Агидель стремится к Волге - Хамматов Яныбай Хамматович - Страница 5

Добравшись двадцать девятого июня 1554 года до Переволоки, что между Волгой и Доном, он расположился со своей ратью на привал.

После обеда Шемякин созвал воевод на совет.

— Что проку плутать, аки слепцам. Надобно разведать, что творится нынче в Астраханском царстве, языков добыть.

Посовещавшись, военачальники договорились выслать вперед отряды под командованием князя Вяземского и Чулкова. А спустя трое суток в стан пришла весть о том, что недалеко от Черного острова они столкнулись и расправились с несколькими сотнями астраханцев, на которых была возложена задача разведать, какая у русских мощь. Двоих из захваченных в плен доставили к Пронскому-Шемякину.

От пленников тот узнал, что хан Ямгурчей стоит в пяти верстах от города и что силы у неприятеля невелики. Князь поручил хана Александру Вяземскому, а сам тем временем направился к Астрахани.

Переправившись на рассвете второго июля через реку, отряд Пронского-Шемякина начал было наступление по двум направлениям, но, не встретив никакого сопротивления, вступил в обезлюдевший город.

Князь Вяземский тоже беспрепятственно продвигался вперед. Однако Ямгурчей не стал его дожидаться и бежал налегке, бросив в стане своем немало оружия. Преследуя его, русские нагнали плывших по Волге ханских жен и детей, а также важных сановников. Всем им, включая Дервиша-Али, предшественника Ямгурчея, пришлось принести клятву верности Ивану Грозному.

А седьмого июля в Астрахань прибыли с освобожденных территорий предводители башкирских родов. Они тоже заявили о своей готовности принять российское подданство.

Князь Пронский-Шемякин вручил башкирам от имени самодержца грамоту, закреплявшую за ними вотчинные права, и строго-настрого предупредил нового астраханского хана Дервиш-Али:

— Предписано тебе впредь не вмешиваться в жизнь российских подданных башкирцев и не требовать с них податей! Даровано им отныне жить по своему усмотрению…

— Да будет так, дорогой князь. Повинуюсь исполнять государеву волю, — с готовностью согласился тот.

Новый владыка Астраханского ханства принял условия Ивана Грозного, обещав разрешить башкирским баям селиться в городе, ежегодно выплачивать государству московскому дань в сорок тысяч алтын[6] и три тысячи осетров в сажень[7], а также не чинить препятствий русским людям промышлять рыболовством по всей Волге от Казани до моря.

Князь Пронский-Шемякин торжествовал.

— С божьей помощью взяли мы Астрахань без потерь и нового хана к шерти[8] привели. Теперь надобно, не мешкая, сообщить о том государю нашему, — сказал он и, проводив в стольный град гонца, уже без особой спешки снарядился со своим войском в обратный путь, прихватив с собой освобожденных невольников-россиян и пятерых ханш.

Четверых из них Иван Грозный отпустил потом в Астрахань, младшую же, разрешившуюся по дороге от бремени сыном, оставил в Москве, крестив ее под именем Иулиании и выдав замуж за дворянина Захария Плещеева.

Хан Дервиш-Али пребывал тем временем в напряжении и страхе, ожидая в любую минуту нападения Ямгурчея, не терявшего надежды вернуть себе Астраханское ханство. И в скором времени, решив обезопасить себя, он тайно перешел на сторону крымцев.

Откликнувшись на просьбу Дервиш-Али о помощи, те не замедлили прислать к нему войско в составе трехсот янычар и семисот конных турок, а также порох и пушки с пищалями.

С такими силами и вооружением неблагонадежный хан обрел уверенность и, воспользовавшись малочисленностью русских, предложил царскому наместнику покинуть Астрахань. Изменив Москве, он вновь подчинил себе башкир.

Иван Грозный не преминул отправить в Астраханское ханство стрельцов под командованием Черемисинова и Тетерина, дав им в помощь вятских ополченцев под руководством головы Писемского, донских и волжских казаков под началом атаманов Колупаева и Филимонова.

