Два лепестка моли. И сжечь все к чертям (СИ) - "Волосинка на губе" - Страница 48

Когда они вновь остались наедине, Тео, записывая результаты в тетрадь, не отрываясь от текста, спросил:

— Какую курсовую ты выбрала для выпуска?

— Трансфигурация, а ты? — она смотрела на его кудрявую макушку, пока он не поднял взгляд.

— Зелья. Слизнорт меня обожает, — засмеялся он в ответ.

— Он обожает любого одарённого ученика, не обольщайся, Тео.

Он выпрямился и, подперев стол бёдрами, развернулся к ней. В его взгляде читалось удивление.

— Вот это было больно. В самое моё сердце, прямым выстрелом! Как ты можешь так ранить?

Это был флирт. Самый что ни на есть настоящий, неприкрытый флирт.

Она чувствовала это. Чувствовала на себе его взгляды. Чувствовала, как он прощупывал почву под ней. Девушки такое сразу замечали. А здесь Тео даже не старался изворачиваться. Это было приятным дополнением урока. Мимолетным весельем, которым Грейнджер воспользовалась. Отвлеклась.

— Внимание всем! — профессор Стебель похлопала в ладоши. — Запомните, мы отделяем шипы от плюща, так как эти два составляющих имеют разные магические свойства. Если сорвать жалящий плющ и добавить его неочищенным в зелье, самое малое, что может произойти, это отравление. В худшем случае — смерть.

Гермиона делала вид, что слушала профессора. Даже глядела в пергамент и записывала то, что уже знала, игнорируя взгляд Нотта. И когда она вписала это на лист, перечитав и проверив на ошибки, вдруг нахмурилась.

Прочитала ещё раз.

И ещё.

Пока всё не поняла.

Грейнджер подняла взгляд, ища за огромным столом того, кому этот взгляд предназначался…

Малфой стоял с Забини и, кажется, вообще ничего не делал. Просто крутил в руке стебель, рассматривая его.

«Два составляющих имеют разные магические свойства…» — крутились слова профессора.

Гермиона застыла, и взгляд её остекленел. В такт сердца и шуму в классе, мысль крутилась и крутилась, а Малфой, будто почувствовав на себе взгляд, сразу нашёл того, кто так испепелял его.

Стало трудно дышать.

Колокол предупредил о конце занятия, и Грейнджер, бросив всё, быстрым шагом обошла ребят и схватила холодную кисть, крепко сжимая на ней пальцы.

Он не сопротивлялся.

Он не задавал вопросов.

Он просто следовал за ней.

Гермиона вывела их из теплицы, свернула за угол и резко обернулась.

— Два составляющих имеют разные магические свойства… — чётко выговорила она каждое слово.

Малфой нахмурился, и она принялась разжёвывать всё, что только что сказала.

— Непреложный обет на твоей руке обвивает метку пожирателя… — она улыбнулась. Так ломано. Словно сказала невероятную новость.

Он не реагировал.

— Два составляющих имеют разные магические свойства, Малфой! Твоя метка и непреложный имеют два разных свойства!

— И?

Господи…

— Неужели ты не понимаешь? Чтобы избавиться от обета, сначала нужно избавиться от метки! Разделить их, как шипы от плюща!

Драко на всё услышанное реагировал совершенно не так, как бы ей хотелось. Он смотрел вниз, на свою руку, которую она до сих пор крепко сжимала. Гермиона мысленно ударила себя по лбу и извинилась, отпуская его кисть. Малфой же прошёл дальше, спиной прижался к стене теплицы и достал из пачки сигарету, прикусив её зубами.

Грейнджер это раздражало. Она выхватила её и сжала в руке.

— Ну и что ты молчишь?

Всё ещё не глядя на неё, он ровным голосом ответил:

— Это какой-то бред.

Хотелось обнять его. Сильно. Удавкой. Уничтожить в нём этот сарказм в голосе. Он даже не пытался вникнуть.

— Вечером встречаемся в хижине. Я попробую раздобыть информацию по этому, — она замолкла. Драко всё ещё не смотрел. Не реагировал. — Попробуй только не прийти!

Гермиона оставила его наедине, обещая себе не оборачиваться, не натыкаться на его безразличие. Забежала в теплицу, забрала вещи и поняла, что в руке всё ещё лежала его сигарета. «Вишня», — подумала она, когда поднесла её к носу. Положив сигарету между страниц, она запихнула учебник в сумку.

