Менталист - Lackberg Camilla - Страница 17

Он поднес пластиковый цилиндр к глазам Мины.

Она наклонилась, вгляделась и кивнула.

– Могу я спросить, откуда вы все это знаете? С трюками более-менее понятно, это ваша профессия. Но…

Винсент рассмеялся:

– В молодости увлекался ролевыми играми.

– Ролевыми играми?

– Да, была у нас команда, собирались и играли в Средневековье.

– О… С этим у вас должно было хорошо получаться.

Винсент рассмеялся, как будто не ожидал такого услышать. Смех прокатился эхом по стерильной комнате.

– Лучше, во всяком случае, чем с мечами из пластика. И потом, какая девушка не мечтает о храбром рыцаре?

– Все верно, я сама была свидетельницей вашей храбрости, – сказала Мина, чувствуя, что краснеет. – Ну, хорошо… то есть вы сказали, что это…

– Большой меч «Кондор», вес около двух кило. Клинок из стали, углеродистой стали 1075, если точнее. Сделан в Эквадоре. Рукоятка – древесина гикори и грецкого ореха…

– О’кей, вы не только ролевик, но и ходячая «Википедия». Но меня больше интересует, почему мечи нам много не дадут. Вы ведь так сказали?

Винсент взвесил футляр в руке, как бы оценивая вес меча, и положил на стол рядом с другими такими же пластиковыми цилиндрами.

– В нем нет ничего необычного, такой можно купить где угодно. Кроме новых, на рынке много подержанных. Очень трудно будет установить продавца или покупателя…

– Хорошо, а ящик? Что вы думаете о нем? Нужны ли какие-нибудь специальные знания, чтобы сконструировать такой?

Винсент склонился над ящиком и сунул в него голову.

– Ящик может дать больше подсказок. Сколько еще людей знают о его существовании?

– Думаете, он сделал его сам? Или заказал где-нибудь?

Винсент встал, услышав, как хрустнули коленные суставы.

– Скорее, и то и другое, – ответил он. – Если он заказал ящик у мастера, то должен был приспособить его под свои цели. Кроме того, он мог купить чертежи, по которым собрал ящик самостоятельно. Для начала неплохо бы разобраться, где нам нужно искать.

– Было бы интересно взглянуть на эти чертежи, – добавила Мина.

– В любом случае, как я уже говорил, злоумышленник должен был на что-то опираться, то есть контактировать с кем-то из тех, кто этим занимается. Могу навести справки, если хотите. Список мастеров не такой длинный. Сегодня же займусь этим, вот только съезжу к своему агенту.

– Буду вам признательна. – Мина кивнула, тряхнув «хвостом». – Сейчас нам кстати любая помощь.

Винсент остановился и снова повернулся к ней.

– Чтобы собрать такой ящик, требуется время, – заметил он. – То есть все это планировалось заранее, расчетливо и хладнокровно. С другой стороны, агрессия, которая за всем этим чувствуется… Это противоречие, вот что сбивает меня с толку. Но не будем спешить с диагнозами, просто я должен как-то это переварить… Что вы решили с цифрой… я хотел сказать, с порезами на ее бедре?

– Пока ничего. Но я просила судмедэксперта поискать в журналах, есть ли другие такие случаи. Мы ведь даже не знаем, цифра ли это. Речь идет всего лишь о гипотезе… вашей гипотезе.

– Тем не менее имеет смысл проверить. Я много думал над этим и пришел к выводу, что цифра – самое правдоподобное объяснение. Даже если Юлия со мной и не согласна. Возможно, это и есть то направление, на котором нам нужно сосредоточиться, вместо того чтобы тратить время и силы на составление психологических профилей.

Дверь распахнулась, и Мина чудом избежала удара в лоб, прежде чем успела взяться на ручку. На пороге возник Рубен. При виде Винсента глаза его засверкали, как молния в грозовом облаке.

– Что он здесь делает? – Рубен повернулся к Мине.

– Распоряжение Юлии. – Мина равнодушно пожала плечами. – Я всего лишь делаю то, что мне велели. Сам-то где был?

– Ну… пил чай с одним очаровательным судмедэкспертом. – Рубен как будто смутился и быстро проскользнул в прозекторскую.

Винсент и Мина вышли в коридор.

– Я предвидел что-то в этом роде. – Менталист кивнул, повернувшись к Мине.

