Симптомы Бессмертия (СИ) - Виноградов Максим - Страница 2

Напряженно сжавшись, я переводил взгляд с одного хмурого лица на другое. Обычные люди, сограждане, доведенные до опасной кондиции наглой речью докладчика. Кто из них сделает первый шаг к непоправимому? Кто станет инициатором беспорядков? Или все же ситуация не выйдет из-под контроля?

Взгляд. Я вдруг запнулся, наткнувшись на встречный взгляд, неожиданно заставивший поежиться. Никто другой не смотрел на меня — только одна хрупкая девушка. И одно это настораживало сверх всякой меры.

Молодая, я бы даже сказал — юная. С длинной челкой, закрывающей лоб и всю левую половину продолговатого невыразительного лица. Она казалась какой-то серой, блеклой, словно приведение. Только пронзительные ярко-голубые глаза цеплялись за жизнь, производя неизгладимое впечатление.

Она отвернулась, но я продолжал пялиться, не в силах совладать с собой. Так бывает — запнешься взглядом и не можешь переключиться, хотя и не ясно, что тут такого важного. Обычная горожанка, каких тысячи на улицах Лондона. Обычная?...

— Внимание, — буркнул в микрофон, не сводя глаз с незнакомки, — Девушка в центре зала. Седьмой ряд, второе кресло слева от прохода.

Наушник ответил сдержанным смешком.

— Майк, у нас намечается знатная заварушка, а ты на девушек смотришь?

Вера, она меня вечно подкалывает на тему взаимоотношений со слабым полом. Ничего, это нервное. Чем напряженней ситуация, тем глупее шутки. Благо никто не ставит под сомнение авторитет и чутье начальства.

— ...Таким образом использование имплементатора Теслы оказывается исторически предрешенным фактом, как с эволюционной, так и с эмпирической точки зрения, — Харрис продолжал лекцию, не моргнув и глазом, — И вместе с тем мы подходим к необходимости социальных изменений — введению кастовой системы, взращиванию института донорства, селекции индивидов для приобщения к роду долгоживущих...

— А почему Тесла сам не использовал имплементатор? — тонкий голосок прорезал гул собрания, словно вспышка молнии, рассекающая грозовые тучи.

Я не сразу сообразил, что говорит именно «моя» незнакомка — тонкие губы, наполовину скрытые прической, двигались почти незаметно.

— Вы можете спросить: почему же великий Никола Тесла не использовал собственное изобретение на себе самом? — величественно проговорил Харрис, будто бы эта мысль только что пришла ему в голову, — И на данную тему есть множество досужих домыслов. Некоторые считают, что на лицо обычная трагедия — гений не успел пожать плоды своих трудов. Другие говорят, будто бы мастер якобы опасался мифических побочных эффектов, — профессор напыщенно рассмеялся, взмахом ладони отметая подобную глупость, — Лично я, как и наиболее компетентные коллеги, считаю, что Тесла находился на пороге открытия принципиально нового технического устройства, эффект от которого затмил бы даже то могущество, что дает имплементатор. Что это могло бы быть? Сверхсила? Неуязвимость? Богоподобность? К сожалению, величайший гений всех времен и народов почил, так и не успев реализовать последнее творение. Нам остается только догадываться, какую невероятную идею он унес с собой в могилу...

Харрис замолчал, задумчиво поглаживая козлиную бородку. Зал замер, напряженно прислушиваясь к лектору. Тревожные звоночки все явственней раздавались на задворках сознания, заставляя меня нервно подергиваться. Наушник щелкнул, словно кто-то постучал по микрофону. Я никак не мог отвести взгляда от таинственной незнакомки в центре аудитории.

— Резюмируя, хочу отметить как свершившийся факт, что человечество, доселе единое, уже раскололось на две принципиально разные и несоизмеримо противоположные касты. С одной стороны — долгоживущие. Величественные и могучие, лучшие представители хомо-сапиенс, или, как будет, пожалуй, правильнее — diu vixit homo — человек долгоживущий. В остатке — жалкие представители обычного человечества, остающиеся на задворках истории и прогресса. Чем дальше, тем больше будет пропасть между этими двумя формациями. Пока обычные люди, натуралы, не превратятся всего лишь в кормовую базу для своих более продвинутых собратьев...

