Молчание (СИ) - Булахов Александр - Страница 30

Груша и Федор Иванович сидели на своих кроватях и смотрели друг другу в глаза. Это был немой поединок. Груша не выдержал и моргнул.

— Не старайтесь, Федор Иванович, меня напугать снова, — заговорил он. — Я вас больше не боюсь, я ведь понимаю, что страх свой я сам придумал, а уж потом вы все этим дружно воспользовались.

Федор Иванович притворно вздохнул и ответил:

— Ладно, Виталик, время покажет, убежал ты от своего страха или нет. Я-то вижу, что ты все еще мучаешься сомнениями и вернулся в эту палату только для того, чтобы доказать самому себе, что твой страх это не навязчивая идея, а суровая реальность.

Груша набычился.

— Бла-бла-бла. Мне, кажется, что вы не умеете ясно выражать свои мысли, просто кидаете в воздух много пустых слов.

— Нет, Виталик, ты не прав, я свои мысли всегда выражаю предельно ясно. А вот ты уже не способен адекватно воспринимать существующую реальность. Тебе везде и во всем мерещатся монстры и выдуманный тобой мир, который вдруг стал тебя окружать. Или, может, ты мне скажешь, что я не прав?

Груша стукнул кулаком по тумбочке.

— А вы меня не запугивайте! Не на того напали! Я не дурак и не сумасшедший! И вообще, я, может, не хочу больше об этом говорить.

Федор Иванович лег и накрылся одеялом.

— Успокойся, Груша, я тебе не враг. Враг твой таится в твоей голове и медленно уничтожает тебя изнутри.

Груша нахмурился.

— Ага, так я и знал! — сказал он. — Вы не обижайтесь, но я вас слушать больше не собираюсь. Бред несете. Да и рассказчик из вас, если честно, хреновый. Лично меня аж тошнит от ваших тупых баек.

Федор Иванович ничуть не рассердился и тем же добреньким тоном продолжил:

— Мне жаль тебя, Виталик. Искренне жаль. Ты тонешь в мире своих страхов, с каждым днем погружаясь все глубже и глубже в нечто далекое от реальности. Ты принимаешь помощь тех, кого придумал твой разум и сознательно отказываешься от помощи тех, кто способен тебе помочь.

Выражение лица у Груши на секунду стало озадаченным: он задумался над словами Федора Ивановича. Затем с презрением посмотрел на старика.

— Ловко это вам удается.

— Что удается, Виталик?

— Пудрить людям мозги всякой ахинеей.

Из большой кучи человеческого фарша, в котором перемешались головы, ноги и руки людей, выползли одиннадцать «ногогрызов» и встали кольцом по середине вестибюля. «Вжи-жи-жить… вжижить… вжи-жи-жить», — засверкали они своими острыми пилами.

Оля уткнулась лицом в плечо Сергея и заорала во весь голос:

— Я больше не могу смотреть на это!

Сергей беглым взглядом окинул вестибюль. Люди залезли, кто куда смог. Кто на подоконник, кто на столы, кто на скамейки и стулья. У трех мужчин, что стояли на подоконнике, с ног текла кровь и собиралась в лужу на полу. Артем и Полина стояли на кожаном кресле недалеко от скамейки Сергея и Оли.

Сергей с бессильной яростью поглядел на «ногогрызов».

— Вот же твари! — закричал он. — Найду и растопчу каждую!

«Ногогрызы» стали показывать свои пилы: они выезжали из их тел под разным наклоном.

— Суки же! — всхлипнул Артем.

«Ногогрызы», продемонстрировав свои силы, выстроились в центе вестибюля в боевом порядке: пятеро впереди и шестеро позади — и медленно стали удаляться в сторону лестницы. «Вжи-жи-жить… вжижить… вжи-жи-жить».

Магамединов отодвинулся от лабораторного стола и повернулся к Кругловой, которая в это время стояла у центрифуги, рассматривала пробирки с кровью и записывала что-то в большую тетрадь.

— Я не могу понять, как такое возможно, — заговорил Максим Викторович. — Наша «зараза» начинает свою жизнь, как неклеточное образование. И это не вирус. Это нечто имеет размер меньше клетки, но наделено разумом. Оно меняет свое поведение в разных ситуациях. Сначала оно просто разрушает клетки, затем их же восстанавливает.

