Трюк (ЛП) - Финли Иден - Страница 7

Глава 4

НОА

Я абсолютно уверен: со мной что-то не так. Какого хрена я решил, что целоваться с Мэттом — хорошая идея?

Думал, ощущения будут такими же, как на парковке, словно целуешь дохлую рыбу. И совершенно не ожидал, что мне понравится.

Эй, секси-засранец, засунь свой язык мне в рот, так нам станет удобнее.

Мэтт прав. Я идиот. Стоп… Кажется, он меня так не называл. По крайней мере, в лицо. Но так оно и есть.

Всегда думаю членом, даже если не хочу. Я честно был уверен, что поцелуй поможет снять напряжение и неловкость. Я ошибался. Еще как. Потому что теперь хочу повторить поцелуй. И еще, и еще. А потом, возможно, спуститься ниже.

Прекрати. Хватит.

Я возвращаюсь в каюту уже довольно спокойный, плюхаюсь на единственную кровать и закрываю глаза рукой. До этого момента я не задумывался о том, как мы будем спать.

Придется делить постель, иначе горничные разболтают, что мы ночуем порознь, и тем самым весь мир узнает, что наши отношения — фикция. Кровать неширокая, a учитывая габариты Мэтта, нам точно будет тесно.

— Я в спортзал, — сообщает Мэтт, копаясь в своей одежде.

— Опять?

— Бег помогает прояснить голову.

— А есть что прояснять? Ты же вроде сказал, поцелуй на тебя не подействовал. — Горжусь тем, что вернулся прежний Ноа и ведет себя так, будто поцелуй его совершенно не смутил. — Я бы пошел с тобой, но ноги как желе еще с прошлого раза.

— Мне не нужна нянька.

— Ага, точно. Именно поэтому Дэймон нанял меня за тобой присматривать и притворяться твоим парнем.

Мэтт фыркает и начинает раздеваться.

Я резко втягиваю воздух и задерживаю дыхание. Вряд ли смогу пережить еще одно шоу. Тело у Мэтта обалденное. На этот раз, не обращая внимания на татуировки, я разглядываю сильные, мощные бедра и внушительную выпуклость в боксерах.

И инстинктивно облизываюсь.

Во что я ввязался?

Но наглядеться не успеваю, Мэтт уже одет и направляется к двери.

— Скоро вернусь.

Он исчезает в коридоре, а мой член пульсирует в штанах. Отлично. Теперь я могу разобраться со своей проблемой, а потом — если повезет — вырубиться и забыть о провальной попытке сделать ситуацию чуть терпимее. И с чего я решил, что смогу устоять перед Мэттом? Только потому, что он мудак? Мой член вообще против какой-либо дискриминации. Ну, за исключением женщин.

Я опускаю взгляд. Все еще стояк. Черт. Обычно при мысли о сексе с женщинами эрекции как ни бывало.

Не имея особого выбора, собираюсь в ванную подрочить. Достаточно вспомнить о губах Мэтта, его густой бороде и впечатляющем члене, прижавшемся ко мне во время поцелуя. Но оргазм только слегка ослабляет возбуждение. Одна лишь мысль о языке Мэтта, и я снова становлюсь твердым.

Второй раз только выматывает, но никак не удовлетворяет желание. Я падаю на кровать в одних боксерах, мечтая погрузиться в сон.

К несчастью, в этот момент возвращается Мэтт.

— Недолго ты в этот раз, — бросаю я.

— Нужно было немного побегать.

Я смеюсь.

— Кто бы сомневался.

Я отказываюсь смотреть на влажный от пота пресс Мэтта, упругие грудные мышцы… Блядство, два раза дрочил, и все равно мало. В ванной включается душ, и меня неудержимо тянет передернуть еще, но после двух оргазмов, боюсь, не хватит времени.

И хорошо, что не начал, так как Мэтт выходит через две минуты. Чуть не застал меня с рукой на члене. Стремно, да, иначе и не скажешь.

Чувствую, как за спиной прогибается кровать.

— Неужели нельзя было снять каюту с двумя койками? — ворчит Мэтт.

Он задевает рукой мою спину, опаляя жаром. Господи Иисусе, Мэтт едва меня касается, а я уже на пределе.

