Убийство времен русского ренессанса - Дудинцев Олег - Страница 3
- Предыдущая
- 3/34
- Следующая
В конце концов после часа кропотливой работы приемлемые по качеству отпечатки пальцев бомжа были получены.
Не будучи по натуре человеком злобным и мстительным, на этот раз Александр Ильич весь следующий рабочий день мечтал только об одном, чтобы их бомж оказался преступником. Пусть не убийцей или рэкетиром, но хотя бы мелким воришкой. Это давало некоторые шансы на избавление. За час до окончания рабочего времени он тайком покинул институт и из ближайшего автомата связался с участковым.
– Товарищ капитан, как там машина? – скороговоркой поинтересовался он. – Надежда есть?
– Была.
– Как была? – переспросил Александр Ильич.
– Один палец не подошел. Девять подошли, а один нет. Вооруженный налет на банк. Пятьсот тысяч взяли. Я уж и сам обрадовался. Думал, к Новому году премию получу.
– А может, мы один пальчик подправим? Он ведь, сволочь, все равно что-нибудь где-нибудь да спер. Жрать-то ему надо, – с дрожью в голосе прошептал Александр Ильич в надежде на чудо.
– Ну, на это я пойти не могу. Это же должностной подлог, а мне до пенсии год остался.
– Так что же нам теперь делать? – застонал Александр Ильич.
– Это вы уж сами думайте. Русский народ находчивый, его к этому жизнь приучила. А так, если еще какая помощь понадобится, скажем «наедет» кто-нибудь, звоните, не стесняйтесь. Я в крайнем случае из Товарищества ребят попрошу.
По дороге домой Александр Ильич купил в ларьке бутылку водки, поскольку настроение было отвратное. Организм требовал снятия накопившегося напряжения.
Хоть Александр Ильич был человеком малопьющим, однако по-настоящему русским. «Ах, Америка! Ах, Европа! Все наивные, как дети! Ах, как наши „политические" эмигранты уже всех там „достали" своим пролеткультовским воспитанием и находчивостью! А как смешно об этом Задорнов рассказывает. После его выступлений даже гордость появляется за своих соотечественников. Правда, с кисло-горьким привкусом. Не зря столько лет учились все через „черный ход" да по знакомству доставать. Всевозможным утрускам, усушкам, уверткам. Как же – каждому по способностям. Живучесть поразительная. Наш бомж еще всех нас переживет, пока мы перед всем миром будем отстаивать его права, а на поминках какой-нибудь „растворитель" в себя вольет за упокой наших душ», – так зло рассуждал Александр Ильич, вспоминая последние слова участкового: «Русский народ находчивый». Вот только покой свой не может найти!
Дома он прошел на кухню, налил полстакана водки, отрезал кусок сала и залпом выпил. Через несколько минут воспаленное сознание затуманил желанный хмель. Безысходность слегка отступила под воздействием лечебных свойств «Столбовой». Возникло даже желание взять бутылку и подняться с ней на чердак. Треснуть с бомжом по стакану, познакомиться, попросить его в лифте не мочиться и над головой по ночам не ходить. Может, и нашли бы общий язык, ведь не японец же он. Однако воспоминания последних дней заглушили минутную слабость. Выпив еще полстакана, Александр Ильич закурил и включил телевизор. Его супруга периодически с тревогой заглядывала на кухню, стараясь держать ситуацию и состояние мужа под неусыпным контролем. Тем временем на экране разворачивалась дискуссия. Ее участники держались уверенно, со знанием дела и, видимо, получали удовольствие даже от самого процесса. По отдельным репликам, доходившим до замутненного алкоголем сознания Александра Ильича, он с трудом разобрал, что речь идет о коррупции.
– Генеральная прокуратура обязана про верить эти факты, – напористо произнес мужчина с красивой заколкой в галстуке и сделал глоток из фужера.
Александр Ильич моментально почувствовал сухость во рту.
– Нам бы еще парочку подходящих законов и народу побольше. Тогда бы мы их! – бодрым, поставленным голосом принял от первого эстафету его собеседник в генеральском мундире.
– Это не к нам, это к законодателям, – быстро отреагировал первый и кивнул на соседа.
