Лето выбора (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 35

Люди погибнут?

Безусловно.

А сколько их погибнет, если террористы поймут, что враг (они ведь воюют с врагом) поддается?

В некоторых отношениях Яне очень нравился Израиль. Как там Нетаньяху сказал? Кто на наших граждан руку поднимет, ее лишится?

Очень правильная постановка вопроса. Валежному она собиралась объяснить то же самое, но при случае. Вот он и выдался. Времени на разъяснения тоже много не понадобилось. Генералу эта позиция была близка, как человеку военному.

- Ваше... тора Яна, вы понимаете, что Алексеева они убьют?

- Понимаю.

- И спокойно к этому отнесетесь?

- Тор генерал, - Яна смотрела ему прямо в глаза. - Илья Иванович Алексеев - не девушка на выданье. Он военный, он воевал. Он был готов к смерти. Да, это чудовищно, но я не позволю себе поддаться слабости. Где этот посланец?

- Там посольство. Десять человек.

- И их так просто пустили в город?

Яна едва не застонала. Проходной двор, жеванные мухоморы! Явные враги приезжают, вот просто так проходят... адмирала Колиньи тут тоже не вспоминают? Даже по пятницам?! Когда на него покушались и отстрелили бедолаге два пальца?*

*- Когда он поздно вечером ехал из Лувра, из окна в адмирала выстрелил наёмный убийца Франсуа де Лувье де Морвель. Пуля только ранила Колиньи в руку и его отвезли домой, а убийца успел скрыться. Прим. авт.

Яна не винила средневекового снайпера. Были подозрения, что оружие было некачественным, вот и получился недострел. Она бы не промахнулась.

И в нее вряд ли промахнутся. Ох, генерал, мало вас террористы учили. Надо бы добавить, но это потом, потом...

А пока...

- Проверили оружие и опечатали. Тора Яна, вы хотите...

Яна присела за стол. Опечатали они оружие! Детский сад, штаны на лямках! Распечатать никто не сможет? Купить или украсть новое уже в городе - не?! А ведь и запросто!

Ладно! Сначала дипломатия, потом головомойка.

Письмо должно быть коротким и доходчивым. Двух строчек хватит.

Корона не ведет переговоров с террористами.

Я, милостью Творца, императрица Русины Анна Первая, объявляю Никона Счастливого вне закона.

Приговор - смерть. Награда за голову - пятьсот золотых.

Подпись. Печать.

Так дойдет?

Должно дойти...

Яна протянула лист Валежному.

- Тор генерал?

Тор генерал похлопал глазами. Прочитал, еще похлопал. Потом дошло и глаза вспыхнули мстительным огнем. Видимо, достал его Счастливый. До печенок и селезенок.

- Ваше...

- Переписать? Есть замечания?

- Нет, тора Яна. Это идеально.

- Вы отдадите - или мне передать?

- Тора Яна, с вашего позволения... если вы все сделаете, это произведет впечатление.

Яна кивнула. Понятно, надо подтвердить, что она не кукла, что у нее есть своя воля и свой выбор. Что не Валежный ей управляет, а она сама способна зубки показывать.

И полезла в шкаф.

- Где там оно? О! Берем!

Яна принципиально не собиралась носить платья. Так что переодевалась она в военный мундир. И никакой юбки. Брюки в обтяжку, которые больше всего напоминали лосины и любимые ботинки - берцы. Летний вариант, но высокий и с хорошими такими носками - каблуками - платформами. Чтобы враг прочувствовал всю мощь императорского гнева. Яна настояла, чтобы в носок положили свинец. Пусть тяжелее, мышцы потренируем. Но какой пинок получится!

Быстро, четко... Валежный отвернулся. Все же тора Яна иногда перегибала палку. Понятно, она его не соблазняла, но неловкость все равно оставалась.

- Я готова. Все в порядке?

- Головной убор, тора Яна.

Яна послушно надела фуражку с аккуратным маленьким гербом Русины, поправила ее перед зеркалом, и улыбнулась себе.

- Отлично. Идем?

Белые и алые тона были ей к лицу. Правда, погон ей не полагалось, но что поделать? Она ведь не военный. Даже не мужчина. Она дама и полком командовать не может. Галун, гербовые пуговицы, манжеты и воротник - да. Бранденбуры - тоже. Но не погоны.*

*- бранденбуры - двойные петли из шнура или позумента, позаимствованные из гусарской формы, прим. авт.