Я начинаю думать, что Дэймон все подстроил специально, наказывая меня за неведомые грехи. Впереди семь ночей пыток.

Затем я вспоминаю, что подписался на это до самой предсезонки или даже дольше.

Может, цель досадить отцу не стоит таких усилий?

***

— М-м-м, — ворчу я, — Арон, отвали.

Он тот еще любитель обнимашек. Ненавижу обниматься. Арон знал это с самого начала. В первое время он относился к этому спокойно и уходил, как только мы кончали, но однажды попросился остаться на ночь. А потом еще на одну. Тревожный знак, но я его проигнорировал. А не должен был, потому что иначе я бы здесь не… стоп.

Что-то Арон стал тяжелее и даже не сдвинулся, когда я попытался его столкнуть. И тут я окончательно просыпаюсь и вспоминаю, где нахожусь.

— Кто такой Арон? — спрашивает придавившая меня тяжесть.

Мэтт перекатывается на спину, наконец-то освобождая от оков непрошеной близости.

Я поднимаю руки над головой и потягиваюсь.

— Никто.

— Чушь собачья, по-моему.

— А по-моему, не твое дело. — Я сажусь и свешиваю ноги.

— Мое, если с этим будут проблемы. У тебя есть парень? Последнее, что мне нужно — еще один скандал, в котором я буду разлучником и…

— Он бывший, окей? Нет, даже не так. Он парень, с которым я трахался около года.

— Около года? Ты спал с кем-то целый год и не считал его своим парнем?

Да уж, в снисходительности Мэтта не упрекнешь.

— У нас были свободные отношения, — сообщаю я. — Мы оба параллельно встречались и с другими парнями.

Хотя Арон в последние месяцы очень часто намекал, что ему не нравится такое положение дел. Он не хотел больше скрываться и рвался открыться нашим друзьям. По его словам, так мы при желании могли бы уединиться, и никто бы глазом не моргнул. Боже, я был слеп и не видел, что Арон хочет большего.

— Я иду в спортзал, — бросает Мэтт и принимается рыться в чемодане.

Пресвятая Дева Мария.

— Опять? Знаешь, есть такая вещь, как истощение. Ни одна команда тебя не возьмет, если получишь травму.

— Я на пике своей игры. Никогда не был в лучшей форме.

— Почему тогда твой контракт не продлили задолго до скандала?

В глазах Мэтта мелькает боль.

— За несколько месяцев до всей этой истории меня вызвал тренер нападающих. Он сказал, что заметил атмосферу недоверия на поле и, судя по всему, причиной был я. Видимо, не мог сыграться с остальными.

— Ты? Мудак в общении? Я в шоке.

Мэтт выдавливает слабую улыбку.

— Команда хотела, чтобы я ходил с ними в стрип-клубы, тусовался, дружил со всеми. Я же хотел играть в футбол, а потом бежать домой и запираться в шкафу. Чем реже я с ними зависал, тем меньше оставалось шансов быть раскрытым.

Я поджимаю губы.

— Ну, хорошо, только я одного не пойму: как ты позволил сфотографировать себя в том клубе?

— По-твоему, я сунул кому-то камеру и сказал: «Пожалуйста, разрушьте мою жизнь»?

— Ты с такой маниакальной упертостью относился к этому вопросу, даже близко не подходил к парням из команды, а потом наплевал на все ради минета?

— Момент слабости. Я редко хожу в эти клубы. Первый год в НФЛ я вообще не прикасался к парням. Отсюда и татуировки.

Мэтт потирает предплечье.

— Точно. Потому что воздержание равноценно татуировкам?

— Мне нужно было что-то. Адреналин, боль…

— Не понимаю.

Мэтт вздыхает.

— Первый раз я подцепил парня на втором году контракта, после проигрыша. Я упустил мяч на передаче, которая могла вывести нас вперед. Неудачи случаются, все совершают ошибки, но это был мой первый реальный провал, стоивший победы. Так что я забрел в ближайший клуб, затянул случайного парня в туалет и отсосал ему. Так я мог почувствовать, что хоть в чем-то хорош, понимаешь?

— Не совсем. Не имел удовольствия убедиться. — Ну вот, снова мой проклятый язык.

— И не убедишься, — отрезает Мэтт и заходит в крошечную ванную переодеться.