Мой бывший темный (СИ) - Вострова Екатерина - Страница 38

И, вместе с тем, в душе поднимался неясный трепет, что-то захватывающее. Ведь я тоже мечтала выступать. И если бы поступила в театральное, сейчас играла бы на сцене в спектаклях, репетировала.

Легко поклонилась, словно в зале уже сидели аплодирующие зрители.

Малыш внутри толкнулся, напоминая о себе. Момент рассеялся. Покрутила головой в поисках прохода к гримеркам. Может быть, там сейчас идет «высокое собрание»?

За сценой обнаружился проход, за которым тянулся длинный коридор. По одной стороне стояло несколько кресел, по другой шли двери с табличками. Сначала это были имена, чуть подальше — вывески «Общая гримерная», «Костюмерный цех», затем туалеты, душевые.

Мне показалось, что я слышу голоса, и, почувствовав себя увереннее, пошла в их сторону.

Вскоре вышла к большому квадратному помещению. Зеркала на стенах, станки. Должно быть, именно здесь проходили репетиции.

Посередине стояло три кресла. В центре сидел Нагицкий, с двух сторон от него — Раис и Виктор. Позади переминался с ноги на ногу Руслан. Вот уж кто явно предпочел бы оказаться подальше отсюда. Бледное лицо, закушенная губа, руки, сжатые в побелевшие кулаки.

— Вероника Романова, — Герман, увидев меня, удивленно вскинул брови. — Какой сюрприз. Решили разбавить нашу мужскую компанию? Похвально.

— Что ты тут делаешь? — Виктор чуть подался вперед.

Он буквально прожигал взглядом, в котором были и страх за меня, и злость с раздражением за вмешательство.

Я сделала два шага вперёд.

— О, еще один свидетель в мою пользу. Раз уж она здесь, то требую, чтобы осталась! — а это уже Раис. Он выглядел самым довольным из четверых. — Хотя вроде бы и так все уже ясно. Вызывай своих арбитров. Ясно же как день. Алмазов решил, что он самый хитрожопый и может избавиться от меня через людей, а ему за это ничего не будет.

— Я уже сказал, что не имею никакого отношения к тому, что случилось утром. Куда как логичнее мне видится совсем другой вариант. Галавиц подставил мою невесту, заставив ее выкрасть микросхемы с завода. Но в итоге засветился перед людьми и получил то, что получил.

Я на мгновение растерялась, запнувшись об эту его «невесту», и прослушала большую часть того, что он говорил. Он ведь сказал это только из-за Раиса, ведь так?

Что-то словно кольнуло внутри, порождая странное теплое чувство, наполняющее до краев.

— Виктор Альбертович, — насмешливо произнес Нагицикий. — При всем моем уважении, ты брал на себя обязательства. Не хочу, чтобы потом меня обвиняли в предвзятости.

Он кивнул в сторону Раиса.

— Он в своем праве, чтобы вызвать арбитров. Те в любом случае чувствуют, где ложь, а где правда. И вообще, вы оба срываете мне свидание. Не могли затеять все это в другой день?

— Да, действительно. Второй раз девушка вряд ли согласится с тобой куда-либо пойти, — недовольно сверкнул глазами Виктор, но при этом тон его сочился ядом. В нем прекрасно читалось: «Второй раз гипнотизировать не буду». — Арбитры так арбитры. Дураком здесь буду выглядеть не я.

— Можно мне сказать? — сердце невольно пропустило удар. Справиться с минутной слабостью получилось быстро. Я не знала, будут меня слушать или нет, но ведь не зря же я сюда пришла.

— Господа, вы позволите? — Виктор поднялся со стула, прежде чем кто-либо хоть что-то сказал. Очевидно, позволение ничье ему не требовалось.

Он подошел ко мне и сгреб в охапку, буквально вынеся из репетиционного зала. Мы едва свернули за ближайший угол, как он зашипел мне на ухо:

— Ника, какого дьявола ты сюда приперлась? Ты хоть понимаешь, насколько здесь все серьезно?!

— Максим, — едва слышно выдохнула я, надеясь, что он сам все поймет.

— Что? — он нахмурился.

— Это твой брат напал на Раиса утром. И он подкинул ему микросхемы, и меня подставил тоже он. Телефон, с которого мне звонили, принадлежит Марии, я…

— Тшш… — он приложил палец к моим губам. — Ника, я все это знаю.