Выступившие весной 1556 года отряды должны были соединиться под Астраханью. Первым прибыл на место Ляпун Филимонов и, с ходу напав на город, нанес поражение астраханскому гарнизону, не успевшему запереться в кремле.

Дервиш-Али бежал из Астрахани и, остановившись в двадцати верстах от Каспия, разбил в недоступных плавнях[9] лагерь.

Между тем подоспели отряды Черемисинова, Тетерина, Писемского и Колупаева. Без труда заняв город, они немедленно двинулись к морю и вскоре окружили ханскую ставку.

Пока русские войска, разбившие неприятеля в ночном бою, возвращались назад в Астрахань, Дервиш-Али опомнился и, быстро нагнав, напал на них. Он нанес им серьезный урон.

Однако та победа не помогла вернуть хану утерянных позиций. После нескольких столкновений он был вынужден бежать в Азов, а затем — в Мекку.[10]

После завершения войны в конце августа 1556 года Астраханское ханство было присоединено к Русскому государству без какого-либо договора, а для управления Астраханью стали назначаться воеводы.

С этим завоеванием России достались огромные степи Поволжья. Вся Волга от истока до устья вошла в ее владение.

Пока кипели страсти вокруг Астрахани и на верность Белому царю присягали друг за другом гайнинцы, минцы и юрматинцы, предводители других башкирских племен раздумывали, мучаясь над вопросом, какие выгоды сулит им вхождение в Россию.

Следующими, кто решился искать покровительства сильной державы, стали люди юго-восточных племен Тамьян, Кыпсак, Бурзян и Усерган, союз которых занимал огромную территорию на Южном Урале. В нее входила долина реки Нугуш от верховьев до устья, северные границы тянулись по верхнему течению Агидели до ее поворота на север, а восточная и южная проходили по течению Яика до его поворота на юг.

Это было время, когда юго-восточные башкиры пытались сбросить с себя ярмо ногайского мурзы Бурсая и бея Актулуша. Воспользовавшись ослаблением Ногайской Орды, тамьянцы, кыпсаки, бурзянцы и усергане проявили решительность: они схватили своих мучителей и сдали их русским властям.

Представители четырех союзных племен Шагали Шакман-бей, Мушавали Каракузяк-бей, Искебей и Бикбау-бей прибыли в Казань в конце 1555 года.

Когда наместники Горбатый и Серебряный сообщили им, что русский царь пожелал встретиться с башкирскими послами, те растерянно переглянулись.

— Может, не стоит нам в Москву ехать?

— Стоит, — решительно произнес Александр Борисович. — Государь Иоанн изъявил желание самолично потолковать с башкирцами, примкнувшими к России.

— По всему видно, намерения у Ак-батши добрые. Стало быть, и нам будет от встречи с ним польза, — рассудил Бикбау-бей.

— Воистину так, — согласился с ним Шагали Шакман-бей и вопросительно взглянул на казанских начальников. — Только вот негоже в Москву с пустыми руками являться. Вы-то уж наверняка знаете, какие подарки царю по нраву придутся.

Те оживились.

— Государь наш батюшка жалует мед ваш башкирский! — сказал боярин князь Серебряный.

— А пуще всего любит он жеребцов да аргамаков, рухлядь мягкую: шапки пушистые да шубы на лисьем меху, а также ястребков ловчих, — добавил большой боярин князь Горбатый.

Гости обрадовались:

— Да кроме ястребов, все, что нужно, у нас с собой!

— Верно, бобровых шапок да шкурок лисьих и государю, и вам с лихвой хватит!

Приняв часть привезенных даров, царские наместники отрядили для башкирских послов сопровождающих.

До первопрестольной они добрались без хлопот. Однако в царские палаты попали не сразу. Стоявшие перед массивной дверью царедворцы и не думали пропускать башкирских послов к Великому князю.

— Государь занят. Оставьте дары свои нам, а сами ступайте, — надменно произнес один из них.

Послы заартачились:

— Белый царь сам звал нас к себе!