Два лепестка моли. И сжечь все к чертям (СИ) - "Волосинка на губе" - Страница 42

«Не возвращайся домой, беги!»

Он вернулся. Это стало таким очевидным, когда на вокзале его встретила мать, которая нервно пыталась держать себя в руках. Получалось так себе. Глаза были красными от слёз, а губы, покрытые толстым слоем помады, искусаны до крови.

— Уходи, улетай в Италию к Забини, — говорила она. — Не возвращайся домой!

Драко чувствовал дрожь её рук. Чувствовал, как сильно потели её ладони. Чувствовал её страх и истерику. Он просто не мог себе позволить оставить её одну. Не мог убежать без неё. Нарцисса была единственной, кого он любил больше собственной жизни. Единственный свет в его жизни.

— Он в мэноре? — спросил Драко не уточняя. И видя, как мать кивнула, выругался под нос.

Через много лет Драко думал, что именно тогда им с Нарциссой и стоило бежать. Вместе, без вещей и без денег. Скрыться в другой стране, на островах, где угодно, лишь бы отгородиться от того, что их ждало.

Когда они вернулись в дом, всё начало рушиться. Прошлая жизнь, уставы, будущее…

Лорд сделал из их дома своё поместье, свою личную пыточную. Место, где сгущалось всё самое уродливое, что мог бы представить себе человек.

Нарцисса не подавала вида, как она была довольна, что Волан-де-Морт совершенно не обращал внимания на Драко. Даже когда они виделись на собраниях, Лорд не смотрел в его сторону. Лишь однажды, когда кто-то из присутствующих пожирателей крикнул в сторону Драко злое:

— Щенкам здесь не место!

Лорд отрубил тому пальцы, вежливо улыбнувшись Люциусу, будто попросив прощения за своих приспешников.

— Пусть учится, у меня есть на него планы… — прошипел Волан-де-Морт, и Драко почувствовал, как холод его взгляда прошёлся по всему телу.

Это чудовище во главе стола вместе со своей змеей было самым страшным, что мог себе представить Малфой. Крики, которые доносились из подвалов, таранили перепонки своим отчаянием. Мэнор пропитывался кровью и болью. Пропитывался чёрной магией, намагничивал воздух внутри. Сгущал тучи над головой.

Драко ждал, когда начнётся учебный год. Наверное, впервые в жизни он так хотел вернуться в школу. Ждал, когда они с Нарциссой покинут поместье. Мать должна была отправиться во Францию в их второй дом. Тогда бы стало легче. И дышать, и жить со всем этим.

Но он забыл, что его жизнь та ещё сука. Она любила играть и заводить в самый тёмный тупик, подбрасывая ещё больше дерьма.

Так и случилось.

Так начался его собственный ад.

— Мой Лорд! — Беллатриса ворвалась в столовую, где за огромным столом проводилось очередное собрание. Она тащила за собой человека в кандалах и с мешком на голове.

«Очередная жертва», — подумал он тогда.

Но, чёрт возьми, как же он ошибся…

— Мой Лорд! Я нашла! — заулыбалась она, обнажая гнилые зубы. — Я нашла!

Рубины глаз Волан-де-Морта округлились. Он вскочил с места, приподняв руки вверх, будто восхвалял старания Беллы.

— Всем выйти отсюда! — крикнул он. — Малфои, останьтесь!

Шорох шагов, таких несмелых, но быстрых — и вскоре стало тихо. Лишь сопение из-под мешка раздавалось в гостиной.

Драко взял за руку мать и отвёл чуть назад, оставив впереди отца. Закрыл Нарциссу своей спиной, опасаясь худшего.

Белла ударила острым носком туфли прямо под колено пленника, чтобы он упал на пол. Грязная мантия на нём пачкала всё вокруг. И когда Волан-де-Морт подошёл к человеку, сорвав мешок с головы, Драко замер.

Первое, что он увидел, как чёрные волнистые пряди волос упали на плечи, обрамляя руки. Потом — как перепачканное лицо поднялось прямо на Тёмного Лорда и как светлы были голубые глаза. Такие же ужасающе прекрасные, как он помнил…

Господи…

— Здравствуй, дочь… — Волан-де-Морт вскинул палочку, приподняв девушку левитацией.

Мортифера, прикусив губу, смотрела на него с ненавистью. Сжимала пальцами подол мантии, но было такое ощущение, будто эти пальцы хотели бы сжать глотку напротив.

