Сестры. Дом мертвеца - Белов Александр Иванович - Страница 23

Снаружи слышны были удары и приглушенные вскрики, и, отчаявшись бороться с замком, Света метнулась по лестнице на второй этаж, где между двумя небольшими комнатами обнаружилось что-то вроде кладовки с широкими полками. Света забралась на верхнюю полку кладовки и забилась в угол, задвинувшись корзинами и коробками. Сколько она пролежала в темноте, было неизвестно.

В душную, плотно закрывающуюся кладовку звуки едва доходили, голоса сливались в слабый гул, потом и они стихли. Света решила не выходить, пока окончательно не стемнеет, и обитатели дома не заснут, но определить этот момент было трудно. Она почувствовала себя замурованной, представив, что будет, если они не лягут спать, а уедут, замкнув все двери в доме и оставив ее взаперти. А если она высунется, милиции уже не миновать. И что будет с Динкой?

Занервничав, она пошевелилась – и корзина, неосторожно задетая локтем, с грохотом свалилась на пол. На самом деле она не загрохотала, а прошелестела, но сердце забилось так, будто рядом разорвалась бомба.

Уже наступила ночь. Бок заболел от лежания на твердой полке. Света боялась расчихаться от пыли – дышать было почти нечем. Но если ее еще не нашли, значит, Семен никому о ней не обмолвился, и надо попробовать выбраться. Она осторожно села, дотянулась носком до пола и начала ощупывать стену в поисках двери. Свет с улицы от стоявшего неподалеку уличного фонаря помог ей найти лестницу на первый этаж. В доме было темно, звуков не слышно. Она начала спускаться по лестнице и миновала гостиную на первом этаже, приближаясь к входной двери, как вдруг сбоку раздался шум сливаемой воды, дверь слева распахнулась и оттуда шагнула крошечная девушка в халатике. Из ее рук выпала книга, и девушка крикнула: «Ой!» Они впились друг в друга взглядами, но незнакомка среагировала быстрей.

– Что ты здесь делаешь?

– Хотела позвонить...

– Не ври, – отрезала та. – Говори правду, может, я тебя и не сдам.

Света опустила голову и, подумав, задала беспроигрышный Динин вопрос.

– А еда у тебя есть?

– У меня все есть. Пошли. Яна меня зовут, – добавила она, зажигая свет в кухне.

Из холодильника появились колбаса, сыр «Виола», салат с оливками. Быстро вскипел электрический чайник. Света принялась за еду, а Яна уселась напротив, листая книжку.

– Представляешь, Никанорыч с Борькой повязали этого твоего жулика... – сообщила она. – Это ведь твой дружбан?

Она мельком взглянула на Свету и, не дождавшись ответа, снова принялась листать книжку.

– В общем, буйный оказался, они его вдвоем куда-то повезли... А я одна задремала, и снится мне сон, что я хочу есть, встаю, беру из морозилки двух цыплят и начинаю жарить. Потом поднимаю крышку сковороды – а там коты жарятся вместо кур, и причем живые, один голову поднимает и на меня уставился желтым глазом. Я крышкой его прихлопнула, а потом снова открываю, а у котов шерсть почти облезла, и они превращаются в розовых человечков. И пятки человеческие, и пальцы на руках, и уши. В общем, просыпаюсь в крике и ужасе... Давай искать свой сонник. И с книжкой иду в туалет. А выхожу – тут ты стоишь. Думала, помру от страха, но выжила. Так, смотрим, вот. – Она, наконец, нашла нужную страницу. – «Если кошка приснилась девушке, значит, ее избранник лукав и ненадежен». Тьфу ты! Погоди у меня, Никанорыч. А вот еще: «Сон, в котором вы убиваете кошку, означает, что вскоре вы раскроете гнусные замыслы врагов». А про кур ничего нет.

Яна подозрительно посмотрела на Свету:

– Ну, давай выкладывай свои гнусные замыслы. Что вам тут надо было? Не за едой же лезли?

– Если честно, – Света отодвинула чашку с недопитым чаем, – надо было только позвонить. Телефонов же тут нет.

Яна от изумления всплеснула руками.

– Как это нет? Кто такое набрехал? У Мариванны есть мобильник, у Кузьмича тоже. Оно, конечно, у Никанорыча лучше, потому что связь военная. А куда звонить-то?

– В город, родителям.

