Совершенство (СИ) - "Rin Xiao" - Страница 9

Ещё смерти мужу не желала госпожа Шень. Вернее, никто не уточнял, желала ли она. С мужем у них были немного натянутые отношения. После его смерти она всплакнула немного и успокоилась. Но считалась она местной святой, так что народ верил, что хотя она его и недолюбливала, смерти ему не желала.

Дочитав записи господина Чу, Гон Пин понял несколько вещей.

Во-первых, улик было катастрофически, глобально, безбожно мало.

Во-вторых, свидетелей не было вообще, за исключением госпожи Шень и её служанки.

В-третьих, какого чёрта он подписался на такую авантюру, ему же пахать-ненапахаться?!

В-четвёртых, всё усугублялось тем, что следы давно затоптаны, тела попорчены, а методы непохожи.

В-пятых (и это единственный положительный пункт), образ убийцы, пусть и отдалённо, проглядывался. Исходя из того, о чём прочитал Гон Пин и о чём ему рассказали госпожа Шень и Чу-Чу, можно было составить портрет: мужчина, высокий, сильный, худой, сильные короткие пальцы, мощные колени.

Убийство первой жертвы (господина Ше) аккуратно, продумано, спланировано заранее, метод — отравление (яд Гу).

Убийство второй жертвы (господина Ли) под вопросом, метод — под вопросом.

Убийство третьей жертвы (господина Луана) спонтанно, грубо, крайне жестоко, метод — удушение.

Гон Пин даже задумывался над тем, что работали разные люди. Наёмничество исключала спонтанность третьего убийства. Разных людей — образ убийцы. Гон Пин решил для себя, что сейчас будет вести следствие, отталкиваясь от того, что убийца — один, но в голове будет держать мысль о возможности того, что убийц может быть два или три. На то, что в одном убийстве могло участвовать два и больше человека, ничто не указывало, к тому же это было бессмысленно, так как одного человека для этого было вполне достаточно.

Интуиция подсказывала Гон Пину, что убийц связывает именно Шень Сяо Ми. Первое, что приходило в голову, — господин неизвестный (Гон Пин решил, что до выяснения личности будет называть предполагаемого убийцу «господин неизвестный» или «господин подозреваемый») был влюблён в госпожу Шень и видел в её мужьях соперников или что-то в этом роде.

Даже если он не был влюблён, его поведение в некоторой степени можно назвать заботой, а ещё более явно помешанностью. Увидев Шень Сяо Ми всего один раз, Гон Пин и сам готов был помешаться.

Другим вариантом была ненависть. К ней же можно было отнести зависть и ревность. Предположим, убийца, испытывая обиду или чувствуя себя оскорблённым, пытался насолить или отомстить госпоже Шень, а потому прибегнул к таким радикальным мерам.

— Господин Гон Пин!

— О Небеса! Тьфу на тебя, А-Сянь!

— Господин, я нашёл лопаты!

Первый помощник верного слуги императора вихрем ворвался в кабинет и мысли начальника. Задумавшийся следователь так абстрагировался от мира, что чуть не навернулся со стула от неожиданности.

— Молодец! Какие лопаты?

— Как «какие лопаты», господин? — выпучил глаза А-Сянь. — Сами же сказали: «А-Сянь, готовься, ночью пойдём на кладбище!» Я и подготовился.

— … — Гон Пин многозначительно повёл бровью.

— А, то есть, — А-Сянь жалобно замямлил, — опять только я, но я подумал, может, вы ещё хоть кого-нибудь позовёте, там, У и Бая, хотя они охраняют господина Фэна, но вдруг…?

— …

— Да понял я, понял. Господин, Вам когда-нибудь говорили, что Вы бессердечны? Мне же три могилы раскапывать. А господин Луан, по слухам, ещё и страшным жирдя…

— …

— Ясно.

— А-Сянь, — мужчина положил руку на плечо помощника, — меньше народу — тише погода, меньше вероятность, что нас заметят. Да-да, мы, конечно, благое дело делаем, но, по моему опыту, люди о мёртвых беспокоятся больше, чем о живых.

— Зато с Баем и У нам бы не пришлось маячить на кладбище так дол…

— …

— А впрочем, Вам виднее.

— Молодец, бери лопату и пошли.

— Я всё-таки несколько возьму. В конце концов, три могилы, может и сломаться.

