Остров Скелета - Горовиц Энтони - Страница 9

Он посмотрел на Алекса, но обращался к Кроули.

– Мы можем доверять этому мальчику? Он ничего не расскажет? – спросил он.

– Я никому не скажу, что здесь произошло, – сказал Алекс.

– Хорошо. Отлично.

Полицейский кивнул.

– Ты проделал очень хорошую работу, – сказал он. – Сначала заметил этого парня, потом проследил за ним, ну, и всё остальное. Хотя должен сказать, что запирать его в холодильнике было крайне безответственно.

– Он попытался меня убить, – возразил Алекс.

– Всё равно! Он мог замёрзнуть насмерть. Собственно говоря, ему, возможно, придётся удалить пару пальцев из-за обморожения.

– Надеюсь, он от этого не станет хуже играть в теннис.

– Ну, не знаю… – Полицейский кашлянул. Он явно не мог понять, как вести себя с Алексом. – Ладно, ты молодец. Но в следующий раз всё-таки попробуй обдумывать свои действия. Я уверен, ты не хотел бы, чтобы кто-нибудь пострадал!

Да пусть катятся они все к чёрту!

Алекс смотрел на освещённые серебристой луной чёрные волны, которые снова и снова накатывали на изогнутый берег пляжа Фистраль. Он пытался забыть и о полицейском, и о сэре Нормане, и вообще об Уимблдонском турнире. Алекс, по сути, спас весь Всеанглийский Лаун-теннисный клуб, и хотя он и не ожидал, что за это его наградят сезонным абонементом в королевскую ложу и чаепитием с герцогиней Кентской, но не ожидал и того, что его настолько поспешно выдворят с турнира. Финал он смотрел уже по телевизору. По крайней мере, форму болбоя ему всё-таки отдали.

Впрочем, было и ещё кое-что хорошее: Сабина не забыла о своём приглашении.

Он стоял на веранде домика, арендованного её родителями. Пожалуй, в любом другом месте этот домик выглядел бы крайне уродливо, но вот на край скалы, возвышавшейся над побережьем Корнуолла, вписался идеально. Старомодный, квадратный, отчасти кирпичный, отчасти из отбелённого дерева. В нём было пять комнат, три лестницы и слишком много дверей. Небольшой сад был скорее мёртв, чем жив – его постоянно обдавало солёной водой. Дом назывался Брукс-Лип[3], хотя никто из местных не знал, кто такой Брук, куда и зачем он прыгнул и выжил ли после этого. Алекс пробыл здесь уже три дня, а пригласили его на целую неделю.

За спиной послышались звуки. Открылась дверь, и на веранду вышла Сабина Плэжер, одетая в плотный махровый халат. В руках она несла два стакана. На улице было тепло. В день, когда Алекс приехал, шёл дождь – в Корнуолле, похоже, дождь идёт практически всегда, – но сейчас распогодилось, и стояла настоящая летняя ночь. Сабина оставила его сидеть на улице, а сама ушла купаться. Её волосы до сих пор были мокрыми, а полы халата ниспадали вниз, до босых ног. Алексу подумалось, что она выглядит куда старше своих пятнадцати лет.

– Принесла тебе колы, – сказала она.

– Спасибо.

Веранда была широкой, с низким балконом, креслом-качалкой и столом. Сабина поставила стаканы на стол и села. Алекс сел рядом. Деревянный каркас кресла-качалки заскрипел, и они начали медленно раскачиваться, наслаждаясь видом. Довольно долго никто ничего не говорил. А затем…

– Может, всё-таки расскажешь мне правду? – спросила Сабина.

– Ты о чём?

– Я всё думаю об Уимблдоне. Почему ты уехал сразу после четвертьфинала? Ты же работал на центральном корте! А потом…

– Я же тебе уже говорил, – перебил Алекс. Ему было явно не по себе. – Я просто заболел.

– Я слышала другое. Прошёл слух, что ты с кем-то подрался. И вот ещё что. Я видела тебя в плавках. И, хочу сказать, никогда не видела ни у кого столько царапин и ушибов.

– Меня задирают в школе.

– Не верю. Одна моя подружка учится в Брукленде. Говорит, что ты вообще на уроках не бываешь. Постоянно где-то пропадаешь. Только за эти полгода ты два раза исчезал, а когда во второй раз вернулся, в тот же день сгорел целый корпус школы.

