Выбери любимый жанр

Империя ненависти (ЛП) - Кент Рина - Страница 10


Изменить размер шрифта:

10

В конце концов, каждый, кто учится в Королевской Элитной Школе, является элитой из элиты. Это школа, которую заканчивают премьер-министры и члены парламента.

Папа и дядя Генри тоже там учились.

Как и отец Дэниела, Бенедикт Стерлинг. Он происходит из аристократов и является генеральным директором компании, занимающейся компьютерной разработкой.

Дэниел и его старший брат Зак являются единственными наследниками многомиллиардного состояния и множества объектов недвижимости, которые простираются за пределы границ.

Зак уже учится, чтобы занять пост после того, как его отец уйдет на пенсию, и ожидается, что Дэниел пойдет по их стопам. Или это то, что я собрала — я имею в виду, подслушала — пока мама общалась с тетей Норой, матерью Дэниела.

Я часто так делаю, шпионю, остаюсь поблизости, просто чтобы услышать крохи о его жизни.

Так я узнала, что он придирчив в еде, и ест только в определённых местах. Но не думаю, что тетя Нора знает истинную причину, по которой ее сын так относится к еде.

Я знаю.

Потому что я последовала за ним в тот день, когда его вкус в еде изменился навсегда.

Я стояла за углом, когда его вырвало, и он прислонился к стене, пытаясь отдышаться.

Однако он не увидел меня, даже когда я постоянно оставляла ему свои драгоценные персиковые леденцы, чтобы он мог прогнать горький привкус рвоты.

Но после сегодняшнего все будет по-другому. Я позабочусь о том, чтобы выйти из тени невидимости, в которой жила последние десять лет.

Я почти не обращаю внимания на то, о чем говорят Хлоя и другие. В основном они обсуждают парней, показ мод и последние сплетни.

Тщеславность, тщеславность и еще раз тщеславность.

Но мне повезло и мне выпала честь стать частью этой жизни, так что я не имею права жаловаться. Кроме того, какой в этом смысл?

Разве не к такой роскоши стремятся другие?

— У тебя такое красивое платье, Николь. Это Диор? — спрашивает Ханна.

Я приостанавливаю свое навязчивое наблюдение за входом и снова сосредотачиваюсь на разговоре.

Мое платье светло-персикового оттенка с тонкими золотыми лямками. Оно достаточно короткое, показывая верхнюю часть моего бедра, но недостаточно узкое, чтобы я выглядела дешевкой. Бретельки выполнены из элегантного золота, а вырез достаточно глубокий, демонстрируя намек на декольте.

Это платье: «ты можешь смотреть, но не можешь прикасаться».

Мои волосы распущены и спадают прямо на ямочку на спине. На мне мои счастливые каблуки персикового цвета, позволяющие мне быть выше всех здешних девушек.

Весь этот образ заставляет меня чувствовать себя элегантной и сильной, но, самое главное, красивой. Как будто я могу выигрывать битвы и покорять горы.

Или, скорее, покорить конкретную гору, поверхность которой я даже не могла поцарапать в течение многих лет.

Вот как работает одержимость.

Сначала вам просто хочется одного взгляда, прикосновения, слова, но потом жадность берет верх, и вы не можете насытиться.

Я не могу насытиться.

— Это Диор, — отвечаю я Ханне с улыбкой. — Дядя Генри купил мне.

— Тебе так повезло, что твой отец охотно поддерживает твой образ жизни.

Хлоя, которая прямо рядом со мной, издает раздраженный звук. Я знаю ее с тех пор, как нам исполнилось восемь, и мы стали чем-то вроде подружек.

В основном потому, что другие были слишком запуганы мной, чтобы когда-либо пытаться подружиться.

Она брюнетка, и у нее карие глаза лани, которые заставляют ее казаться доброй и умиротворенной, хотя на самом деле она та, кто метафорически одолжил мне «руководство по тому, как быть сукой».

— Он не ее отец, а ее отчим. Разве ты не расслышала, как она назвала его дядей Генри? Не отставай, Ханна, — говорит Хлоя с пластиковой улыбкой, и я перестаю морщиться.

Да, дядя Генри не папа, но в какой-то момент я хотела, чтобы он стал отцом. Однако я с самого начала знала, что это невозможно. Несмотря на слова мамы, он всегда заботился об Астрид только как о своей настоящей дочери.