Зал взорвался возмущенными выкриками, люди повскакивали со своих мест. Многие размахивали руками, грозно потрясая кулаками в сторону ополоумевшего профессора. Я с трудом подобрал отпавшую от завершения лекции челюсть и напружинил ноги, готовясь к худшему. В наушнике раздалась сдержанная матерщина.

— Майк, боюсь, события выходят из-под контроля, — затараторила Вера, — Толпа слишком агрессивная, я не могу уследить за всеми!

— Джонсон, срочная эвакуация объекта! — прокричал в микрофон, не заботясь, что меня услышат, — И выпускай массовку!

Вокруг стоял такой гвалт, что слова потонули в нем, будто их и не было. Я медленно отступал, не сводя глаз с неумолимо надвигающейся людской массы. Спина уперлась в сцену, взгляд сверлил взбешенные лица недавних слушателей. Оглядываться не стал — все, что происходит там, забота Джонсона. Моя задача — не допустить человекоубийства.

— Девушка! Майк, она идет к тебе! — возопил взбудораженный голос в наушнике.

— Где? Где?! — завертелся, пытаясь выявить направление.

Не сразу, но взгляд выхватил нужную фигуру.

Тонкий, кажущийся почти невесомым, силуэт, неуловимо скользящий сквозь взбудораженную толпу. Длинный плащ, обжимающий неимоверно тонкий стан; странная прическа, закрывающая пол-лица; миниатюрные ладошки, сжимающие перед грудью букет алых роз.

Она приближалась к сцене, ловко лавируя промеж яростных выкриков и перекошенных физиономий. Словно пушинка, проносящаяся сквозь ураган. Будто нематериальный призрак, не встречающий сопротивления плоти.

Мир выцвел, время замерло, оставив лишь мгновение выбора. Серая безликая толпа; невзрачный плащ; пронзительный взгляд незнакомки; нелепый, совершенно неуместный букет в ее руках.

Оружие? Прячет за цветами оружие?

Резко сместившись, преградил дорогу. Руки напряглись, готовясь к схватке. Незнакомка замерла в двух шагах, вздрогнув от неожиданности. Растерянный взгляд нырнул мне за спину, словно заметив нечто неописуемое. Тонкое лицо исказилось страхом, она испуганно вскрикнула.

Вообще-то, я уже давно не покупаюсь на подобные трюки, но в этот раз... Так играть просто невозможно!

Крутнувшись, успел заметить злобного толстяка, тянущего пулевик откуда-то из-под полы. Рванулся к нему, уже понимая, что не успеваю ни настичь стрелка, ни тем более обезвредить. И тогда сделал последнее, что должен совершить телохранитель — прыгнул на линию огня, закрывая клиента собственным телом.

Вспышка, грохот! Сильнейший удар в грудь, отбросивший к самому подиуму. Помутнение сознания, навалившаяся боль и подступающее беспамятство.

Стрелка мнут и крутят, прорвавшаяся массовка неуклонно теснит толпу.

Из глотки вырывается стон вместе с остатками воздуха. Боль становится нестерпимой, на глаза рушится пелена тьмы.

Последнее, что замечаю перед тем, как отрубиться — искаженное безмерным удивлением лицо незнакомки и смятые алые цветки у нее под ногами.

— Майк Подольский! Хватит притворяться. Открывай глаза, спящая красавица!

Делать нечего, пришлось поднять голову и кое-как принять полусидячее положение. Грудная клетка отозвалась ноющей болью, заставив поморщиться.

— Рози, как же я рад тебя видеть!

И ведь даже не соврал. Этим и занимался до окрика: рассматривал докторшу сквозь прищуренные веки. Розалинда Вуд — прекрасная женщина и профессионал своего дела. Во всяком случае, я не знаю лучшего врача во всем Лондоне, тем более — за вменяемый гонорар.

— Собирайся, Майк. Ты и так тут подзадержался. Место в клинике стоит денег.

— А то я не знаю!

— Я тоже тебя знаю, поэтому и напоминаю, — докторша фыркнула, отбрасывая с лица непослушную прядь.

— Не начинай, Рози, я всегда плачу по счетам! — постарался придать голосу слегка обиженный оттенок, — Просто... не люблю сорить деньгами.