Я – чертовка - Гаврик Зинаида Владимировна - Страница 30

– Молодец, – вздохнула я. – Только Денис не леший.

– Правда?! А кто…

– Влас.

– Ядрёны пассатижи! Уверена?

– Никаких сомнений, – печально подтвердила я.

– Встречаемся возле пиццерии на углу! Всё мне расскажешь!

Мы встретились с Маней и вместе поехали домой. Лара нас уже ждала с обедом. Обед был вкусен и насыщен эмоциональными диалогами, вся суть которых сводилась к одной фразе: «Нет, ну кто бы мог подумать!»

После еды я помогла девчонкам собрать вещи. Потом, поддавшись уговорам, поехала к Ларе, чтобы ей не скучно было в одиночку делать уборку. Маня увязалась с нами. Втроём мы быстро привели квартиру в божеский вид. Правда, назад я возвращалась уже в сумерках. Точнее, когда вышла на улицу, было ещё относительно светло. Но пока добиралась до дома, стемнело. Зажглись фонари, притягивая мотыльков и влюблённые парочки. В целом, прохожих было довольно много, так что я решила не брать такси. Однако по мере приближения к пункту назначения, их становилось всё меньше и меньше. Когда я свернула в свой двор, с удивлением обнаружила, что он абсолютно пуст. Не хватало только музыки из вестернов и перекати поля. Я направилась к подъезду, с каждым шагом ощущая нарастающую тревогу.

Металлическая дверь выглядела незнакомой. Но как? Это же совершенно точно мой подъезд! Или не мой? Я достала магнитный ключ и прижала его к замку. Ничего не произошло. В том смысле, что дверь так и осталась запертой. Да что за чертовщина! Ведь не могла я в потёмках ошибиться домом? Однако при повторном, более тщательном рассмотрении оказалось, что дом действительно другой. Удивительно похожий, но только на первый взгляд. Вон того старинного балкона с ажурным литьём точно раньше не было. И того окна на первом этаже с синеватым светом и куклой в виде оскаленного клоуна тоже не припомню. Кому вообще придёт в голову покупать подобную жуть… ну надо же… Я уставилась на игрушку, не в силах отвести взгляд от злобного сморщенного личика. Учитывая, что окно располагалось совсем рядом с подъездом, куклу было видно, пожалуй, слишком хорошо. Внезапно мне померещилось, что клоун смотрит прямо на меня. Брррр. А потом он… подмигнул!

Я отпрыгнула назад и врезалась в какого-то человека. Резко повернулась. Там, спиной ко мне, стояла девушка-подросток в красной толстовке и огромных наушниках. От столкновения она пошатнулась, но положение не сменила. Странно. Я отступила на шаг и принялась осторожно её обходить. Сначала я увидела провод от наушников, который свободно болтался на уровне кармана и не был присоединён ни к какому устройству. Дурное предчувствие разыгралось со страшной силой. А потом девушка медленно повернула ко мне голову. Ох…

Белые глаза без зрачка выглядели невероятно жутко. Но не так жутко, как огромная дыра в щеке, сквозь которую было видно челюсть с внушительными жёлтыми зубами. Я развернулась, и бросилась прочь.

Знаете, в кошмарах бывает ощущение бега на месте? Так вот, в этот раз всё было с точностью наоборот. По общечеловеческим меркам, скорость моего бега была не так уж и велика. Однако дворы, дома и переулки мелькали, как спицы на велосипедном колесе. Будто сам город нёсся мне навстречу. За каких-то пару минут я умудрилась оказаться в совершенно незнакомом месте. Остановилась. Обернулась. Погони не было. И вообще не было ни одной живой души. Справа и слева от меня чернели провалы переулков, а прямо располагалось заброшенное деревянное здание, потемневшее от времени. Здесь, в городе, такие здания называли бараками.

Недалеко от входа стоял фонарь. Он мигал и противно гудел, словно подавая сигнал отсутствующему мастеру: «Почините меня, я сломался». В его тусклом свете здание выглядело, как декорация к фильму ужасов. Зайти внутрь не рискнул бы и законченный безумец. А я тем более не собиралась. Поэтому развернулась, чтобы покинуть страшное место. И взвизгнула. Что-то мокрое и холодное ухватило меня за щиколотку. Я опустила глаза и заорала ещё громче. Из-под сдвинутого канализационного люка на меня смотрели жёлтые глаза с вертикальными зрачками. Вокруг ноги сомкнулась склизкая, перемазанная в жидкой грязи лапа, отдалённо похожая на человеческую руку.

