Защити меня (СИ) - Николаева Юлия Николаевна - Страница 31

— Кристина нашла этого человека? И он тот, кто приезжал к ней по ночам?

— Мысль интересная, но по срокам не проверить. Мачеха сказала, что Кристина стала убегать из дома около месяца назад, но это не значит, что они не встречались раньше.

— Митяев видел ее с Антоном около месяца назад, чуть больше, — воодушевилась я, — логично предположить, что она вызнала данные человека и начала обхаживать его.

— Прямо не девчонка, а какой-то шпион, — хмыкнул Андрей.

— Ну если есть цель…

Я запнулась, потому что вновь столкнулась с вопросом: а какую собственно цель преследовала Кристина? Зачем полезла в опасную игру?

— Цель должна быть, — сказала упрямо, хотя Андрей и не спорил со мной.

— Должна. Только где ее искать, вопрос.

Мы немного посидели в молчании, я переваривала информацию, Андрей, кажется, ни о чем не думал, сидел расслабленно, вытянув ноги. Ну у него было уже время все осмыслить, он-то раньше это узнал.

— Все упирается в этого ночного гостя, — сказала в итоге. — Ну если нет еще кого-то, о ком мы не знаем.

— Согласен. Но боюсь, найти его будет сложно. Если смотреть по обстановке и рассказу того собачника, машина выезжала через дворы на улицу Дибунова. Там на несколько километров вперед двухэтажные послевоенные домики, никаких камер, сама понимаешь. Вывернуть с Дибунова можно на Школьную, а с нее потом так же дворами удрать куда угодно. Камеры в округе проверяют, но пока результата нет.

Я сощурилась, глядя на него, он вздернул бровь вопросительно.

— Откуда у тебя такие связи, Андрей? — спросила осторожно. Все-таки в городе он чужой человек, а людей вот разных напрягает.

— Я же бизнесмен, Даш, без связей никуда.

— А ты не боишься, что это может быть опасно? Что через этих людей кто-то выйдет на тебя?

— Нет, не боюсь. Потому что на меня они не выйдут. Или ты думаешь, я сам с этими людьми общаюсь?

Я промолчала. Ладно, если он уверен, то мне ничего другого не остается, как тоже довериться.

— Кстати, о целях, — вернул Андрей себе внимание. — Ты-то какие преследуешь, Даш? — Я посмотрела непонимающе. — Ты знаешь, кто убил Кристину, предполагаешь, за что. Ну найдешь доказательства, положим, повезет. Что ты с ними делать будешь? Пойдешь в полицию?

Вопрос был правильный. Очень правильный. Странно, что я сама себе его не задала еще. В полицию идти глупо. Никто мне не поверит, а даже если поверят, то позвонят, кому надо, чтобы уладить вопрос. Да и с чем я к ним приду? У меня только домыслы, никаких четких улик, людей, которые могли бы дать показания. Вот тот же Захаров… Но я понимаю, почему он молчит, его жизнь наверняка после правды будет стоит немного, а главное, окажется короткой. Как и моя в таком случае.

— Я просто хочу, чтобы мне не угрожала опасность, — сказала в итоге.

— По факту сейчас она тебе не угрожает. Если Давид и надумал что-то касательно твоих изысканий, он оставил это при себе. Скорее всего, решил, что разберется сам. Особенно зная методы своих товарищей.

— Они ему не товарищи.

— Он ведет с ними дела, — пожал плечами Андрей. — И находится в зависимом положении от Жильцова. Желание избавиться от этой зависимости закономерно, но выполнимо с трудом. Вот и приходится смиряться и вести дальше бизнес. Деньги, как говорится, не пахнут.

— Это… — я запнулась. — Это просто отвратительно. И ты тоже так живешь?

Он немного помолчал.

— Когда-то жил, — сказал наконец, — но потом нашел способ это изменить, — на мои расширенные глаза с насмешкой добавил. — Никого не убивал, если тебе это интересно.

Я покивала, отворачиваясь. Я ничего о нем не знаю, и не знаю, что спросить. Хочу знать больше и не хочу одновременно. Его жизнь меня по большому счету не касается. Когда-то эта история закончится, и мы разойдемся. Это очевидно нам обоим, я думаю.

