Секрет закрытого клуба - Кова Дарья - Страница 3

– Я не изучала этот вопрос так глубоко как вы, – парировую я, радуясь, что умудряюсь рядом с ним сохранять трезвый ум.

– Кто для тебя бог?

– Ну, это-то я знаю, – моя улыбка как у Чеширского кота.

– И?

– Бог это создатель всего, он добрый, он любит нас своих чад, он… он…

– А прости, можно узнать, где ты это узнала?

– Об этом везде говорится!

– Видимо, ты еще и глухая дополнительно к своей слепоте.

– Это почему? – возмущение звенит в моем голосе.

– Создатель любит нас своих чад! Большего бреда я в своей жизни не слышал, – он чеканит слова и по его лицу видно, что он зол.

– В любой церкви, абсолютно любой так скажут!

– А в городах сих народов, которых Господь Бог твой дает тебе во владение, не оставляй в живых ни одной души, но предай их заклятию: Хеттеев и Аморреев, и Хананеев, и Ферезеев, и Евеев, и Иевусеев, как повелел тебе Господь Бог твой, дабы они не научили вас делать такие же мерзости, какие они делали для богов своих, и дабы вы не грешили пред Господом Богом вашим» (Втор 20:16-18).

– Я не понимаю о чем вы! – мой голос дрожит от возмущения.

– Это я про доброту твоего бога.

– Это мне не говорит ни о чем.

Он закатывает глаза, и я вижу, что он уже начал меня ко всему прочему еще считать тупой.

– Мистер Уортен, давайте сменим тему на более жизненную.

– А что, это для вас не жизненная тема?

– Жизненная, но у нас разные взгляды на Бога.

– С чего вы так решили? – опять насмехается.

– С того, что вы мне задаете вопросы, ответы на которые я не знаю. Потому что я плохая католичка, журналист и вообще глупая дамочка, – проговариваю, заранее видя, что он собирается меня перебить. – И, вообще, воспитанные люди дают собеседнику выговориться, а потом уже перебивают его, – с ехидной усмешкой говорю.

Он смотрит на меня, и какое-то дикое пламя загорается в его глазах. Шаг, и я оказываюсь в кольце его крепких рук. Мускулистые бедра прижимаются к моим бедрам. Я чувствую огромное достоинство, которое прижалось к низу моего живота.

Мгновенно пересохшие губы облизываю языком, и это приковывает взор хищника к ним. Поцелуй обжег мои сухие губы, он не целовал нежно, он впился как голодающий. Мои ноги перестают быть для меня опорой, я не подаю до сих пор лишь потому, что он держит меня в руках.

Мелкая дрожь сотрясает меня, и мне очень трудно дышать. Ощущение, что я поднялась на высокую гору бегом, и теперь от этого у меня дико колотится сердце и разрывает легкие. Нет, в моей жизни еще не было таких ощущений, это было сродни того, что я сошла с ума, и тело испытывает непонятное чувство. Я читала про сильное сексуальное влечение, но мне казалось все это в большей степени выдумкой женских писателей романистов.

Я собраю волю в кулак и, упершись в грудь Стэну, отталкиваю его из последних сил. Он видимо не ожидает этого и, пошатнувшись, разжимает руки. Но я кое-чего не оценила, после такой страсти мои ноги стали ватными, и я попятилась, стараясь удержаться на ногах. К сожалению, меня подвели и ноги, и каблуки, хорошо, что сзади меня диван, я шлёпаюсь спиной на него. При этом моя юбка задирается до трусиков, обнажив ноги в чулках.

Стэн, тяжело дыша, смотрит на открывшуюся картинку потемневшими от желания глазами. Я лежу перед ним почти нагая, и хотя у меня и возникла мысль убежать от него, я не делаю попытки. Да что там говорить, я даже не опускаю юбку.

– Анджелина, прикройся, если конечно ты не хочешь, чтобы я продолжил.

Первой мыслью было желание произнести заветную фразу «Продолжай», но разум возобладал над чувствами, и я поспешно стала тянуть юбку вниз.

Я встаю с дивана и начинаю приглаживать волосы, при этом стараясь не смотреть на него. Чувства на пределе, и я почувствую, что он стоит за мной.

– Анджелина, как ты смотришь на ужин завтра со мной?