На стене соседнего здания обозначилось бугристое каменное лицо. Оно разомкнуло толстые губы и сказало:

– Попалась, лесная дрянь!

Из ближайшего переулка выступила знакомая девочка в красной толстовке. Дверь заброшенного здания со скрипом распахнулась. Внутри что-то шевелилось. В проёме показались членистые ноги огромного насекомого. Они слепо шарили по крыльцу, словно нащупывая дорогу. В какой-то момент мне померещилось, будто я чувствую эти суетливые царапающие касания. Вряд ли обладатель таких ног сможет протиснуться через эту крошечную дверь… Впереди кто-то тонко и пронзительно захохотал. Я испуганно вздёрнула голову. На фонарном столбе сидел тот самый клоун и скалился мелкими острыми зубками. Встретившись со мной глазами, он полез ещё выше, с удивительной скоростью перебирая маленькими ручками, а затем оттолкнулся и прыгнул прямо на меня. Но не долетел. Что-то чёрное промчалось по воздуху наперерез игрушке и отбросило её в сторону. Запахло гнилью и разложением. Кажется, мне знакомо это существо. Только в прошлый раз оно нападало, а теперь… защищает?

– Ааааааа! – трубно заревело каменное лицо. Хватка канализационного чудища разжалась. Я опустила глаза и увидела, как несколько острых травинок пробились между камнями мостовой и пронзили конечность насквозь. Из ран хлынула густая чёрная жижа. Девочка с наушниками завизжала, как фурия. Её волосы встали дыбом, белые глаза вылезли из орбит. На скрюченных пальцах появились длинные когти. Однако кидаться на меня она не спешила. Наоборот, немного попятилась, а потом шмыгнула обратно в переулок. Испугалась, что ли? Странно. Впрочем, какая мне разница? Кажется, пора валить отсюда и как можно быстрее. Я резко развернулась, намереваясь дать дёру. И замерла, увидев стоящего за моей спиной.

Это был Влас. Но не совсем. Сейчас он выглядел по-другому. То же лицо, те же волосы… но при этом всё иначе. Патлы превратились в густую шевелюру цвета воронова крыла. Исчезла сутулость и ужимки. Развернулись могучие плечи. Глаза резанули зеленью. Как-то не к месту вспомнились слова Вики: «Да разве такому парню откажешь?»

– Идём, – сказал он, подавая руку. Я автоматически приняла её.

Мы энергично зашагали прочь. Влас петлял, сворачивая в самых неожиданных местах и напрочь игнорируя тротуары. То мы шли по рыхлому газону в шаге от удобной мостовой, то вдруг выбирались на середину проезжей части. Хорошо хоть машин не было. Правда, о машинах я думала в последнюю очередь. Гораздо больше беспокоило возможное наличие погони.

– Нет, так ничего не выйдет, – наконец, постановил леший, круто оборачиваясь. – Снимай одежду.

– А? – пискнула я, подумав, что ослышалась.

– Подними руки вверх, – велел он.

– Но…

– Быстро!

Я почему-то послушалась. Влас рывком снял с меня футболку, оставив в одном лифчике. Кожа моментально покрылась пупырышками. Однако все предположения относительно того, что произойдёт дальше, оказались ошибочными. Он вывернул футболку наизнанку и снова надел её на меня. Осмотрел результат и удовлетворённо кивнул.

– Теперь должно получиться.

И мы продолжили путь. Только теперь что-то изменилось. Пространство вокруг нас стало искажаться, как в кривом зеркале. Улицы и дома сжимались и вытягивались, принимая причудливые формы. Под ногами обозначилась тропинка. Она металась в стороны, иногда делала петли и круги, но леший шёл строго по ней, не делая попыток срезать путь. В какой-то момент впереди появился узел. Пять улиц сходились в одной точке. И тропинка вела именно туда. Через несколько шагов я ощутила упругое сопротивление пространства, словно мы шагали сквозь густое желе, а потом резкое освобождение. Зыбкие очертания домов вдруг обрели чёткость, и я с удивлением обнаружила себя в собственном дворе.

– Пригласишь зайти? – с усмешкой спросил Влас. Я хотела послать его к себе самому (то есть, к лешему), но… блин, да разве такому парню откажешь?! Вряд ли найдётся девушка, которая способна на этот подвиг. Да не в теории, а именно вот так, стоя прямо напротив и глядя в бесовские зелёные глаза. Лично я проиграла битву на первой секунде. Поэтому сказала, с трудом сохраняя остатки гордости: