Бычара (СИ) - "lesana_s" - Страница 19

Аманда шагнула ко мне, и я усадил её на колени. Её задница придавила давно вставший член. Бруно, осознавший, видимо, что его скулёж никого не волнует, подполз ближе, снял с ног Аманды туфли — как выяснилось, вполне себе оружие — и принялся целовать её напряжённые пальчики, постанывая от удовольствия.

«Выродок!»

— Почему ты не спрашиваешь, что за «но»? — игриво напомнила Аманда, сделав пару круговых движений на моём паху. Я еле сдерживался, а она ещё и усмехалась!

— Что ещё за «но»?! — сквозь зубы выдавил я, останавливая её движение, иначе кончил бы прямо в штаны.

Аманда облизнула губы, приоткрыла их и, приблизившись к моему уху, прошептала:

— Ты у меня первый, Джек.

Как бы я ни пытался остаться невозмутимым, сдержать откровенный шок у меня не вышло. Глаза сами собой округлились.

— Что ты несёшь, Аманда? — Я схватил её за плечи и чуть отстранил от себя, не дав поцеловать в мою небритую щёку. Очень уж хотелось посмотреть в глаза этой бесстрашной и даже наглой негодяйке: она увеличила мою эрекцию в два раза.

— Правду. Ты же хочешь, чтобы я была честной? — взволнованно отозвалась Аманда. Её зрачки расширились, как будто в них посвятили мощным фонариком, щёки приобрели румянец, а запах распустившейся розы усилился.

— Хочу.

Я заметил, как Аманда, поёрзав, сунула ладонь под ворот моей рубашки и обняла меня за шею.

— А я хочу, чтобы мой первый раз был нежный, понимаешь?

Я облизнулся, зная, что нужно ответить: «‎Нет, ни хрена не понимаю», — и заткнуть ей рот её же трусами.

— Не получится, Аманда: в моей крови высокая доза запретного гормона, купленного у дилера, плюс алкоголь, ещё немного — и я в щепки разнесу этот прогнивший сарай. Я еле сдерживаюсь, чтобы не нагнуть тебя и не грохнуть Бруно, о какой нежности ты говоришь?! — начав тихо, к концу фразы я совершенно рассвирепел — тестостерон наконец вскружил сознание. Вскочил, неосознанно сбрасывая абсолютно не ожидавшую этого Аманду на пол, и расстегнул ремень вместе с джинсами. Как прелестно было снова смотреть на неё сверху!

Бруно подполз к ней: решил помочь любимой, но не вышло — я пнул его, не позволив дотронуться до неё, а затем схватил Аманду за руку и заставил подняться. Спустил молнию на платье — она дышала часто и наконец-то помалкивала.

— Я говорил тебе, что неспособен на нежность, а? Говорил, или нет?! — проорал я, потерявший способность произносить спокойную речь.

— Да. — Кивнула она, не закрываясь, позволяя разглядывать себя. Как мне, так и Бруно, стонущему на весь дом, трогая кружевное бельё. Покосившись на садиста, она сглотнула. — Только если бы ты хотел меня изнасиловать, не потратил бы на разговоры хрен знает сколько времени. Так ведь, Джек?

И снова на её лице победная улыбка. До бешенства правильное умозаключение! Мне и правда не хотелось брать её силой. Аманда не сделала мне ничего плохого, а старалась быть понимающим другом на протяжении десятилетий.

Чуть отстранив мои руки, Аманда окончательно сняла платье и кинула в Бруно — тот от удовольствия закатил глаза.

— Может, и так, — я выдохнул, сам не понимая, зачем борюсь с тестостероновым экстазом и душу в себе быка. — Но это всё равно ничего не изменит: я в любом случае выебу тебя, как ты этого не понимаешь?

— Я как раз таки это и понимаю — и поэтому хочу человека, а не скотину. — Аманда сама стянула с себя трусы и, сев на край стола, обхватила мои бёдра ногами, замыкая их на пояснице. — Вот увидишь: Бруно станет больнее, если он увидит, что мне хорошо с тобой, если будет наблюдать, как я отвечаю на твои поцелуи и сама насаживаюсь на твой член.

Аманда замолчала, а я, кажется, начал задыхаться от её успокаивающего тона и мягких губ на моих губах.

— Я знаю, ты хочешь порвать меня…

— Очень хочу…

— Но ты не животное, Джек. Ты не бычара, ты человек, — прошептала она слова, в которые, кажется, очень хотела верить.

Её дыхание участилось. Аманда прильнула ко мне снова и, запустив язык в мой рот, начала целовать. И только вопль Бруно заставил нас разорвать поцелуй.

