Разбойничья дорога - Дункан Дэйв - Страница 27
- Предыдущая
- 27/66
- Следующая
Одно из моих дурацких предубеждений гласит, что все крупные мужчины глупы. Я знаю, что это не так, но ничего не могу с собой поделать. Ториан был едва ли не крупнее всех известных мне мужчин, но глупым его нельзя было назвать никак. На деле он, возможно, был куда сообразительнее меня – во всяком случае, он углядел что-то, мимо чего я прошел, не заметив.
Что?
Спор у нас под ногами тем временем разгорался.
– Она прекрасное дитя! – кричал Нагьяк. – И она так трогательно посвящена богине. Она знает все писания – мы как следует проверили это. И – да, она девственница. Мы и это проверили.
Я с отвращением отвернулся и снова посмотрел на Ториана. Его зубы сверкнули в гримасе. Он ждал, пока я дойду до всего своим умом. Зачем заложнику Фотию показывать заложницу Тарпит? Почему не наоборот?
– У нас нет времени, чтобы спорить всю ночь до утра, дура! – визжал верховный жрец. – Враг подступает. Дела хуже некуда!
Ториан знал ответ – или считал, что знает.
Белджис сказала что-то про бдения.
– Ладно, – сердито согласился Нагьяк. – Ладно! Мы можем оставить ее здесь До рассвета – пусть бдит на здоровье, если уж ты упряма как ослица. Нет, право, ты невыносима, поняла? Но утром чтоб она прошла обряд!
Женское бормотание в ответ подтвердило, что они достигли некоторого компромисса.
Я потер глаза и снова посмотрел на Ториана.
– Он не посмеет! – сказал я.
– Ты уверен, о Меняла Историй?
Нет, я не был уверен.
– Но как? Разве возможно такое?
Самое время было отправляться на разведку.
Я заставил себя встать на ноги и зашагал по крыше в сторону города, стараясь не отходить от стены. Ториан пошел за мной. Когда я дошел до угла, освещенные отверстия молельни остались у меня за спиной. Одинокое отверстие в кровле подсказывало, что за ней расположена еще одна небольшая комнатка, хотя света не было видно. Пару секунд я размышлял: как же в нее попадают? Комната расположена за алтарем, а в той стене не было ни одной двери. Может, в нее можно попасть с другой лестницы?
Я заглянул за угол и изучил главный фасад пирамиды. По оси его огромные ступени для торжественных шествий вели от основания к вершине. Дальше высился в темноте бок Майаны, но все, что я мог разглядеть, – это лишь изгиб ее груди. Ее рога чернели на бархатной подкладке звездного неба – я торопливо отвел взгляд: не стоит мне в нынешнем утомленном состоянии засматриваться на звезды.
Покрытие передо мной представляло собой гладкую поверхность из полированного гранита, сверкавшего в ночи как вода. Никаких вентиляционных и световых проемов. Разумеется, я не мог видеть нижние ярусы.
Я начал пробираться вперед, пригнувшись, чтобы меня нельзя было увидеть снизу. Повязка здорово мешала мне передвигаться; подумав, я развязал и сбросил ее. Ключ от особняка Тарпита упал на камни со звоном, от которого – так мне казалось – должен был проснуться весь город. Освободившись от одежды, я пополз дальше, пока не добрался до края, а там растянулся на животе и осторожно высунул голову. Спустя несколько мгновений Ториан лежал рядом со мной.
Никто так и не смог внятно объяснить мне, почему высота всегда кажется большей, когда смотришь сверху вниз, а не наоборот. Старый Тумбал из Тенка говорил обычно, что так устроили боги, чтобы чувствовать себя еще божественнее, но я ему не верю. Но если это все же так, то мы с Торианом должны были бы ощущать себя самыми что ни на есть богами. Я помню только, что меня поразила высота пирамиды.
Далеко-далеко под нами разрозненные светлячки на Площади Тысячи Богов означали склонившихся в молитве. Дальше уходил вниз, к воротам, Большой Проспект, движущиеся огненные точки отмечали перемещения военных патрулей. Редкие освещенные окна говорили о болезни или о каких-то неладах в доме. Впрочем, мы пришли сюда не затем, чтобы глазеть на город.
Нас интересовал храм. Предыдущий ярус тоже представлял собой гладкую плоскость из темного гранита.
Я покосился на своего спутника. Он кивнул, но ничего не сказал.