Она обещала.

Обещала ему помочь…

***

На выходе из школы, уже после ужина, она встретила Пенси, которая спешила на улицу.

— Ты куда? — спросила Паркинсон. — Помни, что не должна попадаться после отбоя.

— А ты куда? — улыбнулась Гермиона, когда они вместе вышли на развилку. — На поле?

Паркинсон махнула ей рукой, игнорируя вопрос, отворачивая краснеющее лицо. Гермиона бежала со всех ног. Сумка забита книгами и вещами. Она взяла с собой термос, понимая, что проведёт за чтением и поиском чего-то полезного в фолиантах долгое время.

Когда она поднялась из подвала хижины наверх, в гостиную, то на секунду задержала взгляд на том, что второе кресло тоже восстановлено. Это сделал он?

Он, в свою очередь, сидел в нём спиной к ней, выдыхая дым из лёгких. Рукава школьной рубашки закатаны, и Гермиона посмотрела на метку, вспоминая, зачем она здесь. Бросив сумку на пол, она взяла мягкую подушку с кресла и уселась рядом с вещами.

— Я буду читать одну половину книг, ты вторую. Так будет быстрее.

В спину прилетело облако дыма. Её волосы опять пропахнут сигаретами, к которым она уже привыкла. Могла поклясться, что уже стала зависимым пассивным курильщиком. Невозможно не стать им, находясь в такой близости с Драко.

— Поясни мне ещё раз, о чём ты, — он опять на неё не смотрел.

Будто намеренно избегал прямого контакта. Это и раздражало, и успокаивало. Лишало ненужных эмоций, с которыми она ещё не определилась.

Ей было стыдно за ненависть к нему. Неоправданную и такую злющую.

Но теперь…

Чёрт его знает, что теперь.

Гермиона задрала голову, глядя вверх, на его профиль, находя что-то в гранях этих скул, в сжатых челюстях, в длинных пальцах, зажимающих сигарету, подносящих её ко рту.

Даже звук, с которым шипел в тишине уголёк, казался запатентованным им.

Никто не курил так, как Малфой.

С таким скотским безразличием ко всему. Словно его мир сужался и превращался в коричневую сигарету, которая давила лёгкие вишнёвым ядом.

Он повернул голову, вновь выдыхая всеми лёгкими прямо ей в лицо. Белки жгло от дыма, но она держалась. Не моргала. Терпела.

— Мне повторить вопрос? — спросил он, и только тогда Гермиона разорвала их взгляды.

— Когда мы искали с Гарри и Роном крестражи, — начала она, игнорируя его недовольное мычание, — я ломала голову над всем. Когда мы были в банке, в ячейке у Беллатрисы, я схватила фолиант, единственный, который был там. Думала, там что-то важное. Так и оказалось.

Гермиона предалась воспоминаниям.

— В книге описывались легенды. Как избежать смерти, как выжить от яда. Всё описанное там было похоже на собрание старинных небылиц, написанных кем-то от руки. Решения этих задач сводились к бреду — повыть на луну, закопать кости отравленных крыс. Словно легенды из магловского мира времён салемских ведьм. Но что меня привлекло, там говорилось и о дарах смерти. Только вот мантия была шляпой, воскрешающий камень — эликсиром, а палочка — посохом.

— Можно уже к сути? — прервал её Драко.

Грейнджер вздохнула и продолжила.

— Ещё там говорилось о некоем обещании, которое закреплялось красной нитью из шерсти рогатой овцы. Нить пропитывали её кровью и обвязывали между теми, кто давал друг другу обещание. Если кто-то срывал нить — тут же умирал. Если кто-то не исполнял обещания, то и его настигала та же участь. Но самое главное, там было описание того, как можно было избежать этого наказания. Не исполнять обещание и избавиться от красной нити.

Кресло под ним заскрипело. Гермиона на периферии взгляда видела, как он поворачивался к ней всем телом, заинтересовавшись рассказом.

— Нужно было перевязать эту нить на другого человека, тем самым избавляя себя от бремени…

— Это какой-то бред. Кто бы стал брать на себя чьё-то обещание под угрозой смерти?

Грейнджер повернулась на подушке, скрестила ноги и теперь смотрела в его глаза, которые так заинтересованно изучали её.