— Не вой, придурок! — рыкнул я, дав ему пощёчину. Правая часть лица Бруно вспыхнула алым пятном. Аманда ахнула, но не отпустила меня, прикрываясь мной, как щитом.

— Ты ошибаешься: я скотина, самая настоящая! — В одно мгновение я освободился от её захвата, развернул и прижал грудью к столу, а руки, стиснутые в моей ладони, зафиксировал за спиной. Наконец-то высвободив член, прошёлся крупной, влажной головкой по её упругой заднице, затем направил в горячее, увлажнённое, узкое и — по словам Аманды — девственное влагалище. — Смотри, Бруно! Внимательно, с широко распахнутыми глазами смотри и не смей моргать, урод, понял?! Моргнёшь — убью!

Вопли Бруно грели мой слух и душу: он плакал, бил меня по спине и пытался оттолкнуть от покорно ждущей девочки. Одной рукой держа Аманду, второй я ударил Схеперса, чтобы, сука, перестал бегать вокруг нас.

Как только Бруно упал, я наступил ему на грудную клетку и, направив член в вагину, ощутил преграду. Головка упёрлась во что-то эластичное, не дававшее войти на всю длину и заполнить собой эту чертовски болтливую, умную нахалку. Таки не врала, сучка!

— Расслабься, — цыкнул я, отпуская её руки и придавливая немалым весом. Вот ведь… неужели даже против воли внемлю её просьбе и пытаюсь быть нежным?! Чёртова «психологиня», почему она так на меня действует?!

Вновь поддавшись внутреннему быку, я толкнулся вглубь, с наслаждением вслушиваясь в её стоны и плач Бруно. Взобравшись на стул, полудурок чуть согнулся, вглядываясь Аманде в лицо, гладя её и убирая прилипшие к щеке тёмные волосы. Аманда же смотрела на него, не закрывая глаз: я прижал её так, что выбора у неё, собственно, и не было.

Ощутив наконец, что член полностью внутри, я начал двигаться активнее, не сдерживая иногда довольного рыка и откровенно жалея, что раньше отказывал себе не трогать её. Руки Аманды были свободны, она вцепилась пальцами в рёбра столешницы, а по лицу в какой-то момент скатилась слеза — солёную дорожку с кожи слизал Бруно. Жаль, я не знал, что происходит в его отбитой башке. Надеюсь, именно то, что и должно было по моему плану. Хотя что-то он подозрительно тих…

— Какого чёрта ты не кричишь?! — Я шлёпнул Аманду по заднице, оставив отпечаток на слегка загорелой коже, хотя мысленно вопрос задавал всё же Схеперсу.

Аманда вскрикнула и выгнулась, а затем приподнялась, давая проникнуть глубже. Я довольно улыбнулся, всё же признавая, что её забота о моём удовольствии заслуживает внимания. Что касается ублюдка Бруно, то он, разумеется, не ответил на вопрос. Сверкая всё тем же безумным и бессмысленным взглядом, он принялся целовать левую часть лица Аманды, похрюкивая от удовольствия.

— Ну что, Бруно, тебе нравится?

Сам не знал, зачем спросил у него это. Изначально ведь не было у меня цели доставить придурку радость, а лишь раздавить его, уничтожить, сломать — так же, как он тогда поступил со мной. Разница была лишь в способе — я хотел сделать это морально, а не физически. Зашёл слишком далеко: нелегально приобрёл вещество, спланированное похищение, но перед этим стал меценатом пансионата, использовал ни в чём не повинную Лию и теперь пользуюсь Амандой. А эта тварь лишь кивает и улыбается. Не ценит того, что я делаю для его. Смотрит пустым, ничего не осознающим взглядом. Ублюдок!

Я ощутил, как в груди формируется убийственный комок из обиды, ярости, ненависти и ещё чего-то ужасного. Наверное, именно в тот момент я понял: таких, как Бруно, ничем не накажешь, ничего не сделаешь с его сознанием — оно отсутствует как таковое, у него есть только первобытные инстинкты. Как, впрочем, и у меня.

— Блять, — шепнул я, кончив, и, отпуская Аманду, тяжело дыша, ощутил себя на детской карусели: всё вокруг завертелось. Потряс головой, надеясь прийти в себя, но вместо этого почувствовал, как мне становится хуже. Шум в ушах нарастал. Я находился как будто бы в глубоком колодце, хотя то было слишком приличное определение для задницы, в которой оказался на самом деле. Плохо слышал встревоженный голос Аманды, просящий не оставлять её и в какой-то момент превратившийся в шлепки по лицу.