Возможно, он не покупает ей вещи, потому что они ей не нужны, и относится к ней строже, чем ко мне, но он следит за тем, чтобы она спала каждую ночь.

Словно отвечая на мои мысли, Хлоя указывает подбородком на вход.

— Настоящая дочь бездельница без всякой грации.

Вся группа разражается смешками, кроме меня. Мое внимание скользит ко входу, и, конечно же, Астрид входит внутрь со своей обычной отчужденностью.

На ней шорты и чулки в сеточку, а в светло-каштановых волосах несколько безвкусных заколок в виде звездочек. Астрид невысокая, намного ниже меня, но она никогда не носит каблуки, платья или что-то еще, что подчеркивало бы ее естественную красоту.

И все же Дэниел обнимает ее за плечи и громко смеется над тем, что она сказала.

Я впадаю в транс — мои веки медленно опускаются, а сердце начинает войну в груди, а затем падает в трепещущий живот.

Это хаос эмоций, которые нарастают с каждой секундой, как перевозбуждение.

Перелив.

Передозировка.

Дэниел всегда был красив, но сейчас его красота гораздо более сурова. Он красив не в повседневном смысле, а как человек, которому суждено стать актером, моделью или зарабатывать на жизнь продажей своей внешности.

За эти годы он стал высоким и мускулистым. Не в обычном смысле, а как худощавый принц из сказки. Синий бомбер Элиты дополняет его фигуру и облегает широкие плечи, как вторая кожа.

Его волосы потемнели, но все еще видны эти светлые прядки, похожие на естественный оттенок латте и солнечные лучи.

То же самое солнце, которое ярче сияет в его наполненных звездами глазах. Теперь они острее, утратив все мальчишество, которое когда-то делало его озорным.

Он просто игрок.

И не только в футболе, но и вообще. Если бы кто-то пил каждый раз, когда он трахал случайную девушку, ему бы понадобилась пересадка печени.

Он стал популярным, но не в том смысле, что «заносчивый, тебе противно даже думать, что ты можешь со мной разговаривать». Но больше похоже на то, что «я автобус, и всех приглашаю прокатиться».

Ходят слухи, что Дэниел единственный человек, которого люди хотят на вечеринке, если у них в планах, чтобы она прошла успешно. Он непринужденный, приветливый, обаятельный.

Для всех, кроме меня.

Я старалась держаться как можно более незаинтересованно от этой его части, но я знаю, что он, вероятно, занимался сексом со всем женским населением Королевской Элиты и даже обращался в другие школы для перспективных кисок.

Я знаю, потому что он не стесняется рассказывать Астрид о своих сексуальных похождениях, на что она называет его свиньей.

Я знаю, потому что слышала, как одна девушка описывала секс с ним как «опыт всей ее жизни».

Я знаю, потому что в ту ночь мне снились влажные сны, и я проснулась, трогая себя и постанывая в подушку.

Я знаю, потому что сразу после этого заплакала, и не от удовольствия.

Обычно я отступаю всякий раз, когда он с Астрид. Даю им пространство и притворяюсь, что мне все равно.

Но не сегодня.

Сегодня у меня план.

— Может, мне стоит пойти и научить ее хорошим манерам, — говорю я девочкам, натягивая ухмылку, такую же фальшивую, как парики их папаш.

Хлоя фыркает.

— Не уверена, сработает ли это в таком безнадежном случае, как у нее, но дерзай.

— Я в настроении для благотворительности. — я откидываю волосы, ослепляя их всплеском натурального блонда. — Как я выгляжу?

— Десять из десяти, — говорит Ханна с сияющими глазами.

— Ты выглядишь, как плохая сука. — Хлоя усмехается. — Покажи нам, что у тебя есть.

Я снова поправляю волосы, затем подхожу к ним, осторожно покачивая бедрами.

Прежде чем подойти к ним, я останавливаюсь у столика с напитками и беру два стаканчика. Притворяюсь, что поправляю платье, затем лезу в лифчик и достаю маленький пакетик с таблетками, который купила, когда Хлоя в последний раз водила меня в клуб.

Когда случайный парень спросил меня, не хочу ли я повеселиться, и показал мне таблетки, я ответила:

10
Перейти на страницу:
Мир литературы