Малыш на заказ для миллиардера (СИ) - Лакс Айрин - Страница 32

В ответ Тимур адресует мне недоумевающий взгляд и громко хлопает по заднице стриптизершу, направляя в мою сторону.

Задница, съевшая тонкую веревочку стрингов, мгновенно оказывается на уровне моего лица, потом спускается в танце, намереваясь потереться о мой пах.

— Пшла! — отгоняю прочь. — Так что ты делаешь?!

— Задолбал. Возьмите выпить! — засовывает две сотенные купюры девкам в трусы, прогоняя их. — Чего тебе, кайфоломщик?

— Ничего! — тру горящее лицо.

— Ты хотел девок? Я тебе самых горячих привел. Что еще? Чего тебе не хватает?!

— Не знаю. Всего хватает, аж вот тут сидит! — показываю ребром ладони по горлу. — Что насчет моего вопроса?

— Ты про Азизова?

— Кто? А-а-а-а, нет, не про то!

Тимур явно вспомнил прошлую беседу, когда я просил Тимура нарыть что-нибудь на моего неприятеля Мираса. То было давно, почти девять месяцев назад, когда Мирас рыпнулся на один из подконтрольных мне ресторанов. Но потом быстро уполз в свою нору, гад ползучий.

Я думал, что он угомонился, но в ответ он устроил подставу с суррогатным материнством, подсунул мне Светлану Раисову!

Не угомонился, значит. По-крупному отомстить не может, плюнул мелко, но метко. Теперь я этот плевок с себя стереть не могу, думаю постоянно. Даже на первосортных шалав стало пофиг!

— Если ты не про Азизова, то тогда про что?! — спрашивает Тимур. — Ну? Чего молчишь? Мы не так часто видимся, чтобы я на твою постную рожу смотрел.

— Не смотри. Смотри в трусы стрипухам или кому ты привык заглядывать. Главное, всю жизнь там не оставь!

— Намекаешь, что я просто так балду гоняю?! Бизнес отца весь на мне, я его расширил. Не дал расслабиться тем, кто решил, что Багратов стал мягче после того, как женился и завел семью. Сейчас все вот здесь, — показывает левый кулак. На фалангах выбиты римские цифры. — И вон там, — показывает пальцем вниз, себе под ноги.

— Я не про твой бизнес. У тебя свое, у меня свое. Даже не думал на тебя волну гнать. Я у тебя о другом спросил, но, кажется, ты не самый лучший советник в этом вопросе…

— Про бабские слезы? — уточняет небрежно. — Я все слышал. Только не думаю, что по такой ерунде можно долго думать. Если твоя баба плачет, есть всего два варианта. Либо она хочет новый подогрев в виде шубы, цацки, поездки, либо считает, что ты ей недостаточно времени уделяешь. Первый случай решается проще простого. Либо ты ей даешь то, что она хочет, либо отвешиваешь ей пинка под охреневшую задницу, которая не отрабатывает всего, что ты ей даешь. Второй случай решается еще проще. Жаришь эту сучку, пока не взвоет и не станет молить о пощаде! — щелкает пальцами. — Все просто! Не о чем думать…

— А если не то и не другое?

Тимур зависает на секунду, задумавшись.

— Мы же не про семью, да? — уточняет серьезным тоном. — Семья — это святое!

— Не про семью!

— Не про работу? — уточняет еще более серьезным тоном. — Когда бабы должников воют и на себе в клочья одежки рвут, это вообще в расчет брать не стоит.

— Не про семью и не про работу! Мы говорим про женщин, про личное.

— Значит, делай, как я сказал. Подари что-нибудь, потом отжарь хорошенько! Она будет плакать от счастья и, надеюсь, тебя такой вариант устроит больше. Скажет тебе «спасибо»! Лично меня больше устраивает вариант, когда девки молчат, потому что их рот занят. Самый верняк!

Тимур всовывает мне в руку бокал со спиртным и советует.

— Не сиди, как пень. Развлекись. Вон ту беленькую бери. На лицо не айс, но между ног та еще рабочая турбина!

Не хочу рабочую турбину.

Пыл перепихнуться пропал еще когда ехал сюда, в клуб. Сначала от злости хотел всех дырок на причинном месте провернуть, но быстро остыл.

Теперь внутри поселилось тошнотворное сосущее ощущение, как от сильного голода, который не утолить одноразовым перепихоном.