– Я от дедушки ушел, я от бабушки ушел, – констатировала Яна. – Я тоже от матери ушла. Главное, что мы ведь вместе братана отправились отмазывать от дисбата. Он тут служит, у Никанорыча, в части. Гуся они украли у деревенских и съели, подумаешь. А на него все свалили потом, и что сами офицеры разворовали, тоже на него повесили. Главный вор оказался в ихнем хозяйстве. И маскировку унес, и кирпичи для склада. На кой черт ему кирпичи? А Никанорыч нам помог. А мы же люди благодарные.

Яна лукаво подмигнула.

– И что? – удивилась Света. – Поэтому ты с ним живешь? Что он помог?

– С матерью через него поругалась, потому живу. Вот она мне все – он старый да старый, помрет – одна останешься. Как будто только старый может помереть. У меня двое одноклассников от наркоты сгинули, еще и двадцати не было. Никанорыч в сто раз крепче этих... Я теперь на узловой парикмахершей работаю, там и комнату снимаю. А тут только на выходные, когда полковник выходной. Никанорыч меня любит. Говорит, мол, нельзя откладывать взлет на конец полосы, а любовь на конец жизни. – Яна засмеялась. – А этот, которого взяли, это парень твой? Ниче такой малый, бойкий, не из пугливых. Борька ему и ружьецо под ребро совал, да тот не раскололся. Так что пришлось до милиции проехаться.

Света забеспокоилась. Милиция – это уже лишнее.

– Что, испугалась? Поди, натворили дел?

– Да нет. Просто... зачем ему из-за меня в милицию попадать?

– Раньше сядет, раньше выйдет, – отрезала Яна. – Таким полезно. Не будут лазать, куда не след. Ведь наглость, разве нет? Есть тут телефоны, есть, точно тебе говорю. А боец твой приключений себе на жопу искал. Вот и получил.

А ведь точно, подумала Света, Семен такой и есть. Любит рискнуть. Только уж рисковал бы сам, а то им с Динкой и Алика хватает, из-за которого они бездомными стали.

За разговорами Света совсем позабыла о Дине. На улице стояла глубокая ночь, а ребенок в доме один остался. Она поблагодарила за еду и собралась уходить. Яна уговаривала ее хоть что-нибудь съесть или остаться ночной канал посмотреть, но Света отказалась. Конечно, хорошо сидеть, смотреть телевизор и жить жизнью жука, забыв о том, что Дину ищут, что мама по телефону не может сказать ни слова, что об Алике никаких вестей, а Семен оказался в милиции, да только вот никак не получалось. Света вздохнула и попрощалась с Яной. Славная девушка, понятливая, а живет со стариком. Тому ведь лет сорок, а может, и того больше. Зато у него шикарный дом у озера, охрана и полный холодильник, да и Яну он, наверное, любит.

Света дошла до дому и на ощупь открыла дверь. На улице было темно, хоть глаз выколи, один фонарь горел у шоссе, один – у дома Никанорыча, а в промежутке – тьма непроглядная. Дина спокойно спала, и Света, раздевшись, улеглась рядом, перед этим проверив баню. Там никого не было. Света не знала, который час, но ясно было, что далеко за полночь.

Когда она проснулась, солнце уже светило вовсю. Дины в доме не было. Света ополоснула лицо водой из рукомойника, прибитого прямо к дереву, и пошла вдоль единственной деревенской улицы, которая заворачивала налево. В деревне было пусто, мелькали, правда, какие-то полусогнутые фигуры на огородах или колыхались занавески, но по дороге разгуливали только курицы. Даже собаки где-то спали. В конце загибавшейся улицы стоял дом с высоким крыльцом, двери в нем были открыты нараспашку, и Свете показалось, что она слышит Динин голос. Она постучала в открытую дверь, и оттуда, к ее изумлению, выглянул Семен.

– Заходи, – пригласил он. – Дрыхнешь, не добудиться тебя.

Он с ходу сообщил, что тут живет Мариванна, а он ей вчера обещал ограду поправить. Кофе с сыром дадут, пообещал он, и с шоколадом. К хозяйке подружка Нонна прикатила, трындят ни о чем.

– Дина здесь? – спросила Света.

– Наверху, с художником, – пояснил он.

– А тебя что, отпустили?

– Еще утром, – удивился он. – Заперли на ночь в дежурке, и всех дел. Там диван есть. Ну, еще мозги полоскали, как положено... Ладно, проехали. Не первый раз.