Отверженный 追放者 Часть I (СИ) - Орлов Александр - Страница 42

Вообще, когда Майкл приехал сюда, он надеялся убить только одного человека, который, как сам Майкл верил, должен был дойти до грани. Он выждал достаточно времени, чтобы встретиться с ним снова. Он хотел прикончить его и уехать как можно быстрее. Но всё пошло не по плану.

Прикончить этого человека не вышло, слишком многое было не так, как Майк задумывал. Зато он прочитал в газете о массовом убийстве, и о том, что у жертв срезали лица. Тогда в голову Майка пришла идея, – если повторить способ убийства, то труп упадет в общую копилку другого убийцы и никто не будет искать его, Майкла. Так что, он так и сделал.

Майкл убил мужчину возле бара, и оставил труп на видном месте.

Каково же было его удивление, когда на следующий день труп исчез, а в газетах никто не написал о новой жертве. В эфире тоже было лишь молчание.

Телевидение, газеты и радио промолчали и во второй раз.

И в третий.

Тогда Майкл задумался, как такое может быть? Как бы фантастически это не звучало, но кто-то подчищал за ним, чтобы не раздувать слухи после массовой резни. Это было на руку Майклу, и останавливаться он не собирался. А после того как упоминания о первых жертвах вообще стали исчезать из новостей и интернета, маньяк понял, что кто-то очень могущественный пытается замять это дело.

И Майкл не сдерживался.

Он выбросил бычок вниз и обернулся, глядя на девушку, имя которой уже вылетело из головы. Мэнди? Да, точно. Он не хотел уродовать ей лицо, она была прекрасна именно сейчас, такая, какая есть. Но, что же было делать… Он хотя бы исполнит её последнюю просьбу. Он представил, как её легкое тело падает вниз с крыши…

– Я буду следить за твоим полетом. – Пообещал он и задумчиво посмотрел на заходящее солнце.

Майкл часто представлял себя в разных ситуациях, его богатое воображение постоянно подкидывало ему разные сюжеты. Когда он готовил себе сэндвич, то мог комментировать процесс, представляя себя ведущим кулинарной передачи, – “Дорогие зрители, теперь кетчуп, но немного и что очень важно, его нужно размазать по всей поверхности хлебного кусочка!”

Завязывая шнурки перед выходом из номера, он видел себя героем романа, – “ Его мускулистые руки плотно затянули шнурки на ботинке, изящным и быстрым движением перехватили пластиковые поводки и сделали виртуозный узелок бабочку.”

Сейчас он представлял, что заходящее солнце, это огромное зеркало объектива, за которым спрятался оператор. Майкл снимался в фильме, в ужастике про маньяка.

Мистер М растянул губы своей лучшей улыбкой в этот вымышленный объектив и подмигнул ему.

– Ты ведь меня видишь, не так ли? – Спросил он у оператора, не отрывая взгляда. – Не знаю, откуда ты взялся и почему смотришь на меня…

Но я вижу тебя тоже.

М. склонился над телом и приготовил нож.

Черт, как же не хотелось резать эту милую мордашку.

– Ну что поделать, раз у вас так принято, кто я такой, чтобы нарушать традиции. – Вздохнул М. и принялся за работу.

Немой и невидимый оператор был его единственным спутником.

Да, да… Именно ты.

Глава 20

– Так что ты можешь сказать в свое оправдание, Икари-кун? – вскрикнула Марина-сенсей. – Есть у тебя хоть одно достойное объяснение?!

Я поднял на неё затуманенный взгляд, меня до сих пор мутило.

Утро прошло ужасно, после ночного кошмара я проснулся сам не свой. От снотворных тело казалось ватным, от обезболивающих с алкоголем тошнило, а яркие картинки сна до сих пор меня преследовали. Это ведь воспоминания. Да, под призмой американского кино, но все же мои воспоминания, которые я видел от третьего лица…

Ощущение было такое, будто всю ночь я только и делал, что нещадно пил.

А ещё смех Музы… Весь просмотр она тихо хихикала, будто смотрела веселую комедию, и её смешки до сих пор отражались эхом в ушах.

В школу я чуть не опоздал, а после первого урока заявилась злющая Марина-сенсей и потащила меня к директору, сняв с занятий.

Меня все-таки кто-то сдал. День с самого утра не задался.