Мне вообще повезло, что Андрей согласился помочь. Полагаю, если бы не история пятилетней давности, он отказал бы. Секс точно не повод ввязываться в подобные дела. По факту, он может в любой момент выставить меня из квартиры, и я ничего не смогу сделать. И даже пойму его. Потому что история гибели Кристины обрастает слишком опасными подробностями.

Одна бы я, может, и сидела бы в квартире, а может, продолжила свои поиски. С ума можно сойти было бы, ожидая, что за тобой придут. Особенно когда знаешь, как это происходит.

Я обернулась, почувствовав движение, Андрей пересел ко мне, рассматривал внимательно, но взгляд его почему-то успокаивал. Усмехнулась.

— Наверное, я кажусь тебе наивной и глупой? — спросила его. Он отвел взгляд, в уголках губ скользнула едва заметная улыбка. Когда снова на меня посмотрел, сказал:

— Иди ко мне.

Я потянулась навстречу сразу, не задумываясь, а он обнял меня, прижал к себе. Я вцепилась в него с какой-то отчаянностью. Давно меня так не обнимали: нежно, ласково, словно я оказалась под защитой, словно можно выдохнуть теперь и какое-то время не дергаться от каждого шороха, не ждать от жизни и людей подлостей.

Мне хотелось отстраниться, хотелось сказать, что не надо этого, потому что когда все кончится, мне будет тяжело снова привыкать быть одной, быть сильной… Но я только уткнулась носом ему в шею, зарылась руками в волосы. Главное, сейчас не ляпнуть какую-нибудь глупость. Я немного отстранилась, поймала все тот же внимательный взгляд.

— Как думаешь, все хорошо будет? — спросила зачем-то, не конкретизируя. Андрей усмехнулся.

— Думаю, да, — сказал в ответ. Вот так просто, правда, верит? Или говорит, чтобы поддержать? Впрочем, он не похож на человека, который будет раскидываться словами.

Андрей взял мое лицо в руки и начал целовать, аккуратно так, словно ждал, что я отстранюсь. Но мне бы такое и в голову не пришло, я ответила, прижимаясь к нему сильнее, и на какое-то время мысли о будущем ушли на второй план.

Мы лежали на кровати, за окном уже было темно, но мы не спали.

— Лука был у тебя первым? — спросил Андрей. Я помедлила с ответом, посмотрела на него, глаза, привыкшие к темноте, выхватили черты лица.

— Да.

— Странно.

— Почему?

— Тебе сколько было?

— Двадцать один, когда мы познакомились.

— Я думал, девочки из детдома теряют девственность рано.

Я фыркнула, усаживаясь на кровати, кутаясь в покрывало.

— Вообще-то, так и есть в большинстве случаев. Но все равно замечу: мы как бы тоже люди.

— Ты это к чему?

— Ты уже второй раз за вечер говоришь о детдомовских, как об отдельном виде человеков.

Андрей усмехнулся.

— Извини. Мне кажется, вы и есть отдельный, разве нет?

— Так можно всех людей раскидать по категориям, и нормальных останется не так уж много. Но куда нам до вас, с мамами балеринами и папами инженерами.

Мой камень не попал в цель. Отлетел от Андрея, даже не задев. Вот ведь толстокожий. Только усмехнулся, притянул меня к себе, уложил головой на свои колени, погладил по лицу и шее. Начал задумчиво перебирать волосы.

— Мама растила меня одна, — сказал вдруг, — в советском союзе их отношения не были возможны, несколько лет они поддерживали тайную связь, а потом разошлись. Он женился, а она замуж не вышла. Посвятила жизнь мне, так говорила. Зря, конечно, я ее об этом не просил. Тем более у мамы были свои понятия о воспитании. Чувства она привыкла не проявлять, всегда ходила с холодной маской на лице. Меня муштровала, не воспитывала. Отказалась от карьеры, от мужчин. Не думаю, что это сделало ее счастливой.

— Вы часто видитесь?

Он помедлил с ответом.

— Теперь нет. Я ее люблю, конечно, но… Так вышло.

— А отец?

— С ним общаемся. Да он и не отказывался от меня, мама не хотела до поры, до времени, чтобы мы виделись. Он не приезжал, я знал о нем на словах. Нормально мы стали общаться только несколько лет назад.

Мы еще помолчали, я пошутила, глядя на Андрея:

— Вот, сам не очень-то нормальный, а на меня гонишь.