Последняя из своего рода (Том 2) (СИ) - Веденеева Валерия - Страница 34

Мервин на мгновение отвел взгляд — достаточный ответ.

— Скорее, Риэль! — повторил он. — Я не знаю, сколько…

Яркий свет залил целый сектор неба, продержался несколько мгновений, потом погас. Скрежет, отзвук которого я продолжала слышать все это время, затих.

— Они прошли первый слой щитов, — сказал Мервин. — Райша, не время спорить!

— Ты прав, — согласилась я, чувствуя, как к горлу подступает ком страха. Оттуда, сверху, шла смерть — а я не хотела умирать. Я хотела, чтобы и я, и Мервин, и наш ребенок жили. Но…

— Я не пойду в храм. Я не брошу свой народ.

— Что? — переспросил таирт, явно уверенный, что ослышался.

— Я останусь, — ответила я твердо.

Выражение лица Мервина поменялось, и я поняла — с уговорами покончено. Сейчас он спеленает меня Нитями, как паук муху, и, если понадобится, отнесет на руках. Торопливо сделав шаг назад, я подняла ладонь:

— Именем Савэто, клянусь, — передо мной повис алый шар, свидетель клятвы. — Клянусь, если ты силой заставишь меня покинуть Теритт, я убью себя.

На руке возникла метка клятвы. Мне было страшно, очень страшно — но выбор я сделала.

Тот выбор, о котором говорил Хранитель Лабиринта?

Я не знала, не могла этого знать, но дороги назад не было.

— Райша… — Мервин смотрел, словно не мог поверить. — Зачем?

«За что ты так со мной?» — услышала я невысказанное.

— Это мое решение, — сказала я, глядя ему в глаза. — Я останусь, и ты останешься тоже, потому что любишь меня. Если мы погибнем, то погибнем вместе с нашим народом. Видишь, все просто.

— Какой в этом смысл? — в его голосе прозвучало отчаяние.

— Ты сильнее, чем был мой отец, а он считался лучшим магом нашего мира. Ты сможешь удерживать щиты до тех пор, пока не придет Дракон.

Я знала, что права, но таирт покачал головой.

— Риэль, я…

— Ты сможешь, — повторила я, не отводя от него взгляда. Мои глаза горели, словно готовые пролиться слезами, но влаги в них не было. — Ты сможешь, любовь моя, душа моя, я знаю — ты сможешь. Ради меня. Ради нас.

«Мервин», — сказала я мысленно, глядя на мужчину, которого любила, — «Мервин, чужак в своей стране. Не принятый эль–туань и сам отказавшийся от них, предавший своего короля, свой народ, пустивший врага на свою родину. Мервин, ты не захочешь — и не сможешь — до последней капли крови, до последней крохи магии защищать тех, кто из года в год отвергал тебя. Но ради меня и нашего ребенка — ты сделаешь это».

Я сказала это мысленно, но, казалось, будто вслух, казалось, будто Мервин услышал меня, будто смог прочитать в моей душе…

Мой эль–эро молчал, опустив голову, молчал долго, потом поднял глаза и посмотрел с такой болью, что у меня заболело сердце.

— Я пойду с тобой в храм, — сказала я ему. — Мы будем вместе до конца.

— Нет, — Мервин покачал головой. — Когда я переведу энергию всех щитов на себя, произойдет выброс дикой магии. Это опасно для ребенка. Обещай мне, что останешься в крепости и спустишься в подземелье. Если кадари сумеют проскользнуть сквозь щели в щитах, там будет безопаснее.

— Обещаю.

Подойдя к Мервину, я обняла его. Сперва он стоял неподвижно под моими руками, потом, с прерывистым вздохом, обнял в ответ.

— Люблю тебя, — прошептала я. — Всегда, чтобы ни случилось, знай — я люблю тебя. Сердце мое, душа моя — люблю…

Когда Мервин ушел, когда за ним закрылась дверь, у меня подкосились ноги. Опустившись на пол, я зажала рот руками, но рыдания рвались наружу.

Что я наделала?

Во имя Властелина, что я наделала?

Ни один эль–туань, даже владеющий Темной магией, не сумеет держать щиты для целого мира сутки и не сгореть при этом, не сжечь в себе всю магию до последней капли…

Мы не можем жить без магии, как не можем жить без крови.

Я знала это — и только что отправила своего эль–эро на верную смерть.

Отправила его умирать, чтобы дать моему народу шанс выжить.

Когда, приведя себя в порядок, я вышла из покоев, коридоры замка были полны эль–туань. Мужчины, все вооруженные, спешили к выходу, кто–то из женщин истерически рыдал.

Вторжение Дракона, случившееся меньше года назад, Квейн почти не задело, местные жители видели лишь отблески прежней войны. Но кадари мимо не пройдут — и нам всем доводилось слышать о мастерстве их воинов, силе их магов и безжалостности каждого из изгнанников. Я знала, что детали моего первого похищения — с попыткой принесения в жертву Богам Хаоса — недолго оставались тайной. Любая судьба лучше потери души: многие из нас предпочли бы умереть в битве, чем оказаться на их алтаре.

— Дракон? — незнакомая женщина схватила меня за рукав. — Он придет? Он остановит их?

— Да, — сказала я с уверенностью, которой не ощущала. — Обязательно.

В подземелье было светло, просторно и свежо — заслуга старой магии. Я видела Нити всех стихий, но особенно много Нитей Воздуха — даже если крепость обрушится и все ходы окажутся перекрыты, нам будет чем дышать еще несколько недель.

Сперва в подземелье находились только женщины и дети, потом начали появляться раненые — эль–туань, выжившие после столкновения с отдельными отрядами кадари, которые прорвались сквозь щели в щитах. Раненые говорили, что в этих отрядах были и другие, похожие и не похожие на изгнанников — и убить этих других оказалось куда сложнее, чем кадари. Дженнай — думала я, но не произносила вслух.

Порталы — как и Врата — не открывались, эль–туань из других городов и стран не могли прийти нам на помощь.

Но щиты пока стояли.

Щиты стояли…

Я утешала испуганных, помогала лечить раненых и старалась не думать, изо всех сил старалась не думать о том, что если Дракон не появится в ближайшие часы, то я больше не увижу своего эль–эро живым.

Раненые рассказывали, что кадари пытались прорваться в храм. Изгнанники не могли не почувствовать изменения в крепости щитов после того, как Мервин перевел их на себя. Не могли не заметить и место главной концентрации Силы. Раненые говорили, что огненные полосы на небе стали слабее, что новых вспышек не было. И они, они все, спрашивали у меня — сможет ли наместник удержать щиты до того, как придет Дракон.

Сможет, — говорила я им, — конечно, сможет. Он ведь самый сильный чародей нашего мира. Сильнее даже, чем был мой отец.

Я не плакала. Принцесса Шоралл не имела права плакать там, где ее могли видеть подданные, даже если это были бывшие подданные. Принцесса Шоралл должна была излучать уверенность в победе и безмятежное спокойствие. И никто не знал, как болело у принцессы сердце, как она ждала чуда, которое не торопилось случиться, как она отсчитывала каждую минуту, во время которой ее эль–эро еще был жив…

Наступило утро, перетекло в день, потом в вечер… Я молила Властелина, я звала Его Дочь — но Она не пришла.

Вечер стал ночью.

С каждым часом атаки кадари, прорвавшихся сквозь щели, становились все яростнее, число наших раненых и убитых росло, но защитники у храма еще стояли, и щиты еще держались.

Уже зарождался рассвет нового дня, когда пол подземелья дрогнул. Потом я ощутила знакомую волну Силы — словно с поводка спустили магический ураган. Почувствовала — нас достиг лишь отголосок, настоящая битва развернулась в небесах.

— Дракон! — крикнул кто–то. — Дракон пришел!

И я побежала — по туннелю к выходу из крепости, потом к площади, где стоял храм Властелина. Камень брусчатки местами блестел от крови, местами был оплавлен в огне, мне все чаще приходилось огибать тела, и, в конце концов, я просто начала переступать через них.

Вот и храм, у входа в который стояла горстка выживших защитников; не обращая внимания на них, я вбежала внутрь, и дальше, за алтарь, в дальний альков — небольшую комнату, куда сходились Нити всех щитов.

И замерла на пороге.

Мой таирт сидел в кресле, держа в ладонях матовый шар, от которого, полупрозрачные, уходили в пустоту Нити. Казалось, что Мервин заснул, утомившись… Голова склонилась набок, глаза закрылись, густые ресницы бросали на щеки длинные тени. Просто задремал.