Глаза Акнара (СИ) - Кузнецов Константин Викторович - Страница 1

На остров опускалась ночь. Городская стража спешно запирала ворота, в домах загорался свет, спокойное море окутывала тьма, и только близ берега спасительный луч маяка нарушал непроглядную пелену ночи. Все погружалось в мир Старого ворчуна Хорма[1] — бога сна, признающего только бледный свет луны и загадочную тишину немеркнущих звезд, которые так часто скрывались среди призрачной дымки, вынуждая одиноких путников терять всякую надежду на спасение в коварных и жестоких пучинах серых морей. Ночь на короткий миг заставляла весь мир замереть, и насладиться прохладой морского ветра, забыв о насущных проблемах и отложив все заботы до утра.

Пестрая, разукрашенная всеми цветами радуги жизнь, получала один единственный цвет — цвет темноты. И все радужное и прекрасное, что дарит нам день, медленно и неторопливо, уходило в тень, растворясь в невидимом тумане страхов и людских предрассудков. Ночь, словно умелый волшебник вынуждала в один миг ощущать страх к тем вещам, что при свете солнца вызывали лишь добрую улыбку. Мир, становясь чуточку не похожим сам на себя, открывал постороннему взору тысячи тайн и загадок, заставляя содрогаться от ужаса тех, кто пугался ночного шороха и призрачных теней.

Ночь не любит трусов. Она издевается над ними, словно властная хозяйка, заставляя своего раба немощно ползать по земле, вымаливая в слезах избавление от жутких кошмаров, приходящих к нему с наступлением сумерек.

Жители Рейте хорошо знали как обезопасить себя от ночных кошмаров. Вознося хвалы и прошения к богу ночи Хорму, они верили, что Старый ворчун прислушается к просьбам людей, и отведет от них всякую неприятность. Однако, порой даже самые искрение и отчаянные молитвы, разносясь многократным эхо, растворялись в ночи, давая понять, что сегодня могущественный Хорм не властен изменить предначертанное судьбой. И тогда в дело вступал великий Рок, повелевающий миром и внемлющий лишь собственным желаниям. Именно с его легкой руки, происходили самые великие события, заставляющие мир содрогнуться и вспомнить о том, что слишком уж долго длилась предыдущая эпоха. Век размеренного и неторопливого счастья.

Акстер Крите — житель городка Рейте[2], проработавший двадцать лет на маяке, проснулся посреди ночи в холодном поту и теперь никак не мог уснуть. Во всем был виноват очередной кошмар, заставивший его, вскрикнув, открыть глаза. Раньше Акстер никогда не страдал бессонницей, но сегодня, после внезапного пробуждения, сон, словно нарочно обходил его стороной.

Зевая, он встал с лежака застеленного теплыми шкурами, и слегка пошатываясь и кряхтя, направился к окну.

Минувший день выдался на редкость трудным. Весь вечер он провозился на маяке с осветительным механизмом, даже не заметив, как подкралась ночь, — и ему пришлось остаться в башне. Идти домой через Заброшенный выработки, где по слухам обитают кровожадные создания, в такую ночь слишком опасно. Не то чтобы Асктер верил подобным сплетням, однако, считая, что дыма без огня не бывает, рисковать все же не решился. Да и зачем лишний раз испытывать судьбу, когда лучше дождаться утра и без всяких хлопот вернуться домой.

Открыв створки окна, он вдохнул свежий бриз, и сонным взглядом посмотрел на небо. Но как не старался Акстер что-нибудь разглядеть в ночной мгле, он так ничего не увидел, и даже луч маяка, освещающий большой участок моря не помог ему. Охваченная светом поверхность воды была пуста, и только плеск вечно бодрствующих волн нарушал привычную тишину ночи.

Асктер попытался вспомнить, заставивший его пробудится кошмар, но так и не смог. Что же ему все-таки приснилось? Что за страшный сон лишил его сегодня покоя? Видимо неудачи сегодняшнего дня не отпускали его даже глубокой ночью и навалившаяся на смотрителя усталость, была тому лишним подтверждением.