– Простите, но я… я стараюсь не встречаться с мужчинами, которые связанны с моей работой.

– Я не предлагаю встречаться со мной, хотя ты меня привлекаешь. Просто мне нужно ехать и мы с тобой так и не выяснили многие моменты моей биографии.

– Вы бы могли назначить мне встречу в любой другой день. Причем здесь ужин?

– Это мое условие, ужин завтра и ответы на вопросы или все, интервью окончено!

Вот же избалованный засранец, он знает, что я выполню его условия. А как он насмешливо смотрит на меня.

– Я подумаю да завтра и сообщу вашему секретарю, – улыбнулась также холодно, хотя в груди пылал пожар.

– Здесь и сейчас!

– Я затрудняюсь сейчас сказать!

– Ну что же, мисс Льюис, приятно было с вами познакомиться.

Я чуть не воплю от досады, он просто мучитель.

– Хорошо, я согласна на завтра.

– Простите, поезд ушел, – он подмигивает мне и выходит из комнаты.

Как удержаться и не побежать за ним с мольбами? Пока я прокручиваю в голове идеи исправить ситуацию, он ушел. От досады я пинаю кресло, мягкий носок туфли передает всю прелесть удара.

Стук каблуков раздается за дверью, через секунду в комнату входит девушка, по виду секретарь.

– Мистер Уортен велел проводить вас на выход!

– Спасибо, очень мило с его стороны.

Она идет, а я плетусь за ней следом, думая о том, как можно исправить эту ситуацию. Ну почему мне всегда не везет?

– А мистер Уортен вам не сказал, когда мы продолжим беседу?

– Я не задаю вопросов шефу, он сам должен сказать, а он ничего не говорил!

Улыбка у нее слишком ехидная, да и сама она выглядит не очень человечной, как и ее шеф. Стараюсь сдержать свои эмоции, но обида жжёт грудь и не дает дышать. Почему так произошло? Ответа нет! Только он меня целует так, как целуют женщину, которую хотят, и через минуту выкидывает из своей жизни, как не бывало. Униженная женщина внутри меня требует реванша, но как его получить?

Вышла на улицу и вздохнула полной грудью, эмоции бушуют. Хочется плакать и кричать. Вот как так можно было на ровном месте запороть интервью? Для меня это интервью было пределом мечтаний, и моя карьера сразу бы взлетела вверх, а теперь скажут, я тот журналист, которого слил Уортен.

Грохот грома над головой отрезвляет от самобичевания. Чтобы зайти к нему в офис мне пришлось оставить свою машину снаружи. Вся территория огорожена высоким забором, и попасть сюда можно только через пост охраны по специальному пропуску. Машину я оставила на стоянке, меня забрали от пропускного пункта и теперь мне, по всей видимости, придётся идти самой, никого на улице не было.

Когда я ехала в сторону здания, мне показалось, что это недалеко, сейчас же дорога к парковке казалась бесконечной. Еще самобичевание по дороге усугубляло итак плохое состояние.

Гром прогремел прямо надо мной, я присела и стала озираться. Дождя не хватало на мою голову, зонта у меня нет. Первые капли я принимаю с недоверием, нет, так не может быть, это совсем кошмар! Как назло он стал поливать с такой силой, что предпринимать что-либо было просто бесполезно. Даже если бы у меня был зонт, это бы никоим образом не спасло ситуацию. Это был какой-то Армагеддон. Бежать к стоянке тоже не лучшая идея, узкая юбка сковывает движения, туфли, в которые налилась вода, также не давают возможности избежать, не растянувшись в ближайшей луже.

Самое обидное в том, что спрятаться от дождя было негде. Слезы текут из моих глаз, очень обидно и сдержаться нет сил, мало того выкинули, как котенка, так еще и не довезли до машины.

Дождь, походу, и не собирался останавливаться, а я все брела по этой дороге-реке, конца, которой не было. Рев мотора заставил повернуться, на меня летел огромный внедорожник. С перепугу я прыгнула на обочину и упала в лужу. Автомобиль, взвизгнув тормозами, остановился рядом.

– Анджелина?

Повернулась на голос и встретилась со Стэном глазами. Его лицо выражало удивление и недоумение.

– Что вы здесь делаете?

– Гуляю, – голос звучит с вызовом.

– Странное место и время для прогулки.