Некоторое время мы пятились ползком, потом я поднялся и, пригнувшись, поспешил к восточной грани. Громада Балора темнела на фоне лунного сияния; золотой меч угрожающе блестел.
Я снова растянулся на пузе и высунул голову посмотреть на ярус под нами. Разница была налицо – множество темных отверстий и редкие светлые отмечали комнаты и коридоры. Жаль, что я не видел ярусы, расположенные ниже, но я не сомневался, что картина будет приблизительно такой же.
Из трех светлых отверстий над молельней доносилось негромкое женское пение.
Я посмотрел на Ториана, не отстававшего от меня ни на шаг.
– Нам надо залезть на самый верх, – сказал я.
– Святой Фуфанг не даст в обиду своих.
Я улыбнулся, с гордостью ощущая, что мой спутник начинает доверять богам больше, чем собственной хитрости и силе.
В моем плане имелось одно-единственное слабое место. Стоит кому-то на Площади Тысячи Богов посмотреть вверх – и он увидит нас. Правда, зритель может и не поверить своим глазам. К тому же поверхность камня напоминала цветом и фактурой человеческую кожу, а мы оба были обнажены. Это могло помочь, как бы странно это ни казались. Мы разом поднялись и бросились бегом к парадной лестнице.
Бок о бок устремились мы по широким ступеням к самому верхнему уровню. В центре его стояла Обитель Богини – высокий цилиндр из гранита, увенчанный золотым куполом. Каким-то образом плавность его линий сочеталась с угловатостью остального сооружения. Единственным проемом в гладкой стене была входная арка. Мы не сбавляли хода, пока не добежали до нее.
Я ворвался внутрь, увидел перед собой Майану и рухнул на колени.
Ториан пошел еще дальше, распластавшись на полу.
– Прости нас! – простонал он. – Святая Владычица, мы ищем только славы твоей!
Это была молитва, а я с некоторым усилием вспомнил, что терпеть не могу молитв. Богиня знала, что мы пришли, и знала зачем. Я откинулся на пятки полюбоваться на нее.
С земли Обитель, конечно, казалась крошечной, да и здесь я с трудом мог оценить ее истинные размеры из-за высоты купола. Так или иначе, приходилось мне видеть и тронные залы царей меньшего размера. Гладкий пол из мрамора не нарушался ничем. На фоне темной дальней стены стояла богиня страсти – серебряная фигура в три моих роста.
Изо всех изваяний богини, которые мне доводилось видеть до сих пор, это, наверное, самое яркое. Той ночью она была окутана в лунный свет, свет тайны. Каким бы слабым он ни был, он сиял на ее рогатом полумесяце, играл на бриллиантах в ее волосах, зажигал багровые рубины на ее губах и сосках и горел обольстительным синим огнем в паху. Ее взгляд пронизывал меня насквозь, холодя сердце страхом. Вечная мать, вечная супруга! Страх – да, конечно, но, кроме страха, я ощущал еще и желание, от которого перехватывало дух. Я трепетал от ее призыва. Право же, за всю свою долгую жизнь я никогда еще не бывал столь самонадеян, чтобы являться в саму обитель богини нагишом и без приглашения.
Ну, может, меня все-таки приглашали? И потом, есть ведь боги и богини, настаивающие на том, чтобы в их присутствии смертные были только нагими, ибо одежда есть не что иное, как тщеславие и показуха. Или помеха – в некоторых случаях.
Я неуверенно поднялся и начал оглядываться. Осмотрев интерьер, я вышел на улицу и направился к северному краю яруса, заднему фасаду храма. Последнюю часть пути я привычно проделал на карачках. Я посмотрел вниз, на ярус, с которого мы только что поднялись, и снова увидел проемы расположенных под кровлей помещений. Снова нижние ярусы остались скрытыми от моего взгляда, но я не сомневался в том, что они отличаются очень мало – ну, возможно, света от факелов чуть больше, да еще добавляются дворики со спящими в них жрецами и жрицами.
За храмом земля полого понижалась; кое-где за склон цеплялись небольшие домики. Городская стена подходила с этой стороны совсем близко к храму.
Я не стал изучать западный фасад. Вместо этого я вернулся к Ториану – он лежал ничком и отползал, пятясь как рак – молящиеся всегда покидают священную обитель таким вот образом.
- Предыдущая
- 27/66
- Следующая
