Замок ледяной розы. Книга 2 (СИ) - Снегова Анна - Страница 80

За ним – его люди. Я окидываю внимательным взглядом шеренги разношёрстных воинов, вооружённых кто чем, которые собрались сюда, кажется, со всех концов Материка, со всех этих Долин и Княжеств. Их много, но не настолько, как я ожидала. Всё-таки, переправить целое войско вместе с лошадьми и провиантом на кораблях через океан, а потом еще продираться через спутанные лесные дебри – задачка не из лёгких. Думаю, их примерно столько же, сколько и наших воинов, может чуть больше. Но с другой стороны, это значит, что если дойдёт всё-таки до прямого столкновения, силы будут примерно равны и бой будет кровавым и ожесточённым. И как только Генриху удалось найти путь через Лабиринт погибших кораблей? Ведь эти скалы считались непроходимыми…

И тут мой взгляд цепляет в шеренгах противников, во втором или третьем ряду, лицо человека, до боли знакомое. Сначала не верю глазам, всматриваюсь снова и снова, но всё больше убеждаюсь, что не обозналась. Вот и разгадка.

Это Эдвард. Эдвард Винтерстоун.

А ведь я уже и забыла о его существовании! Небо, как же давно это было… Вот почему враг так легко преодолел Лабиринт погибших кораблей, секрет прохождения которого хранился в семье Винтерстоунов много веков подряд. Вот почему так легко они прошли дремучий лес по тайным тропам. Теперь ясно. Но как же далеко завели мстительность и зависть этого улыбчивого мальчика с прекрасными золотыми волосами, которого я встретила много лет назад в коридорах Замка ледяной розы!

Ему явно неуютно, он постоянно оглядывается и пытается спрятаться за спинами других воинов, но напрасно надеется, что его поступок останется незамеченным. Такое предательство нельзя простить. Бедные его родители! Собственный сын привёл врагов к стенам родного замка.

Скольжу взглядом дальше, и вижу яркий, расшитый золотыми нитями штандарт, под которым высокий прямой старик на боевом коне, а рядом чернобородый плотный мужчина с грубыми, будто вытесанными из камня чертами лица. Их окружают явно неплохо обученные воины в одинаковых кирасах с длинными копьями, охраняют своих лордов.  И в этом кольце мой взгляд натыкается на ещё одно знакомое лицо. Вот кого я тоже абсолютно точно не ожидала здесь увидеть! Я-то думала, она давно вернулась на Материк. Но, видимо, заранее прознала о планах своих родственничков и поменяла маршрут, успела с ними встретиться.

Аврора де Меритон, моя соседка по комнате в Эбердин. Даже отсюда мне видно, как она бледна, как плотно сжаты её губы, как сверкают болезненным блеском глаза. Плащ с капюшоном накинут на плечи, тёмные волосы убраны в тугую косу, под глазами тени. Она многое пережила за те дни, что мы не виделись. Негодяй Оскотт всего лишь использовал её и тут же отказался, как от вещи, как только об их отношениях стало всем известно.

Но тогда получается, люди, рядом с которыми она находится – те самые де Меритоны, в род которых влилась Мелинда Винтерстоун, младшая сестра Роланда. Эти-то что здесь делают? Неужели тоже точат зубы на наш Замок? Сколько же чужой зависти и ревности сплелось вокруг этого заколдованного места… А ведь Замку, как и нам с Роном, всего-то и нужно, что немного покоя и любви… много любви, если честно. Но как-то так получается, что если ты просто добрый, тебя считают слабым и пытаются уничтожить. Значит, надо быть добрым и сильным. Эллевин не смогла. Смогу ли я?

Дальше – суровый бурлящий океан шлемов и копий, кольчуг и щитов, и мне не хочется туда смотреть. Там не так много факелов, как в первых рядах, где знать, и вся эта часть поля сливается для меня в одно жуткое тёмное многоголовое чудовище.

Перевожу взгляд на левую сторону. О, там огней намного больше! А от яркости нарядов иных присутствующих слепит глаза.

Король по центру, для него места в первом ряду зрительного зала, разумеется. Почему, ну почему он не прекратил вовремя весь этот фарс? Неужели тоже надеется разрешить противостояние малой жертвой? Чужими руками, чужой кровью… Королям не привыкать, их престолы держатся на плечах подданных – и ничего, что иногда при этом спины ломаются от тяжести. Хотя – что я знаю о королях? Быть может, он сам сейчас сходит с ума от бессилия, потому что его положение тоже связывает его по рукам и ногам. На лице Хьюго по-прежнему ничего нельзя прочесть, даже в такой момент.