Алекс наклонился вперёд, взял стакан с колой и покрутил его между ладонями. В небе виднелись огни самолёта, казавшегося крохотным на фоне бесконечной тьмы.

– Ладно, хорошо, Саб, – сказал он. – Я на самом деле не школьник. Я шпион, маленький Джеймс Бонд. Я беру отгулы в школе, чтобы спасти мир. И я уже дважды его спас. В первый раз – здесь, в Корнуолле, во второй раз – во Франции. Что ты ещё хочешь узнать?

Сабина улыбнулась.

– Ладно, хорошо, Алекс. Каков вопрос, таков ответ.

Она подобрала ноги под себя и плотнее закуталась в халат.

– Но в тебе действительно есть что-то этакое. Ты не похож на других мальчиков, которых я знаю.

– Ребята? – позвала их из кухни мама Сабины. – Вам спать не пора?

Было десять вечера. Они собирались встать в пять, чтобы поймать волну.

– Ещё пять минут! – ответила Сабина.

– Начинаю отсчёт.

Сабина вздохнула.

– Мамы всегда такие…

Но Алекс вообще не знал своей матери.

Через двадцать минут, готовясь ко сну, он думал о Сабине Плэжер и её родителях; слегка педантичный отец с длинными седыми волосами и в очках, пухленькая мама, весёлая, как сама Сабина. Их было всего трое. Может быть, именно поэтому они так близки между собой. Они жили на западе Лондона и каждое лето на четыре недели снимали этот домик.

Он выключил свет и лёг в кровать. В его комнате, располагавшейся под самой крышей дома, было всего одно маленькое окошко, и через него виднелась луна, белая, идеально круглая, словно однопенсовая монетка. Родители Сабины с самого приезда обращались с ним так, словно знали всю жизнь. У каждой семьи есть свои порядки, и Алекс удивился, поняв, с какой же лёгкостью приспособился к ним: ходил на долгие прогулки по скалам, помогал с покупками и готовкой, просто проводил с ними время в тишине – читал и смотрел на море.

Почему у него не было такой семьи? Алекс почувствовал, как его охватывает старая, знакомая грусть. Его родители умерли, когда ему не было и нескольких недель. Дядя, который вырастил его и столь многому научил, во многих отношениях остался для него чужим человеком. Братьев и сестёр у него не было. Иногда ему казалось, что он так же одинок, как тот самолёт в небе, который незаметно прорезал ночную черноту.

Алекс глубже уткнулся головой в подушку, злясь на себя. У него были друзья. Он наслаждался жизнью. Ему удалось догнать школьную программу, а сейчас он проводил отличный отпуск. А если ему повезёт, то после Уимблдонского турнира МИ-6 наконец оставит его в покое. Почему тогда он так легко поддавался подобному настроению?

Дверь открылась, и в комнату кто-то вошёл. Это была Сабина. Она наклонилась над ним. Её волосы задели его щёку. Алекс почувствовал едва заметный запах духов: цветы и белый мускус. Она слегка коснулась губами его губ.

– Ты куда симпатичнее, чем Джеймс Бонд, – сказала она.

А потом ушла, закрыв за собой дверь.

Пять часов пятнадцать минут утра.

Если бы Алексу нужно было в школу, он бы проснулся часа на два позже, и то потом вылезал бы из постели с большой неохотой. Но сегодня он встал почти мгновенно. Он был очень энергичен и взволнован, и даже сейчас, когда они шли по пляжу Фистраль под первыми лучами восходящего солнца, чувствовал себя наэлектризованным. Море манило его, дразнило – ну что, не побоишься войти?

– Посмотри на волны! – воскликнула Сабина.

– Большие, – пробормотал Алекс.

– Огромные. Потрясающе!

Да, в самом деле… Алекс пару раз катался на доске для сёрфинга – один раз в Норфолке, один раз с дядей в Калифорнии, – но ничего подобного ещё не видел. На пляже ветра не было. Но по местному радио предупреждали о шквалистых порывах ветра в открытом море и особенно сильном приливе, и возникшие из-за этого волны на самом деле захватывали дух. Они были высотой не меньше десяти футов и накатывались на берег, словно несли на своих плечах вес всего океана. Разбивались они с ужасающим шумом и грохотом. У Алекса колотилось сердце. Он смотрел на движущиеся стены воды – тёмно-синие, с белой пеной. Действительно ли стоит кататься на одном из этих чудовищ на хлипкой доске из стеклопластика?