Трюк (ЛП) - Финли Иден - Страница 29

— …своих секретов, — тихо заканчиваю я мысль.

— Именно.

Я откидываюсь и поворачиваю голову, оказываясь лишь в нескольких сантиметрах от губ Мэтта. Невозможно подобрать нужные слова, поэтому я просто его целую, давая понять, что он так же достоин нормальной жизни, как и все остальные, и волен заниматься тем, чем хочет.

И я не так уж и уверен, что это обязательно футбол, даже если так думает сам Мэтт. По его словам, футбол — единственное, что у него есть в жизни, но он даже не пытался добиться большего. Футбол спас Мэтта, и теперь он им прикрывается, не позволяя себе двигаться вперед.

Я продолжаю его целовать. Отчасти чтобы заставить забыть проблемы, но главным образом, потому что не знаю, что еще можно сделать. Я не особо хорош в утешении, не уверен даже, что знаю, как это делать. Но мне очень хочется. Поэтому использую то, что у меня получается лучше всего — физический контакт.

Рука Мэтта блуждает по моей рубашке, скользя по прессу, и в штанах становится тесно.

Я разрываю поцелуй:

— Ты настроен подвести меня под арест за непристойное поведение?

— Мы же полностью одеты.

— Ненадолго, если продолжишь так целоваться. Сколько еще риелторша пробудет в доме?

— Должна бы уже уйти, но Дэймон…

Телефон в кармане вибрирует. Помяни черта.

— Как думаешь, у этого парня суперслух, как у собаки? Назови его имя, и он услышит, даже если находится за двести миль.

Мэтт вздыхает.

— Значит, пора за работу?

— Я бы предпочел постель.

— Естественно.

***

Папарацци выслеживают нас, когда мы обедаем в ресторане, за стратегически выбранным столиком во внутреннем дворике. Установив камеры на противоположной стороне улицы, они получают идеальный обзор. Мы притворяемся раздраженными, хотя не забываем держаться за руки и улыбаться друг другу, придумывая для каждого из этих стервятников имена и истории жизни. И чем дольше мы сидим, тем ужаснее становятся эти истории.

— Вон тот Лысик стопудово живет у мамочки в подвале, — рассуждает Мэтт.

— И у него целый шкаф костюмчиков из человеческой кожи.

— Думаешь, есть шанс от них оторваться, если уйдем сейчас?

— Возможно, но ведь у нас другая задача?

Мы покидаем ресторан, и журналисты следуют за нами по пятам. Когда к вечеру мы добираемся до квартиры Мэтта, я выжат, как лимон.

Весь день мы занимались обыденными вещами — ходили по магазинам, пили кофе, потом снова по магазинам. Отчаянно делали вид, что интересуемся всем, на что смотрим. Но тревожит нечто другое: хотя я терпеть не могу шопинг, а папарацци не давали нам проходу, мне было весело. Потому что я был с Мэттом.

С громким стоном я валюсь на диван.

— Мне еще в Нью-Йорк ехать.

— Можешь остаться, если хочешь. — Хриплый голос Мэтта творит нечто с моим членом. — Я даже выделю тебе комнату.

Я колеблюсь, потому что хотел бы остаться, но, вероятно, это плохая идея. Мы собирались сделать паузу. Была идеальная возможность отступить. Но потом я сел в машину и проехал сотню миль, просто чтобы увидеть Мэтта.

Надо с этим кончать.

— Спасибо за предложение, но мне надо вернуться вечером.

Мэтт пожимает плечами, явно не замечая моего внутреннего смятения. Не хочу уезжать. Хочу остаться. Но это будет неправильно.

— Может, хоть на ужин останешься? — спрашивает Мэтт.

Черт, кажется, я собираюсь сдаться.

— Если это будет пицца.

Мэтт хмурится.

— С дополнительным сыром и всеми теми вкусными штуками, что тебе не доводилось пробовать с тех пор, как ты вернулся домой.

— Ладно, твоя взяла.

— И пиво.

— Но ты должен остаться на ночь, чтобы я смог сжечь все эти калории. — Мэтт играет бровями, и теперь я точно знаю, что сдамся.

— Мне надо вернуться как можно раньше. У отца крышу снесет, когда фотографии попадут в новостные каналы. Я сказал в офисе, что заболел.

Мэтт ухмыляется.