– Позвольте мне сказать. – Та тряхнула головой. – Юлия действительно просила вас составить психологический профиль преступника. Но это… как бы поточней выразиться… задание вне официальной схемы расследования, чтобы не возникло конфликта в коллективе. Юлия поручила мне «опекать вас» – да, да, она прямо так и сказала. Официально мы снова привлекаем к расследованию Яна Бергсвика – того самого горе-психолога, который в прошлый раз направил нас по ложному следу… – Поморщившись, Мина продолжила: – Юлия одобрила ваше вмешательство, но даже она не вполне уверена. Что же касается остальных… они просто не воспринимают вас как своего в группе. Винсент, мне действительно нужна ваша помощь, но я боюсь, что коллеги не станут нас особенно слушать. Прежде всего я имею в виду Рубена. Нам с вами придется вести свое расследование.

– Наверное, мне следует попытаться воздействовать на них своим неотразимым шармом, – пошутил Винсент.

– В прошлый раз вы расточали его вполне достаточно, – сухо отозвалась Мина.

Винсент не обиделся. Социальные игры не были для него чем-то естественным, как для большинства остальных. Поэтому он и занялся их изучением – и настолько преуспел в этом, что стал управлять поведением людей со сцены, научился понимать эти механизмы. Тем не менее срабатывало это чаще всего только там, на сцене. Конфликты в его семье были лучшим тому доказательством. Мине неплохо было бы об этом знать, чтобы не требовать от него невозможного.

– Ну а все-таки, – продолжала она. – Как обстоят дела с психологическим профилем?

– Пока все слишком расплывчато, – ответил Винсент. – Я не готов сделать какие-либо выводы. Хладнокровие и ярость, сочетание несочетаемого – вот что меня смущает. Это необычно. Я не говорю «невозможно», просто необычно.

Мина наморщила лоб.

– Извините, – сказал Винсент. – Мне надо собраться с мыслями. Мы обязательно поговорим об этом, но позже. Спасибо за возможность взглянуть на ящик. Это было небесполезно. Кстати, вы в курсе, что Рубен хочет с вами переспать? Он так и кричит об этом каждым своим жестом, а судя по тому, как расширились его зрачки…

– Боже мой, Винсент, – перебила его Мина. – Рубен хочет переспать со всеми, и не надо быть менталистом, чтобы это заметить.

Мрачные коридоры отделения судмедэкспертизы огласил заливистый смех. Винсент был так ошарашен, что даже забыл о своих подсчетах.

Почти невозможно. Кристер Бенгтсон вздохнул и включил компьютер. Как же тяжело давались ему эти бесконечные списки пропавших без вести людей… Многие удивились бы, узнав, сколько таких набирается за год по всей Швеции. Хотя кое-кто, похоже, исчезает по собственной воле.

Возраст жертвы – что-то между двадцатью и тридцатью годами. Согласно их оценке, по крайней мере. Такое трудно определить даже по виду живого человека, что уж говорить о трупе… Кристер взглянул на фотографию, которую взял у патологоанатома и которую ему предстояло сличить со снимками разыскных списков. Блондинка, волосы до плеч, голубые глаза. Похоже, была симпатичной при жизни. Он снова посмотрел на монитор. Внешность ни о чем не говорит, в Швеции половина девушек подходит под это описание. При этом Кристер не видел ни одной, которая зацепила бы его каким-либо особенным сходством.

Те немногие женщины, у которых с Кристером до сих пор складывались отношения, были темноволосыми. Должно быть, это что-то фрейдистское, связанное с его покойной матерью-шатенкой. При том что Кристер жил один. Никто из тех, кто пытался с ним сблизиться, не составил ему пары. Уже в самом начале знакомства он знал, что это не по-настоящему и рано или поздно все закончится.

Любовь мимолетна, как и все остальное. Нет ничего постоянного, кроме этой промозглой погоды. Хотя и она не навсегда, если верить Грете Тунберг[5].

Кристер вернулся к компьютеру. Потянулся за чашкой, глотнул кофе и тут же выплюнул все обратно. Черт… что может быть хуже холодного кофе? На мониторе сменялись лица – молодые, исполненные надежды. Жизнь смахнет с них глуповатое выражение, это вопрос времени. Спасибо матери, которая с самого начала внушила Кристеру, что жизнь – это сплошные разочарования. Если знать об этом заранее, все проходит легче. Неоправданные ожидания – вот главная причина того, что большинство людей живут в вечной депрессии.