Теперь настала моя очередь удивляться. Губы округлились, я вся превратилась в немой вопрос, что это, черт побери, значит. Он… знает?! Он что, сам стоит за всем этим?!

Картина мира в очередной раз сделала невероятный переворот. Я была словно выброшенный из поезда жизни пассажир. Поезд мчится все дальше и дальше, а я лишь смотрю на него, сама оставаясь на обочине железной дороги, помятая после падения.

— Максим неплохой финансовый аналитик, но вот затирать следы не слишком хорошо еще научился. Даже ты его раскусила.

— Что все это значит? — сердце словно вырезали из груди и сунули прямо мне в руку. И оно еще трепыхалось, истекая кровью, но это была агония.

— Ника, если ты думаешь, что я за этим стою — то ты ошибаешься. Макс делал все это лишь с одной целью — достать меня. Это из-за меня он стал вампиром и, в общем, похоже, так и не простил мне этого. А с месяц назад я рассказал ему про свои исследования. Что ищу способ заранее выявлять людей с определенным набором генов… И, видимо, он решил остановить меня во что бы то ни стало. Сначала стравил нас с оборотнями, но когда арбитры закрыли на это глаза, начал искать другой способ. Каким-то образом выяснил, что у Раиса появилась дочь, начал это раскручивать…

— Но… как давно ты узнал, что это его рук дело?

— Догадываться начал раньше, но точно все стало понятно два дня назад. Мария, которую он привел… она морф. Может менять внешность по

своему желанию. Я сначала подозревал ее в собственной игре, но нет. Она просто влюбленная дурочка. Я ведь сказал тебе, что все уладил. Наконец разобрался и со СМИ, и с полицией, даже акции «Алмаз-фарм» снова пошли вверх… Макс во всем сознался, после того, как я прижал его. Мы поговорили, он умолял дать ему еще один шанс…

— И ты ему поверил? И даже посадил меня после этого к нему в машину? — последнее мне казалось особенно отвратительным. А что если бы тот решил просто прикончить меня, чтобы досадить своему создателю?

— Он не стал бы. Я его знаю семьдесят лет… — покачал головой Виктор.

— Видимо, плохо знаешь! Он подставил тебя! Сразу же после того, как ты дал ему этот самый «второй» шанс. За решетку по людским законам посадить у него не вышло, так значит, он решил пойти по вашему правосудию?

— Тише… — мужчина тяжело вздохнул. — Ника, мне уже много лет, а Макс… Дьявол, он же был мне как приемный сын.

— Так ты ради приемного сына был готов пожертвовать тем, что еще не родился?

Лицо мужчины окаменело, он облизнул сухие губы и произнес на грани слышимости:

— Пожалуйста, не говори так. Ты не представляешь, насколько больно это слышать.

— Ты не представляешь, насколько больно это слышать мне! Я пришла сюда, думая, что тебя надо спасать! Почему ты не скажешь им, кто виноват?

Хреновы манипуляторы! Есть тут хоть что-то настоящее и правдивое?

— Его убьют, Ника. Я… нет, — он на мгновение прикрыл глаза. — Я сам с ним разберусь.

Внутри вскипела настоящая буря. Он издевается? Разберется он, как же! Я сутки просидела без воды из-за депрессии какого-то престарелого подростка-эмо?

Вырвав руку из хватки Виктора, развернулась и зашагала обратно в зал для репетиций.

Раис встретил меня довольной улыбкой.

— Я так сегодня ни на какое свидание не попаду… — едва слышно прошептал Нагицкий, даже не пытаясь скрыть кислую мину на лице.

— Можете заканчивать свое заседание, — громко произнесла я, — Виктор не нарушал договор.

— Что ты несешь?! — Раис даже привстал. — Меня вырубили! Натравили полицию! Мне пришлось бежать из тюремной больницы… А ты говоришь, не было нарушения.

Руслан опасливо покосился на родителя и, на всякий случай, отошел подальше.

— Ника! — Виктор стоял позади, в его взгляде была невысказанная просьба.

— Виктор не нарушал договор, потому что Раис первый его нарушил, — закончила свою мысль я.

— Что?! Она лжет! — рассвирепел мой биологический папаша.

— Это довольно серьезное обвинение, — нахмурился Герман. — Ты понимаешь, что может грозить за…