И кстати, ему действительно притащили откуда-то кресло с высокой спинкой – ему одному. Девушки, и те рядом стоят на ногах, как предписывает традиция. Сесиль – даже отсюда видно и слышно, что она снова трещит как сорока, не затыкаясь. Николь – напряжённая, прямая. Она не спряталась подальше от кровавого зрелища, как можно было бы ожидать, глядя на эту скромную нежную девушку. Нет – она в первых рядах. Быть может, моё первое впечатление было обманчиво, и за этой мягкой внешностью скрывается прочный стержень?

Вокруг плотной стеной придворные. Рядом – разряженная пестрая толпа гостей с Материка. Граф и графиня Винтерстоуны. Старая леди и Эмили. Чета Торнвудов – на мудром старом лице дворецкого понимание и философская невозмутимость, миссис Торнвуд вся белая как мел от страха. Мэри как всегда рядом с ними, что-то приговаривает, успокаивает. Мама, тётушка, близнецы. В кои-то веки стоят по струночке и молчат, только взирают на всё происходящее огромными, детскими в сущности ещё глазами. Пока мы говорили с графом Сильверстоуном, успел подойти и мой отец – вот он, один-единственный заметил безбилетного зрителя на этом спектакле. Смотрит на меня с дикой тревогой и жестикулирует, зовёт присоединиться к ним. Я не могу – прости меня, папа! Я хочу быть как можно ближе к нему, когда всё начнётся.

Позади гостей Замка тоже выстроились в несколько рядов воины. В форме с гербом Винтерстоунов, в кирасах королевских гвардейцев, в плащах с эмблемами воронов – те, которых привел Сильверстоун.

         Напряжение на пределе. Два людских моря одинаково неспокойны, исходят рокотом волн, набегающих на скалы. Движения Генриха – всё более порывистые и резкие.

Здесь не хватает только одного, самого главного действующего лица.

         И когда Рон, наконец, появляется, всякие разговоры замирают.

  А у меня сердце рвётся из груди, и больше всего на свете я хочу, чтобы он меня увидел. И понять по глазам, о чём он думает сейчас. По-прежнему ли властны над ним злые чары? Но его лицо уже скрыто забралом.

На Роне стальные латы, полный доспех. Те самые, в которых Роланд Победитель Чудовищ пришёл под стены Замка ледяной розы много веков назад. Они, верно, хранились всё это время в оружейной Замка. И они идеально подходят ему по росту и размерам, конечно же.

         Больше всего меня мучит одно – какого цвета у него сейчас глаза? Чёрные? Или синие? С такого расстояния не видно. А потом я снова стыжусь своего малодушия. Всё равно, какие. Лишь бы он ушёл живым с этого поля. А там пусть хоть вообще меня прогонит на все четыре стороны.

         Завидев Рона, Генрих расплывается в широкой улыбке и прекращает, наконец, красоваться. Напяливает шлем. Быстрой спокойной походкой направляется к центру поля. Неужели этот человек ничего не боится?

         А вот Рон меня очень и очень сильно тревожит. Потому что я слишком хорошо его знаю, чтобы не заметить, как скованны его движения. Как замедлен шаг. Как будто он с трудом отрывает ноги от земли под собственной тяжестью. Небо, как же не вовремя на него всё свалилось! Пытаюсь представить, что у него сейчас творится в голове, и ужасаюсь. Откровения о прошлом, кровь Роланда, скорбящего о своей Эллевин, и все эти терзания предка, которые он будто впитал в себя с каждой строчкой письма, которое прочёл. Завещание «исправить самую большую ошибку его жизни» дополнительным грузом на плечи. Сильверстоун со своей отвратительной магией. Ведь они же все тянут его в противоположные стороны, раздирают на части! Кровь Роланда влечёт ко мне, наследнице Эллевин, магия Сильверстоуна пытается заставить ненавидеть… Как не сойти с ума в этом кошмаре? Как не потерять себя настоящего и не лишиться рассудка?

И ведь я прекрасно знаю, что Рон только с виду всегда казался непрошибаемым. Всё, что касалось меня, неизменно доставало его до самого сердца. Поэтому я убеждена, что тот разговор в башне для него такая же кровоточащая рана, как и для меня.