— Себе турбину оставь, — поднимаюсь.

Зачем я вообще сюда приехал?!

— А ты куда? — бросает вслед Тимур.

— За подарком. Сделаю, как ты сказал.

Опрокинув в себя остатки спиртного, хлопаю брата по плечу и ухожу.

— Скажешь потом, сколько раундов она выгребла! — доносится мне вслед.

Показываю ему фак.

Сколько ни выгребет потом, потому что сейчас нельзя, они все — мои.

Только мои.

Светлана

— Вам принести чего-нибудь?

— Нет, спасибо, — отвечаю голосом, охрипшим от слез. — Ничего не хочется.

— Если что-то понадобится, то я буду на посту, приходите, — с улыбкой говорит медсестра и покидает палату.

Сначала врачи мне сказали, что нет надобности в том, чтобы лежать здесь, в больнице. Я думала, что Анваров заберет меня, но все пошло наперекосяк.

Я не могу понять, в какой момент наш разговор превратился в бомбу замедленного действия и, когда рвануло, накрыло всех. Меня просто смело в сторону волной гнусных, грязных обещаний Анварова, а сам он умчался, горя желанием…

Пожалуй, моя жизнь превратилась в полный отстой. Дно. Ниже падать некуда…

Мысль, будто я что-то решаю, тешит лишь меня. Анварову на это глубоко наплевать. Он и с отцом моим любезничал, только потому что ему сейчас так выгодно, а за день до этого Амиру было выгодно угрожать жизни не только отцу, но даже жизни моей любимой бабушки!

Чудовище лишило меня покоя и сна! Лишило возможности думать о чем-то другом, кроме него… Только протянет ко мне свои загребущие лапы, я таю, как свеча, забывая обо всем.

Наверное, именно так выглядит и действует дьявол — обольстительно, умело вовлекая в процесс, но не забывая о своей выгоде! Я вовремя успела очнуться из-под его чар.

Однако моя душа уже заложена ему — мой малыш, ради него я пойду на все, даже на обман собственных родителей.

Анварову это прекрасно известно. Даже силу применять не надо. Всего лишь намек, всего лишь слова, но они действеннее всякого кнута!

Сколько мне торчать в этой больнице?!

Из сумочки, стоящей рядом с кроватью, раздается телефонный звонок. Кто может звонить так поздно?

Замечаю на экране надпись «папа» и плакать хочется пуще прежнего. Сделать вид, якобы не слышала?

А вдруг до него уже добрался Анваров?

Вдруг он только сказал, будто уехал кутить, а сам отправился затем, чтобы на живом примере показать, как неразумно отказывать ему и испытывать терпение?!

Я отвечаю и осторожничаю в словах:

— Да?

— Ты какая-то тихая. Неужели разбудил? — бодрым тоном интересуется отец.

— Сейчас я рано ложусь, па.

— Ну да, срок уже большой. Сынок, наверное, вовсю крутится! — цокает.

— Если ты хочешь прочитать мне нотацию, что я умолчала о многом, то у меня нет настроения.

— Нет, пусть мама эту нотацию тебе прочитает! Я тебе о другом скажу. Поспрашивал я тут об Анварове, кхм… Говорят, весь город у него в кулаке!

— Ты же говорил, что слышал о нем.

— Слышал, конечно, но о другом Анварове. Дядька, вроде. Тот, что в политике…

— О черт.

— То есть ты не знала?

— Я знаю, что Анваров богат и что мы не ровня. Не хочу вдаваться в подробности!

— Да? А жить как планируешь? Как ребенок будет расти в семье?! — наседает отец. — Или так и будешь прятать его ото всех, потому что страшно?

— Папа, я…

— За большими деньгами всегда стоят люди. Такие же, как мы с тобой. Со своими страхами и желаниями.

— Да уж… Только деньги обеспечивают подушку безопасности и напрочь лишают чувства страха.

— Давай не будем о плохом на ночь глядя? — предлагает папа. — Думай о хорошем.

— А что? Жених оказался влиятельнее бывшего, и тебе это понравилось? — спрашиваю горько.

— ЧТО?! Да как ты могла такое подумать?! — осекается отец. — Ты же знаешь, в какое это неудобное положение ставит, прежде всего, нашу семью! Нам не тягаться в финансовом плане, а бедными родственниками выглядеть не хочется!

— Вот уж не думала, что тебя такие пустяки заботят!

— Не забывай, что ты часть большой семьи.