И вот я сидел в кабинете председателя, в мягком кресле, за большим столом и отыгрывал невинность. Председатель, тучный усатый мужчина, смотрел на меня неодобрительно. Его толстые щеки делали и без того узкий разрез глаз ещё более тонким, посему казалось, что он все время подозрительно щурится. Учительница визгливо кричала и обвиняла меня во всех грехах.

– Отвечай, Рио Икари! Чего молчишь?!

Я похлопал глазами, приходя в себя, и изобразил на лице растерянность.

– Ч-что? – робко спросил я.

– Ты что меня не слушал? – взъелась сенсей. – Отвечай сейчас же, – это ты устроил погром в классе? Ты участвовал в драке?!

– Нет… – прошептал я.

– А это тогда что? – она дотронулась пальцем до моей щеки, снимая слой тонального крема, которым я неумело замазал синяки. – Думал, я не замечу? У тебя на лице следы драки, как теперь будешь оправдываться?

Я опустил голову, пряча лицо в ниспадающих волосах.

Она вздохнула, прошла взад-вперед по кабинету и села напротив, подвинув стул вплотную.

– Икари… – сказала она более мягко, – я знаю, что не ты начал драку. Ты хороший мальчик, не зачинщик и не дебошир. Я понимаю, что тебя вынудили дать сдачи. Но сейчас ситуация разворачивается против тебя. Каори объявил, что это ты ударил его бейсбольной битой по лицу. Операция по восстановлению зубов будет стоить очень дорого, не говоря уже о том, что нападение с оружием на ученика невозможно в нашем учреждении. За это тебя исключат и даже могут привлечь к законной ответственности. Ты ведь не хочешь в колонию для несовершеннолетних?

Я отрицательно покачал головой.

– Как ты не понимаешь, Икари-чан, я пытаюсь тебе помочь!

– Но ведь я… не виноват, – старательно шмыгал носом я.

– Я это знаю. Но пойми, родительский комитет не будет разбираться в том, кто начал драку, – они будут разбирать последствия. А итог такой, – одному ученику выбили зубы, а второму сломали руку. У нас вооруженное нападение, порча имущества и умышленное причинение тяжелых увечий. А единственный, на кого показывают пальцем, – это ты. Понимаешь, насколько все серьезно?! Твои синяки сойдут, а последствия перелома останутся, и кому тогда поверят?

– Я ничего не сделал, – продолжал твердить я.

– Тогда расскажи, как все было. Я знаю, что ты молчишь, потому что не хочешь прослыть доносчиком. Но Каори уже это сделал. Тебе нужно просто отбелить себя.

– Но почему Каори верят, а мне нет?! – вскрикнул я, притворяясь изо всех сил. – Ведь он хулиган, а не я!

– Да, у Каори плохая успеваемость и есть замечания по поведению. Про него ходит много дурных слухов и у него плохая репутация. Но официального подтверждения факта буллинга нет. Это означает, что Каори формально – прилежный ученик, на которого совершено вооруженное нападение. Вот под каким углом будет рассматривать ситуацию совет. А теперь расскажи мне, что произошло тем вечером в классе, ведь иначе я не смогу тебе помочь.

– Меня там не было… – скрипя зубами продолжал я.

– Ах, не было?! Камеры школы зафиксировали, – как ты, Асами-чан, и Ягами-кун покинули школу в девятом часу тем вечером. Немного поздновато для троицы, которая не участвует в клубной деятельности. Что вы делали в школе в это время?

– У нас есть клуб, – тихо ответил я. – Мы организовываем новый кружок журналистики.

– У вас даже помещения нет!

– Уже есть, Ягами-кун смог получить разрешение на использование здания в округе школы.

Сенсей вопросительно посмотрела на председателя, тот важно кивнул.

– Это правда, – произнес он. – И у них будет независимый консультант из полицейского участка, он за ними присмотрит.

– Кто-то сказал “полиция”? – дверь кабинета тихонько приоткрылась и внутрь протиснулся улыбающийся Акира Терада, неловко почесывая свежую щетину. – Простите за вторжение, я хотел постучать, но дверь была приоткрыта и я услышал знакомые голоса.

– Терада-сан! – приветливо осклабился председатель. – Вы же знаете, что я всегда рад вас видеть у себя в кабинете! Прошу, проходите, садитесь!