Город слухов - Филипс Джадсон Пентикост - Страница 7

- Теперь я примадонна, и вечер обойдется тебе дороже, чем в первый раз. Как насчет двухсот долларов?

Сейр чуть не согнулся пополам от острой боли в животе. Ледяной пот выступил у него на лбу.

- Я... боюсь, для меня это дороговато.

Люси расхохоталась.

- Ну, я рад нашей новой встрече и... удачи тебе.

Пошатываясь, он вышел на улицу. Клуб "Рок-Сити" находился лишь в квартале от театра. В своем шкафчике Сейр держал там пару галлонов контрабандного джина. Забрав джин, он вернулся к театру, где стоял его автомобиль. И поехал за город. Боль в животе усиливалась с каждой минутой.

Ради Люси он хотел пожертвовать всем на свете, и вот оказывается, что она ему не нужна. Будто он выпрыгнул из самолета, дернул за кольцо парашюта, а тот не раскрылся.

Когда огни последних домов скрылись из виду, Сейр съехал с шоссе и принялся за джин.

Он вернулся в "Рок-Сити", когда на востоке затеплилась заря, промерзнув до костей. С похмелья раскалывалась голова. Он выпил не меньше полгаллона. Но остался совершенно трезвым, если не считать бьющего в виски парового молота.

Около дома на улице Вязов стоял какой-то автомобиль. В окнах первого этажа и в спальне матери горел свет. Он узнал машину доктора Уотерса. Наконец-то, подумал Сейр, его мать действительно заболела.

Он вошел в холл. Миссис Бронсон сидела на нижней ступеньке широкой лестницы и плакала, уткнувшись в фартук. При виде Сейра слезы высохли, будто в глазах миссис Бронсон закрылся кран. Она встала.

- Убийца! - вырвался из нее яростный шепот.

Ничего не понимая, Сейр молча смотрел на нее. Из библиотеки появился доктор Уотерс. Галстук его съехал набок, в руке он держал стакан.

- Где тебя носило, Сейр? - спросил доктор.

- Ездил за город.

- Я позволил себе налить виски из твоих запасов, Сейр, - смутившись, добавил Уотерс.

- И правильно сделали. Что случилось? Неужели мать...

- С ней все в порядке. К сожалению, должен сказать тебе, что Френсис, по всей видимости, приняла большую дозу снотворного. Я приехал, как только мне позвонили, но уже ничем не смог ей помочь. Мне очень жаль.

- Убийца! - во всю мощь выкрикнула миссис Бронсон.

- Успокойтесь, пожалуйста, успокойтесь, миссис Бронсон, - повернулся к ней доктор Уотерс. - К чему такие слова.

ГЛАВА 4

Молодой патрульный Гейвигэн, что усадил Сейра на рельс ограждения неподалеку от сгоревшего автомобиля, родился гораздо позже той ночи 1924 года, когда Френсис Вудлинг нашла выход из окружавшего ее ада. Но он знал, что Сейр овдовел много лет назад, что миссис Вудлинг трагически ушла из жизни. Кто-то сказал Гейвигэну, что она была алкоголичкой.

Для Гейвигэна Вудлинг представлялся незаурядной личностью. После смерти матери в середине тридцатых годов он жил один в старом доме на улице Вязов. Он был преуспевающим адвокатом и в конце концов стал судьей. Когда Гейвиген учился в школе, по городу ходили слухи о безумных ставках игроков в покер, собиравшихся в доме Сейра. В Рок-Сити судья Вудлинг пользовался большим влиянием, и из-за давней трагедии ему прощались многие выходки. Он пил больше, чем следовало, но приходил на работу трезвый как стеклышко. Оставшееся от отца наследство в значительной мере пошло прахом, когда в 1929 году лопнула Нью-Йоркская биржа. Однако адвокатская практика позволяла ему содержать дом и не отказывать себе в маленьких радостях. Он постоянно вносил деньги в различные благотворительные фонды. Особенно его интересовала спортивная программа для мальчиков. И все же Гейвигэну с трудом верилось, что старый джентльмен с толстым животом когда-то считался чуть ли не лучшим полузащитником студенческого футбола. Вот, говорил себе Гейвигэн, к чему приводит злоупотребление спиртным.

Небо разверзлось над головой судьи Вудлинга пять лет назад, когда Гейвигэн только поступил в полицию. Джошуа Винтерс, самый богатый человек Рок-Сити, назначил его попечителем своего наследства. В завещании Джошуа разделил принадлежащие ему миллионы совсем не так, как это сделало бы большинство его сограждан. Из родственников у него оставалась только Аннабелль Винтерс, дочь его единственного сына, с которым он порвал всякие отношения задолго до ее рождения. Когда за два или три года до начала второй мировой войны сын Джошуа и его жена погибли в авиационной катастрофе, Аннабелль едва исполнилось девять лет. Дедушка Винтерс еще ни разу не видел внучку. Тут, однако, старик слегка оттаял, вероятно, под давлением общественного мнения, и взял Аннабелль к себе. Позаботился о том, чтобы она получила лучшее образование. Но люди говорили, что ей так и не удалось преодолеть барьер, который Джошуа возвел перед сыном и всем, связанным с ним.

В двадцать два года Аннабелль влюбилась. Но не вышла замуж, потому что ее жениха отправили в Корею. Назад он уже не вернулся. И Аннабелль, высокая, красивая девушка, решила стать учительницей.

По завещанию Джошуа оставил Аннабелль сто тысяч долларов с разрешением пользоваться лишь процентами с основного капитала. Остальные деньги он отписал больнице Рок-Сити, оговорив, что они будут выдаваться по частям, через определенные промежутки времени.

В один из таких дней, указанных в завещании, возникла неожиданная помеха. Судья Вудлинг, доверенное лицо покойного, не смог передать больнице означенную сумму. Деньги, сказал он, вложены в акции, продавать которые в настоящий момент нецелесообразно.

Последовало расследование, проведенное по настоянию доктора Дэвида Паттона, члена административного совета больницы, и Аннабелль Винтерс. После смерти Джошуа ее избрали почетным председателем Фонда Джошуа Винтерса. От такого известия старик мог бы перевернуться в гробу. Гейвигэн не слишком пристально следил за расследованием, но после показаний Аннабелль и доктора Паттона Сейр Вудлинг оказался в трудном положении.

Видимо, окружной прокурор не нашел достаточных оснований для возбуждения уголовного дела, но губернатор снял Вудлинга с должности судьи, а коллегия адвокатов лишила его права заниматься адвокатской практикой.

Последующие пять лет Сейр детально объяснял всем и вся, что он невиновен в приписываемых ему проступках. Некоторые считали, что он обманом воспользовался чужими деньгами. Другие думали, что он просто оказался плохим финансистом. Для первых наказание представлялось смехотворно легким. Вторые жалели Сейра, похохатывали над его пьяными шутками, с грустью наблюдая, как приходит в упадок когда-то элегантный дом на улице Вязов, превращаясь в лачугу, будто сошедшую с карикатур Чарльза Адамса.