Вернувшись к лежаку, он растянулся на теплой медвежьей шкуре привезенный ему родным братом с дальних северных островов. Она так хорошо грела его старые косточки, что хотелось вечно лежать на ней блаженно вытянув ноги и плевать в потолок. Потянувшись, смотритель закрыл глаза, надеясь, что хотя бы теперь ему удастся уснуть.

Сон так и не пришел. Зато пришло странное ощущение некой тревоги, словно что-то или кто-то угрожал его жизни.

— Какая ерунда, — произнес Акстер вслух, чтобы хоть как-то утихомирить нарастающий страх. Хотя ничего особенного в этом ощущении не было.

Когда Акстеру приходилось оставаться на ночь на маяке, он мог поклясться, что довольно часто слышал далекие стоны неведомых морских чудовищ, а иногда ему даже мерещилось, будто по каменным стенам башни карабкаются противные серые твари. Однако когда страх отступал, здравый смысл подсказывал Акстеру, что это всего-навсего его разыгравшееся воображение, и обычно, подобные кошмары, словно услышав голос рассудка, исчезали с первыми лучами солнца.

«Стало быть, и сегодня не стоит волноваться, — рассудил смотритель». С этой мыслью, он закрыл глаза и, пытаясь хоть как-то вернуть потерянный сон, стал считать воображаемых овец.

Приблизительно через час Акстер вновь открыл глаза и, устало вздыхая, долго сидел на лежаке, а потом, шаркая ногами направился наверх в смотровую комнату. Кошмар повторился. И больше того. На это раз ведение пришло, когда он не спал. Оно промелькнуло перед его глазами, ожившими картинками, — но случилось это так быстро, что он даже не успел испугаться.

«Что же это за наваждение? — поднимаясь вверх по лестнице, размышлял Асктер. — „Нет. Пусть это будет все что угодно, только ради Хорма, не проклятый вещий сон. Только не вещий сон!“

Он недолюбливал пророков и предсказателей, считая их всего лишь искусными шарлатанами морочащими людям голову. Откуда пошла такая неприязнь, порой перерастающая в ненависть, не знал никто. Никто кроме самого Акстера. А причиной всему была одна прорицательница, очень давно предсказавшая ему счастливую жизнь с милой девушкой жившей в одной из соседних деревень. Поверив в судьбу, он женился. Но семейная жизнь не принесла ему обещанной радости, а девушка, став его женой, как обычно это бывает, оказалась отвратительной сварливой бабой. Позже выяснилось, что это именно она подговорила предсказательницу наплести доверчивому юноше эдакую небылицу. Зачем ей понадобилось ему лгать, Акстер так и не узнал. Возможно, в то время она его еще хоть немного любила.

Рассудив, что еще неизвестно как бы сложилась его жизнь, откажись он тогда жениться, Асктер не стал ничего менять — продолжая жить как жил.

Вдохнув свежего воздуха, он вгляделся в море. До утра оставалось часа два, а линия горизонта все еще таилась в темноте. В голове не переставая, крутились беспокойные мысли, от чего становилось только тревожнее. Желая избавиться от ложного, как он сам считал волнения, Акстер попытался воссоздать фрагменты недавнего ведения.

И так, первое что он видел, был маяк. Но не просто маяк, а высоченная башня, из черного, словно сама ночь камня, источающая бледно-красный свет. Она стояла на узком перешейке, неизвестного ему острова и ее яркое сияние простиралось на далекие мили. Еще ему привиделось огромное морское чудовище, которое насколько он знал, именуют не иначе как — Горл или Морской Дракон. Он помнил, как оно словно летающая рыба перемахнуло через самый низкий участок перешейка и исчезло в воде. Смотритель испуганно вздрогнул. Он действительно, видел в своем кошмаре ужасного монстра, считавшегося одним из самых грозных порождений Чужой воды.

Акстер задумчиво почесал затылок. На этом его ведение не обрывалось. Было ведь что-то еще. Но что? Напрягшись, он попытался вспомнить все заново. Маяк. Чудовище. И…? Свет! Что-то произошло со светом маяка! Ответ пришел незамедлительно. После того как чудовище совершило прыжок, на маяке исчез свет. Это произошло настолько внезапно, что ему показалось, будто бледное сиянье маяка поглотила сама тьма.