Ордена, кстати, Яне тоже не полагались. Ни единого. Не за что. Да и самой себя награждать, что ли? Вот еще похабщина какая! Поздний Брежнев. Фу!

- Да, тора Яна.

***

Гришка нервничал.

А то ж нет? Будешь тут и переживать, и ерзать так, что лошадь шарахается! Вы сами подумайте - к упырям в зубы-то ехать! Но атаман приказал, подчиняться надо.

Так что ехал Гришка, молился, и образок не снимал.

А помимо того обзавелся еще святой водой во фляге, осиновым колом и парой головок чеснока.

Да, и зубчик жевал...

Вы ж знаете, упыри енто дело не любят! И чесночников жрать не станут!

Правда... для начала от Гришки стали держаться подальше все спутники, но это они от глупости! Точно! Вот сами бы упырицу повидали, когда она шаг от костра делает, а на губах у нее кровь... и на пальцах кровь... и вся она в крови (кровь увеличивалась пропорционально числу рассказов). То-то бы струсили, дураки!

То-то замолчали бы!

Вольно им надсмеиваться! Зато Гришка один раз уцелел, а ежели Творец милостив, то и второй раз спасется.

Так и ехали они до Ирольска. А тама...

В город-то их пропустили. Но оружие приказали убрать, перевязали его так, чтобы не достать было, а когда ребята начали возмущаться, выразительно показали на пулемет. Пока - молчащий.

На том споры и закончились. И проследовали 'Счастливчики', общим числом десять человек, во главе податаман Роман Паницкий аккурат до центральной площади. Там штаб Валежного и располагался.

В штаб их, понятно, не пустили. Письмо забрали, ждать приказали... ну, 'счастливчики' и думать не стали.

Уселись в теньке, да и припасы достали. Кушать хотелось...

Авось, успеют пообедать, пока то, да се...

Гришка, будучи в нервическом расстройстве, зажевал вторую за утро головку чеснока, после чего рядом с ним даже мухи пролетать боялись. Оставалось ждать.

Пообедать они действительно успели.

Потом дверь штаба (агромадная домина в четыре этажа, поди, протопи ее зимой!) распахнулась, и наружу вышла... вышли...

Гришка прищурился.

Солнце било в глаза, но идущих к ним людей было видно.

Во главе шел или мальчишка, или кто-то еще... но явно молодой. Следом поспешал Валежный, этого ни с кем не спутаешь. Остальных военных Гришка просто не знал, но судя по эполетам, шнурам, орденам... можно в струнку тянуться.

Или не стоит?

Выбора им не оставили.

Яна подошла почти вплотную, давая себя разглядеть. Фигуру, затянутую в мундир, молодое лицо под фуражкой... а потом прищурилась.

- Встать.

Слово хлестнуло плетью. Но... это же 'счастливчики'. Гвардейцы бы вытянулись во фрунт. Эти - поднимались, почесываясь. Яна не разозлилась, нет. Она и планировала подобную воспитательную акцию. Для того и сопровождение было.

- В кнуты их!

Конвой команду понял правильно.

Кнут...

Сколько идиллических картин нарисовано. Вот, идет пастушок, босоногий, в подпоясанной рубахе, с кнутом, который небрежно повешен на плечо, и коровки рядом, и картина-то мирная... и забыли все, что кнут - грозное боевое оружие. Ох, какое грозное.

Им можно выхлестнуть глаз, им можно снять пчелу с уха у коровы, им можно... да и убить человека им можно. Конечно, не всяким. Но захлестнуть шею, к примеру, и придушить?

Запросто.

Этого со 'счастливчиками' не сделали. Но жалящие удары с трех сторон быстро заставили их подтянуться. Подобрать ноги и пуза...

- Сброд и отребье, - резюмировала Яна.

Над площадью царила тишина. Один особенно умный попытался что-то вякнуть, но тут же получил кончиком кнута по губам и понял намек.

- Хозяин шваль, и люди такие же.

К Счастливому Яна была несправедлива, но это тоже война. Только информационная...

Ты посмел отрубить голову моему человеку?