Легенда о белом бревне (СИ) - "Carbon" - Страница 23

На диване, прямо напротив входа, сидели родители Мастера и еще одна женщина-Мастер. Сначала мне показалось, что абсолютно незнакомая. Но через секунду я вспомнил ее голос — это она распекала компанию молодых остолопов в том доме, где я прятался в ванной сразу после похищения.

Женщина была… своеобразная. Странная одежда — такое впечатление, что она спокойно надела часть вещей, принятых в городе Рисы, а другую — словно бы из иного мира или даже скорее из иной эпохи. Но как ни странно, «джинсы» и «водолазка» сочетались с расшитым жилетом мехом внутрь и широкой повязкой на голове поверх двух черных, туго заплетенных кос. На ногах у нее были высокие меховые сапоги. Образ неординарный, но почему-то гармоничный.

Глаза она щурила совершенно в Рисиной манере. И улыбалась… знакомо. Точнее, как я тут же догадался, это Риса была очень похожа на… бабушку? Эта женщина была… она была почти что древней, судя по ауре!

— Ага, привет, ба! — Риса, словно зеркало, отразила собственную прародительницу. — А ужин будет? Есть хочу — умираю. И Ричард тоже очень-очень голоден!

— Не сто… — уже начал я, пытаясь сгладить требование девушки, но был перебит.

— Да уж это я заметила, — усмехнулась древняя. — Хм, днем вы подпитались, но как-то слабо. Ты что, про обед забыла? Впрочем, неважно. Садитесь, дети, Таня сейчас ужин спроворит, а я к вам с подарком. Точнее, к мальчику. — Она посмотрела на меня и улыбнулась. А я почему-то почувствовал, как по спине потек пот. С чего бы главе чужого клана дарить мне что-то? Неужели… подарок по случаю перехода в другую семью? Меня все-таки отдали? Не то чтобы для меня теперь это стало трагедией… Я, наверное, хм, не против? Но волна негодования все же прокатилась по закромам разума — могли бы хоть сообщение послать, светлые родственники!

А древняя тем временем уже полезла в сумку и достала оттуда… игрушку. Белого пушистого зверя с толстыми лапами и вытянутой мордой.

— Глупости, ни к чему тебя этот подарок не обязывает, считай его частью компенсации за беспокойство, — хмыкнула женщина, словно прочитав мои мысли. — Возьми его и не пугайся, когда укусит, ему нужна только маленькая капелька крови для привязки.

— У-у-ух ты-ы-ы! — восторженно пискнула рядом Риса. — Белый мишка! А что, ему подходит! Мимики ноль, фиг догадаешься, то ли приласкает, то ли щас башку оторвет!

— Ну, положим, мимика есть даже у белых медведей, просто ее надо уметь читать, — усмехнулась леди Гиттиннэвыт (странно было бы не догадаться, кто это). — Если захочешь — справишься.

Риса хмыкнула и кивнула.

Я тем временем растерянно взял в руки белый комок меха и нахмурился, почувствовав, как эта игрушка царапнула по запястью чем-то острым. А потом она шевельнулась в моих руках, подняла морду, посмотрев своими пуговками-глазками прямо мне в глаза, и лизнула поцарапанное место горячим языком. В месте соприкосновения сразу прошелся теплый поток нейтральной скверны. Ни к чему не обязывает, да?

— Твой личный сэвен, — кивнула на мой растерянный взгляд древняя. — Лизаветин поросенок, конечно, тебе тоже подходит, но два сэвена в семье — лучше, чем один.

Ни к чему… не… обязывает?! Да вы шутите!

— Да никто тебя силой держать не собирается, дурень, — рассмеялась древняя. — Только ты для себя реши: а сам ты согласен кому-то другому мою внучку отдать?

Отдать? Она имеет в виду второе Оружие? Или просто вернуться домой и… оставить Рису здесь, больше не видеться?

Я пораженно замер, так и держа белый комок шерсти на вытянутых руках, поняв, что последняя мысль вызвала во мне невиданной силы протест.

— Ты думай, думай, время есть, — подбодрила древняя и встала. — Ладно, дети, ужинайте и отдыхайте. Мне пора.

Она расцеловалась с родителями Рисы, чмокнула внучку в щеку и пошла к двери. Но когда открыла дверь, едва не столкнулась на пороге с еще одной… женщиной. Они на секунду остановились друг напротив друга и церемонно раскланялись. Я не расслышал короткого обмена фразами, но первая гостья проследовала дальше, скрывшись в ночной темноте, а вторая вошла в дом.