— Не верится, что ты прогулял работу ради меня.

Дерьмо.

— Хм-м, ну, знаешь, это был не я, а мой член-экстрасенс.

Никогда не видел Мэтта улыбающимся так много, как сегодня, и теперь я осознаю, что готов сделать все, чтобы сохранить эту улыбку.

Даже остаться на ночь, хотя и делать этого не следует.

Глава 13

МЭТТ

Я опаздываю. Очень-очень опаздываю. Когда добираюсь до дома Ноа, он уже при полном параде и готов к выходу в свет.

— Сучьи пробки, — жалуюсь я, заходя внутрь. — Нарисовались новые покупатели, хотели посмотреть квартиру, но опоздали и сбили мне весь график

Я бросаю спортивную сумку на пол, спеша поцеловать Ноа.

— Эй! — Ноа отшатывается до того, как я коснусь его губ. — Твоя борода… которой нет…

Я пожимаю плечами.

— Подумал, надо выглядеть респектабельно, или чего-то там. — Мои щеки как будто голые, но при виде Ноа в смокинге, их заливает жаром.

Так бы и трахнул этого парня.

Я толкаю его к стене у лестницы и засовываю ему в рот язык.

— У нас нет времени, — выдыхает Ноа, не переставая целоваться.

— Придурки, — ворчу я, — даже не купили квартиру. Дай мне хоть что-то, чтобы не слететь с катушек. Целую вечность тебя не видел.

Три дня — это же вечность, верно?

— Уверен, тебе удастся продержаться несколько часов, не прикасаясь ко мне.

— А я вот не уверен. — Блядь, я был бы рад просто отсосать ему прямо здесь, в коридоре.

— Что ж, придется постараться, потому что с минуты на минуту…

За спиной раздается стук, и я делаю шаг назад. И как раз вовремя, потому что в дверь входят Дэймон и Мэддокс, оба в смокингах. Неудивительно, что Дэймон тоже приглашен. Хотя затрудняюсь сказать наверняка, что именно является причиной его присутствия — тот факт, что он мой агент и должен быть на виду почти столько же, сколько и я, или его уверенность в необходимости присматривать за мной и Ноа. Скорее, последнее. Если мы с Ноа облажаемся, пострадает не только моя карьера, но и карьера Дэймона. А еще в этом случае под угрозу будет поставлена кампания отца Ноа.

Никакого давления.

— Вы еще не готовы? — спрашивает Дэймон.

— Как ты догадался, капитан Очевидность? — язвит Ноа.

— Дайте десять минут, — выдаю я и бегу вверх по лестнице. — Где мой костюм? — кричу я на ходу.

— В моей комнате, — отвечает Ноа.

Интересно, отреагирует ли на это Дэймон?

Через пятнадцать минут мы выходим. Всю дорогу до «Плазы» желудок скручивает от нервов и страха. Мне нужно быть сегодня «на коне», и это заставляет меня психовать. Я должен притворяться, что моя репутация не спущена в унитаз; что я абсолютно счастлив, и мне не светит пугающий до усрачки конец футбольной карьеры.

Я провожу по бедру взмокшей ладонью, но Ноа ее перехватывает и молча проводит по ней большим пальцем. Этого простого жеста достаточно, чтобы я знал, что Ноа здесь, со мной. В его обязанности не входит утешать и успокаивать, тем не менее, именно это он и делает.

Едва ступив на красную дорожку, Ноа общается с прессой так, будто для него обычное дело. Он ведет себя непринужденно, очаровательная улыбка не сходит с лица. В то время как я, уверен, похож на оленя в свете фар. На этот раз мы имеем дело не с папарацци. Это — профессиональные журналисты.

Мои ладони все еще влажные, но Ноа не обращает на это внимания. Он крепче сжимает мою руку, и я успокаиваюсь.

Мы заходим внутрь, и Дэймон подводит меня к пиарщику из команды. Тот знакомит меня с какими-то людьми, которых я, видимо, должен знать, но понятия не имею, кто они. Они смотрят на меня так, будто я самый неправильный гей в мире. Один из них, Нил, является главой Национальной Сети ЛГБТК — организатора мероприятия, — так что, по идее, я должен бы его знать.

— Мы так рады, что вы смогли приехать сегодня, — говорит он. — То, что вы здесь, поддерживаете нас…