— А-Сянь, тебе не кажется, что ночью даже трава как-то по-другому пахнет? По-особенному? — спросил Гон Пин, вертя в руке фонарь.

На кладбище опустилась тьма, и волки вышли на зверя, только не волки, а следователи, и не на зверя, а на тело.

Помощник, истекая потом, разогнул спину и просипел:

— Не знаю, не замечал. Мы с Вами, когда на прогулку ночью выходим, Вы меня всегда на кладбище тащите. А пока копаю, у меня в носу земля, во рту земля, в ботинках земля, у меня вообще везде земля, у меня все следующие сутки даже в мыслях земля!

— Это был риторический вопрос, — недовольно проворчал Гон Пин, — работай давай.

Следователь думал над тем, каким образом убийство мужей могло так уж сильно насолить госпоже Шень. Разве нельзя было придумать что-то более действенное? Ведь он не знал, в каких отношениях она находилась с ними, хотя… если это был близкий человек, то вполне мог.

Гон Пин видел здесь ещё один вариант. Что если дело было не в реакции госпожи Шень, а в реакции общества? Дьявольски красивая девушка выходит замуж, муж умирает, потом это повторяется ещё и ещё. Не слишком хорошая репутация у неё складывается. А народ ведь суеверный. Мало ли как она такой красивой стала? Мало ли чем платит за такое лицо?

— Ох, и плотно же его прикопали, прямо притоптали, — кряхтел А-Сянь, орудуя лопатой на могиле третьего мужа, — будто не хотели, чтоб вернулся. Как они его!

Но убийство третьего мужа портило логическую цепочку. Если бы оказалось, что виновна Сяо Ми, то её бы, скорее, похвалили и поблагодарили за сей благородный поступок. Кроме того, жестокость. Жестокость — это лишнее. Хм.

— А-Сянь, как долго прожили мужья после свадьбы?

— Сколько бы ни прожили, они все были обречены, — пошутил А-Сянь.

— «Они все были обречены», — повторил про себя Гон Пин.

— Первый муж — год и семь месяцев, второй — два с половиной года, третий — пять месяцев.

Последний муж прожил меньше всех, умер от жестокого и незапланированного покушения. И все знали, что с госпожой Шень у них были натянутые отношения. Господин Луан нарушал версию убийцы-ненавистника и хорошо дополнял версию убийцы-помешанного.

— Они снова с нами! — весело заявляет чумазый А-Сянь, тыкая лопатой в трупы.

— Отлично! Нам предстоит тяжёлая ночь.

— Вы поможете мне их тащить?

— …

— Я должен был попытаться, — грустно выдыхает первый помощник, очищает лопаты от сырой земли и принимается заворачивать тела в плотную ткань. — Что дальше, господин? — спрашивает он и видит на лице Гон Пина полусонную задумчивость. — Чаю?

— Чаю, — улыбается Гон Пин, подчёркивая в записной книжке «убийца-помешанный».

В приподнятом настроении господин Фэн возвращался домой. Весь день он посвятил содействию раскрытию дела об убийстве бывших мужей своей супруги. Говоря о содействии, имеется в виду, что он белее менее внимательно выслушал всё, что смог собрать Гон Пин, а также раз сто закатил глаза, пока старый друг повторял ему из раза в раз, как в нынешнем положении чиновника важна бдительность и наблюдательность.

Помимо всего этого господину Фэну ощутимо досталось за покушение на улики, когда во время обследования трупов мужчина неловко повернулся и смёл со стола для осмотра порядком подгнившее тело несчастного третьего мужа. Под вопли паникующего А-Сяня Гон Пин чуть слюной от гнева не изошёл. Господин Фэн и сам без пояснительной записки почти на тот свет отбыл, сначала его до ужаса напугал вид разлагающегося предшественника, а затем яростный Гон Пин. И положа руку на сердце, мужчина больше боялся второго, у которого перед первым были значительные преимущества — относительная дееспособность, не нарушенная двигательная активность и как ядовитая вишенка на торте с мышьяком — нож в руке.

В общем, под конец дня Гон Пин раздражённо попросил его отправиться домой, дабы отдохнуть от тяжкого труда. «Так, всё, ты уже натрудился, возвращайся к жене». — «Да я не устал». — «Я устал! Свали с глаз моих!.. Дорогой друг». — «Ладно-ладно, сваливаю, дорогой друг».