– Какая, на хрен, коррупция, какая организованная преступность! Вы сначала бомжа моего одолейте! – яростно заорал в экран Александр Ильич и в порыве негодования опрокинул стакан. – Вас бы всех сейчас ко мне на чердак! Посмотрел бы я на вас, демагогов!
Напутанная криком и звоном разбитого стекла супруга влетела на кухню, отключила телевизор и после двадцатиминутных уговоров препроводила мужа спать.
Утром Александр Ильич долго принимал душ, чтобы очиститься от дурных воспоминаний. Жена подала ему на завтрак яичницу и заварила крепкий кофе.
– Что теперь делать будем? – спросила она его во время еды. – Как дальше жить?
– Не знаю, может, квартиру обменять? – неуверенно предложил он, помешивая горячий кофе. – Район у нас хороший, обменяем на любой этаж.
– Что ты? – ужаснулась она. – Столько трудов и средств в ремонт вложили, да и привыкли уже за четырнадцать лет. Чтобы из-за какого-то алкаша с квартирой распрощаться? Легче приноровиться.
ГЛАВА 2
Прошли три недели, в течение которых Александр Ильич и его жена приспосабливались к вынужденному чердачному соседству. Переместив кровать в гостиную, они с помощью фирмы «Надежа и опора» установили металлическую дверь, подключились к охранной сигнализации и обзавелись книгой по аутогенной тренировке, которую каждый день штудировали перед сном. С вечера супруга застилала полы в лифте страницами периодической печати, а рано утром вместо зарядки сгребала их и выносила подмоченный сверток на улицу, выполняя функции отсутствующего в доме дворника. Судя по регулярным следам на страницах популярных изданий, бомж пребывал в полном здравии и вполне обходился без аутотренинга.
Настя, после консультаций с соседями, заложила в ломбард кое-какие вещички и тоже обзавелась железной дверью.
Регулярное самовнушение давало положительные результаты, и окружающая действительность в их сознании заиграла новыми красками. Александр Ильич даже начал есть тушеные овощи, к которым с детства имел отвращение. Его супруга безо всяких дорогостоящих снадобий похудела на три килограмма и сумела надеть некогда любимое платье, до этого много лет пылившееся в шкафу.
В один из вечеров, допоздна засидевшись за просмотром футбольного матча, Александр Ильич после финального свистка из любопытства поднялся на чердак. Состояние бомжа и его классическая поза оставались неизменны, как улыбка Джоконды или курс отечественных реформ. Александр Ильич несколько минут покурил над телом, затем тяжело вздохнул и пошел спать.
До определенного момента возникшие в связи с проживанием бомжа неудобства волновали лишь жильцов последнего этажа. Но однажды утром все обитатели подъезда обнаружили, что остались без входной двери. Дверь была превосходная, обитая обожженными рейками и покрытая сверху лаком. Деньги на ее установку собирали со всех квартир. Первое время на ней даже красовался могучий кодовый замок, который, однако, быстро исчез. Все равно дверь было жаль, тем более в преддверии холодов. Жильцы единодушно связали ее пропажу с живущим в подъезде бомжом. Некоторые из наиболее невыдержанных повторили восхождение на чердак, проделанное ранее Александром Ильичей, которое закончилось для них так же бесславно.
Проживающая на первом этаже пенсионерка Нина Петровна, прихватив с собой полученные за многолетний труд на ткацкой фабрике грамоты и значки, не поленилась сходить в милицию и написать заявление. Милиция тоже не поленилась и из уважения к ее наградам привезла розыскную собаку. Та побегала по ближайшим кустам, а затем сделала стойку на появившегося из подвала кота Мурзика и моментально забыла о долге. Смущенный кинолог тут же увез собаку, напоследок пообещав разыскать дверь собственными силами.
А еще через три дня с площадки между первым и вторым этажами испарилась оконная рама, да еще со стеклом. Это было уже слишком, это был явный вызов, и постепенно страсти в подъезде накалялись.
– Я этому козлу голову оторву! – кричал на всю лестницу Володя, зять Нины Петровны, периодически бегая на чердак, который постепенно превращался в объект паломничества. Но бомж в этот день так и не появился.
- Предыдущая
- 3/34
- Следующая