Драко не мог себе представить, что их встреча состоится вновь. Теперь уже в новом статусе. Теперь он знал, в кого пошла уродливость её души. В такого же ублюдка, как и она.

Малфой чувствовал, как сжимались внутренности, до уехавших позвонков. До почти летального исхода. Он словно падал, и крыльев у него не было. Оставалось ждать, когда тело превратится в мокрое месиво из мяса и костей. Так даже лучше…

— Она отлично пряталась, мой Лорд, — Беллатриса склонила голову в поклоне. — Но я поймала чертовку! Поймала!

Смех тётки разнесся вокруг как гром. Но Лорд будто не слышал её, глядя на своё творение как в первый раз. Затем он повернулся к Люциусу.

— Я знаю, что однажды ты уже приютил Мортиферу, — он подошёл к Малфою, тот склонил голову. — В этот раз она вновь станет вашей гостьей.

— Да, мой Лорд, — ответил Люциус. — Мой дом — ваш дом.

«Ублюдок», — прошипел про себя Драко.

— Беллатриса, — Лорд обернулся. — Приведи свою дочь в порядок…

Нарцисса ошарашенно посмотрела на сестру, которая уже волокла девушку по коридору. Драко почувствовал, как мать сильнее сжала его пальцы. Никто из них не знал, что у Беллы была общая дочь с Волан-де-Мортом.

Мир рухнул.

Когда-то сказанные слова матери всплыли в уме:

«Дьявол».

И он вернулся. Вот он. Кричал, шипел на собственную мать и дёргался от круциатуса, прилетевшего в него для успокоения. Наглядная любовь к своему ребёнку… и кого из них жалеть, Драко не знал. Да и жалость закончилась ещё тогда… в детстве.

Она игнорировала его. Везде, где бы они не встречались. Мортифера даже не смотрела на Драко. Была словно в себе. Нарцисса была уверена, что девушку чем-то накачивали, и крики из подвалов были из её легких. Что с ней делали, Малфой не знал. И не хотел спрашивать.

Её волосы всегда закрывали лицо, но в моменты, когда девушка убирала локоны за уши, Малфой замечал на бледной коже свежие синяки и порезы. Голубые глаза стали почти прозрачными, как стёкла. Неживыми. Она была в каком-то трансе.

Однажды, в августе, в поместье прилетели новые волшебники, которые захотели вступить в ряды пожирателей. Прилетели за собственными метками. Это было похоже на какое-то больное воображение психа. Лорд подзывал по очереди людей и ошпаривал их руки заклятием.

Отец тогда сказал:

— Ты скоро тоже её получишь, сын…

Тошнота подступила к горлу. Но Драко сдержался. Из последних сил, но сдержался.

— Мортифера!

Голос Лорда стал на тон ниже, когда он произнес её имя. Будто обозначил всё значение этого имени в жутком голосе.

Драко начал оглядываться, понимая, что девушки нигде нет. И когда почувствовал, как сильно его пихнули в плечо, вздрогнул от понимания того, что совершенно не слышал, как она подошла сзади…

Мортифера была в чёрных брюках и в чёрной водолазке. Всё в ней было чёрное. Даже ногти, длинные, заостренные к концам. Она как тень двигалась к своему отцу, закатывая рукав.

Стоящий сбоку мужчина лет тридцати вдруг засмеялся. Негромко, быстро шепнув кому-то:

— Я слышал, у неё даже палочки нет… что за нелепость…

Только вот на эту «нелепость» остановилась Мортифера. Чуть обернувшись, чтобы запечатлеть того, кто это сказал. Её взгляд был сквозным выстрелом прямо в глаза этого мужчины. Он быстро заткнулся, опустив подбородок на грудь.

Она не дрогнула, когда в кожу вживлялся туман краски татуировки. Она не смотрела на Лорда. Она смотрела только на то, как змея на её предплечье проявляла форму. Драко заметил улыбку на её лице. Совсем незаметную, еле уловимую, но до жути отталкивающую.

Мортифера не поклонилась Волан-де-Морту, она просто развернулась, всё ещё глядя на метку, и пошла обратно, прямо на Драко. Он было сделал шаг в сторону, чтобы дать ей возможность пройти не касаясь его. И она прошла, всё ещё очарованная шевелением змеи на коже, но в её спину прилетел очередной смешок пожирателя.

Она остановилась буквально на секунду, а потом продолжила путь к выходу из гостиной…

Лорд уже подозвал к себе другого человека. Все слушали речи благодарности волшебника, удостоившегося чести пожирателя смерти, как вдруг случилось то, чего никто не ожидал.