела взглянуть в глаза Азаку.
– Я предпочту лошадь, с которой смогу справиться, – произнесла она. – И буду весьма рада побывать на охоте.
Наконец-то вечер…
Удерживая на лице улыбку вежливого интереса, усвоенную еще в Кинвэйле, Инос шагала по великолепным аллеям, поднималась по грандиозным лестницам и пересекала величественные парки. Несмотря на беспечный шаг, она напрягала все мускулы и нервы, чтобы не хромать. Осмелится ли она теперь когда-нибудь сидеть? Ее в благоговении сопровождала целая дюжина принцев. Они с удивлением и восхищением взирали на эту зеленоглазую, золотоволосую женщину, умеющую ездить верхом, охотиться с ловчими птицами, стрелять из лука и заявляющую, что она законная королева. Араккаран еще никогда не видывал подобного чуда.
А чудо чувствовало себя обломком кораблекрушения. Ее глаза болели от пыли и солнца, половина песка пустыни набилась ей в волосы, кожа лица напоминала не слишком хорошо ошкуренное дерево. Но она пережила этот день.
Ей так и не удалось побеседовать с Азаком наедине, так что полной победой она не могла похвалиться. Несмотря на благоговейный трепет остальных принцев, султан не замечал Инос с тех пор, как она укротила Злодея. На протяжении всей охоты девушка с трудом различала Азака, преодолевающего в самоубийственной скачке каменистые холмы. Потому Инос считала, что не добилась победы, а просто поднялась на ступеньку выше, чтобы завтра вновь начать борьбу. Завтра охоты не предполагалось, вместо нее было решено устроить осмотр окрестностей дворца. Отвратительно!
Престарелый и дородный принц слева от Инос, задыхаясь, рассказывал бесконечную историю о кинжале, скале и некоем злосчастном козле, которого он убил еще до рождения Инос. Принц помоложе, идущий справа, постепенно подступал все ближе и, похоже, готовился дать волю рукам. На темнеющем небе вспыхивали звезды.
Инос небрежно взмахнула хлыстиком вправо, нанеся ощутимый удар. «Невероятно!» – пробормотала она, повернувшись влево, к рассказчику, который пыхтел, взбираясь по лестнице. Ошибка! Следующим в ее списке стояло восклицание «восхитительно». Следовало придерживаться алфавитного порядка и не допускать бестактности, то и дело повторяясь. Зато теперь… терпеть осталось уже недолго. Процессия достигла площадки, и козлоубийца забубнил по новой. А принц справа вновь изготовился к атаке.
Наконец Боги смилостивились над ней, и Инос достигла входа в свои покои. Стражники вскинулись, с удивлением созерцая такой эскорт. По незаметному сигналу дверь распахнулась. Инос повернулась и одарила принцев сияющей улыбкой.
– Благодарю вас, ваши высочества! Итак, до завтра?
Пятнадцать или шестнадцать величественных тюрбанов качнулись в глубоком поклоне. Инос поклонилась в ответ, подавляя стон. А затем – о, божественное милосердие! – она оказалась в своих покоях, и дверь за ней закрылась с глухим стуком.
На нее тут же обрушился шквал вопросов, и Инос устало прислонилась к двери. Перед ней, возбужденно щебеча, столпилось, похоже, все женское население Зарка. Зана тщетно пыталась восстановить порядок. Но, разумеется, здесь были только женщины покойного принца Хакараза, которым не терпелось узнать новости о чуде этого дня.
На мгновение Инос ощутила взрыв досады. Ей хотелось принять ванну, расслабиться, что-нибудь съесть, а затем – провалиться в сон. Меньше всего ее прельщала возможность пересказывать события этого дня. Затем раздражение уступило место жалости – в конце концов, такое внимание ей льстило.
Инос вскинула руку, и щебет утих, от него осталось лишь хныканье испуганных детей.
– Об этом позднее! – заявила она. – Да, я выезжала на охоту вместе с принцами, но поговорим потом, прошу вас! После того как я приму ванну и переоденусь, я расскажу вам обо всем! – Она выдавила из себя самую искреннюю улыбку, на какую только была способна, и постаралась отогнать подальше мысли о длинном вечере.
Под возобновившийся шум, в котором звучали возбужденные обещания горячей воды и еды, Инос проковыляла мимо Заны, разыскивая Кэйд.
Ей пришлось пройти сквозь анфиладу комнат и выйти на балкон. Стайка пестрых попугаев расселась на перилах, насмешливо крича. Небо, словно тент из кобальтовой замши, нависло над Весенним морем, а над пребывающими в вечной пляске пальмами уже засияло несколько ранних звезд. Внизу, на глади залива, белые паруса фелюг – местной разновидности рыбачьих лодчонок – спешили к своим причалам, неслышные, словно совы.
Смакуя финики и отставив книгу на длину вытянутой руки в угасающем свете дня, Кэйд раскинулась на соблазнительно пухлом диване. Запотевший графин какого-то холодного напитка стоял на столике рядом с ней и одного вида этого графина хватило, чтобы у Инос вновь пересохло во рту.
Морщась от боли в суставах, она устало – и очень осторожно – опустилась на подушки рядом с тетушкой. Внезапно Инос поняла: за весь день она ни разу не вспомнила об отце. И об Андоре.
Зана уже наполняла мелодично звенящий бокал. Кэйд оторвалась от книги и улыбнулась, прищуривая блеклые, как зимнее небо, глаза.
- Предыдущая
- 17/93
- Следующая