Круглова, слушая Магамединова, подошла к компьютеру и ввела из тетради данные для обработки.

— Хорошо, но как это нечто вдруг становится червями и еще чем-то непонятным? — поинтересовалась она.

— Я разрезал тело Шарецкого вдоль и поперек, кромсал его хуже всякого мясника.

Круглова бросила злой взгляд в сторону Магамединова.

— Максим, давай без подробностей!

— Так вот, — принялся объяснять заведующий терапевтическим отделением. — В кишечнике эти твари получают свое первое резкое увеличение: они просто растут в размерах и становятся все больше и больше.

— Как такое возможно? — удивилась Круглова.

— Не знаю… Есть у них свои секреты. Они жрут все, что ест человек. Вот откуда у больных появляется звериный голод.

— Ничего себе!

— Твари эти по-своему молодцы, они берегут организм жертвы до последнего и уничтожают только тогда, когда им становится тесно.

Круглова отодвинулась от компьютерного стола.

— Права Весюткина, нам надо задуматься о более серьезных средствах индивидуальной защиты.

— Это, конечно, очень нужное дело, но ты дослушай меня до конца…

— Ну что еще? — раздраженно спросила Круглова.

— Вырвавшись на волю, — продолжил рассказывать Максим Викторович, — эти паразиты вновь резко начинают увеличиваться: тупо, но быстро растут в размерах.

Магамединов достал из лабораторного стола глубокий металлический ящик с маленькими дырочками наверху. Из него раздался вялый звук: «Вши-жи-шить».

Магамединов открыл верхнюю крышку ящика.

— Не бойся, — сказал он. — Загляни внутрь. И ты увидишь, какие могут вырастать красавцы в итоге.

Круглова осторожно заглянула внутрь металлического ящика. На нее жалостливыми глазками смотрел маленький «ногогрыз».

— Ого, какая дрянь! — воскликнула Елена Степановна.

В вестибюле первого этажа люди окружили кровавую кучу фарша и костей — все то, что осталось от восьми человек, не успевших спастись от «ногогрызов». Сергей, Оля, Полина и Артем стояли к этой куче ближе всех.

— Вот это жесть! — произнес Артем.

Оля отвернулась и согнулась пополам. Ее стошнило. На глазах выступили слезы.

— Какой противный запах, — прошептала Полина.

Сергей выступил вперед.

— Эй, люди! — обратился он ко всем. — Я собираюсь вооружиться и дать ответ этим тварюгам. Если среди вас есть те, у кого появилось такое же желание, прошу двигаться за мной. Я иду в мастерские, чтобы изготовить оружие.

Сергей посмотрел на повергнутых в ужас людей, и кисло улыбнулся. Желающих присоединиться среди них не оказалось.

— Понятно. Я никого из вас не осуждаю.

Сергей отвернулся, и только тогда из толпы раздался голос Капрона — жилистого мужика лет шестидесяти.

— Подожди, я с тобой!

Сергей кивнул и двинулся в сторону мастерских. Из толпы вышли Артем, Полина и Оля.

— Подожди, мы тоже! — закричала Полина.

Сергей обернулся и нарочито громким голосом произнес:

— Мне некогда ждать. Время бежит. Эти твари смогут вернуться в любой момент. Кто не трус, тот пойдет со мной. Ну а трусы мне не нужны!

За спиной Сергея зашевелились люди. Он вышел из вестибюля в правое крыло, за ним следом: его друзья, Капрон и еще девять человек, шестеро мужчин и три женщины.

Время близилось к обеду. Весюткина зашла в первую палату терапевтического отделения в специальном защитном костюме. На четырех кроватях лежали и стонали смертельно больные мужчины со вздутыми животами.

— Инга Вацлавовна, уходите отсюда, — прошептал один из них. — Нечего на нас тратить силы.

— Глупости не говорите, — ответила на это Инга Вацлавовна. — Будем бороться с этой дрянью вместе. Я вас не брошу.

Второй больной, еле оторвав голову от подушки, попросил:

— Доктор, дайте хоть что-нибудь пожрать.

Инга Вацлавовна взяла полотенце, которое висело на спинке кровати, и вытерла пот на лице больного, попросившего есть.

— Хорошо, потерпи еще немножко, — сказала она. — Я что-нибудь придумаю.