— Ох ты ж, елки зеленые, баа-сама, — прошептала мне на ухо Риса, отбирая из рук пушистого сэвена. — Не переживай только. Веди себя как обычно, и ты ей понравишься. Для нее твои высокопарные разговоры будут как медиком по хлебушку.

Я сглотнул. Вместе с довольно красивой, но очень прямой и какой-то… изящно-стальной леди в комнату вошла зима. Честно, я кожей почувствовал волну изморози по стенам. Да и Рисины родители, довольно расслабленно воспринимающие древнюю, словно выпрямились и подобрались, закрываясь щитами непроницаемой вежливости. Это… вторая бабушка Рисы?! А… не слишком похожа на мою? Кажется, да. А как тогда эта девчонка смогла вырасти такой… живой?

— Баа-сама-а-а! Ура-а-а-а! Ты пришла! — заорала вдруг у меня над ухом Мастер, заставив вздрогнуть и едва не сесть мимо дивана. А ненормальная девчонка уже с визгом кинулась навстречу леди-зиме, чтобы повиснуть у нее на шее.

— Риса-чан, — чуть-чуть растерянно и укоризненно произнесла женщина, оттаивая на глазах. Обняла и поцеловала внучку в щеку. — Сколько раз я просила не орать, как зазывала на базарной площади?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍М-да, пора бы уже привыкнуть… но разве такое возможно? Как ни странно, такое отношение Мастера к другому, но тоже высокопоставленному человеку вызвало у меня легкую улыбку. Как это все уже… знакомо. И что самое интересное, на ее непосредственность самые ледяные отвечают теплом. Я вдруг подумал: если бы я так к своей бабушке кинулся, как бы она отреагировала?

— Ну я же обрадовалась! — Риса отцепилась наконец от леди, но не совсем — продолжала держать ту за руку. И эту руку у нее не отбирали. — Проходи! Будешь с нами ужинать? А, еще познакомься, это Ричард! Позаботься о нем!

Глава 26

Лиза:

Баа-сама окинула изучающим взглядом снова заледеневшего принца. Но сейчас я прекрасно чувствовала, что его обледенение лишь внешнее. Внутри уже не трепетал первоначальный страх, подобный страху смерти. Наоборот, он даже в некоторой степени расслабился, предвкушая привычный светский разговор.

Кстати, и бабуля вся из себя покрылась вечной мерзлотой только внешне. Тоненькой, так сказать, корочкой.

У-у-у, кто бы знал, чего мне в свое время стоило эту мерзлоту растопить! Я маленькая была, мозгами еще ничего не соображала, а вот инстинкты работали на все сто. Даже не помню, в какой момент я перестала шарахаться от папиной мамы с ее строгим лицом и холодным голосом.

Моя мама Таня рассказывала, что в один прекрасный момент, во время очередного протокольного визита свекрови в дом сына, младенец Риса набычилась, как теленок перед атакой, и пошла на бабушку приступом, требуя обниматься, целоваться и вообще любить. Умело сочетая это все с глазами котика из «Шрека».

Короче, баа-сама, в жизни не баловавшая собственных детей, перед таким напором не устояла. Все же не зря говорят, что к внукам люди относятся иначе, чем к детям.

Ну, в общем, с упорством носорога требуя любви, я как-то успела баа-сама полюбить. Она и правда классная, просто с ней надо уметь обращаться. Сложнее всего было в тот момент, когда я из мимимишной малышки начала превращаться в угловатого подростка. Были, были попытки включить на мне режим заморозки и дрессировки. Как же, будущая юная ледя и воспитанная японская жена… Ага, щаз-з-з!

Я оказалась упрямее, и в какой-то момент баа-сама сдалась. И пусть она сто раз делает вид, что ее шокируют мои манеры, на самом деле ей ужасно нравится то, как я ей искренне радуюсь и как лезу обниматься.

— Приветствую вас, мое имя Ричард Умбрайя, — тем временем вежливо поклонился Рич. — Прошу, позаботьтесь обо мне.

— Приветствую вас, молодой человек. Я бабушка этой юной леди, зовите меня Норайро… сан. — Кинув на меня мимолетный взгляд, бабушка все же не стала требовать высокого обращения «-сама».