Слесарь 4 (СИ) - Белов Иннокентий - Страница 35

Конс подтвердил, что, не увидев их, вернувшимися домой, мать с родственниками, своими братьями, первым делом бросится к сараю, где отец проводит свои сделки с заграничными мужиками-партнерами.

Ну и хорошо, что он не переживает за отца, а радуется, что заработает и все остались живы, хотя могли и помереть неспешно, по понятиям местным.

Ночь провели в настоящей, дремучей чаще, где можно развести костер безо всяких опасений, настолько место дикое и лежащее в стороне от человеческой деятельности. Поужинали моими припасами, вполне сытно и устроились на боковую. Нож я, конечно, забрал у парня сразу и раскинул вокруг несколько раз за ночь сторожок, но никто нас не побеспокоил, если не считать пары мелких хищников и одного лося. Утром парень сказал, что через несколько часов, к полудню, мы выйдем на дорогу, пересекающую лес под углом, наискосок, которая ведет из соседнего графства в небольшое баронство, захватывая и кусок территории его родного графства.

— Дорога довольно оживленная, я могу тебя на ней оставить, и ты попробуешь пристать к какому-нибудь каравану или обозу. Так тебе будет проще попасть в город, чем одному заехать в него. Только копье надо убрать, не положено чужеземцам с оружием кататься по земле Терума.

Понятно, что парню не терпится попасть домой этим вечером, успокоить родителей и похвастать заработанными деньгами, ему это гораздо важнее, чем вести меня до позднего вечера и потом две ночи провести в диком лесу в полном одиночестве.

Дорога, по его рассказу, ведет в небольшое баронство, лежащее после пограничного графства и дальше в один из крупных городов Терума, куда мне и надо попасть.

— Откуда ты так хорошо разбираешься в этой местности? — удивился я.

— Водим с батей народ понемногу, — не удержался, чтобы не похвастать Конс.

— Водите из королевства в Терум? — полюбопытствовал я.

— Да, на работу во внутренние графства и баронства. Пограничные стражники просто так не пускают, требуют много денег за проход и правильные документы. А откуда у деревенских бедняков деньги на бумаги?

— Молодцы, помогаете людям и сами с деньгами. Обратно, после урожая тоже ведете?

— Не, многие и не возвращаются, или сами пытаются пройти, чтобы денег не тратить на проводников. Но граничная стража тоже знает, когда с заработков народ возвращается и особенно хорошо ловит бедолаг.

— Конечно, один раз пройти с проводниками и потом, через полгода, возвращаться одним — это смело. А стража очень довольна встрече с такими смельчаками и отнятым деньгам, — подвел итог я.

Вскоре мы добрались до дороги, довольно оживленной и утоптанной и там перекусили в последний раз вместе с парнем. Я сразу выдал ему оговоренные деньги, чтобы не нервировать Конса и после перекуса вернул нож. Попрощался с парнем и поблагодарил его за все хорошее, после чего он сразу ушел, торопясь попасть домой к ночи. Разобрал копье, наконечник убрал с походную суму у седла, а древко оставил под рукой. Снял кольчугу, чтобы не привлекать внимания, убрал ее в тюк, теперь я скромный чужеземец, ограниченный в деньгах, собирающийся плыть в столичный город Сатум. И не имеющий никаких мыслей остаться проживать в Теруме, что реально волновало местную власть и стражу.

Будь я на самом деле обычным человеком, без серьезных проблем в глазах сильных мира сего, я осел бы в королевстве, продвигал бы банные дела и, даже в страшных снах, не собирался бы в этот проклятый, чертов Сатум.

Куда мне, по моим делам, желательно все же заехать, спасти сестру Учителя. Очень он об этом просил, единственный родной человек остался, а, живя на чужбине, хоть и очень человечной, и толерантной, хочется быть рядом со своей младшей сестрой.

Лошадку пустил рысью, отдохнула она за время неспешного передвижения по лесам, под небольшим грузом. Дорога летела под копыта, светило пускало лучи навстречу и я, с хорошим настроением человека, избегнувшего погони и разных проблем, и ловушек, только за счет предусмотрительности и некоторых плюшек от Храма, стремился покинуть территорию графства, где успе все жел натворить дел, захватив в плен паренька-проводника и связав, минимум, одного местного жителя.

Так и ехал пару часов, обогнав несколько подвод и экипажей, приветствуя встречных, если они были простолюдинами, и уступав дорогу паре дворянских свит, шумно промчавшихся навстречу. На меня внимание не обращали, больше мне ничего и не требовалось для полного счастья.

Потом я выехал из леса и дальше двигался по дороге, вьющейся вокруг полей, понимая, что теперь я скачу по землям местного барона, где не должно быть никому особого дела, кто я такой и куда еду. Часа через три, когда начались сумерки, я остановился на постоялом дворе, где устроил лошадь в конюшне и попросил отдельный номер, чем удивил хозяина, в лучшую сторону, сначала предложившего мне койку в номере с остальными простыми путешественниками.

Понятно, почему удивил, номер стоил шесть серебра, в отличии от койки, всего за серебряный, и мой выбор был немного необычным для лица не дворянского сословия. Но у меня спрятан хитрый товар в тюках и оставлять его в общем номере, даже на минуту, без присмотра — очень непредусмотрительно с моей стороны.

Хотя этим поступком я тоже привлекаю внимание к своей персоне, и я подумал, что все ценное отложу в поясную суму, пусть она будет тяжеловатой, но это лучше, чем заставлять думать людей, почему простой мужик платит за номер, как дворянин.

Что у него такого ценного есть при себе?

Зато ужин оказался просто превосходным, тушеное мясо таяло во рту, овощи хрустели и истекали соком, пиво лилось кружка за кружкой, вкусное и прохладное. С едой в этой части Терума все просто отлично, я едва смог подняться в номер, заклинил засов и уснул без задних ног.

Утром я спал, сколько хотел, отдыхая от напряжения последних дней, от ожидания проблем и неприятностей, небольших, но смертельных. Теперь, находясь в относительной безопасности в глубине страны, я мог не торопиться в Сатум, наслаждаясь комфортным путешествием по ухоженным дорогам и городкам. Выехал в обед, чистый после помывки на конюшне, и сытый от обильного завтрака, напевая песенку о пастухе и пастушке. Светило в этих землях пригревало сильнее, чем на территории королевства, хотя, может, это мне только казалось.

Румелия, Крон с Гомесом, остальные бандитские рожи, очень уж душный трактирщик, покойные барон с баронетом и их слуги, даже мой приятель писарь — все они остались где-то далеко позади, за границей сознания и больше не беспокоили меня совсем.

Привык я к такой быстрой смене людей или просто очерствел сердцем, особенно в таких безжалостных местах — не понимаю точно.

Почему-то совсем не вспоминаю земную жизнь, родителей и дочку, даже лицо жены уже забыл, из-за чего так со мной произошло, и кто в этом виноват — не знаю. Более-менее интересуют только люди, оставшиеся в Асторе, еще в Сторожке и все.

То есть, ближайшие и далекие события как-то меркнут на фоне того, что оставил и кто ждет меня за горами.

Через пару часов проехал небольшой баронский городок у подножия холма, на котором красовался замок с парой башен. Особо ко мне не присматриваются, народ, видно, что живет благополучно и устоявшимися традициями, одна из которых — сидеть в корчме на единственной площади городка, побросав работу еще задолго до заката Ариала. По-местному — Дэриэль, на эльфийский манер, по-моему.

Останавливаться в городке не стал, решив для себя, ночевать или в совсем маленьких местах, при дороге, где нет никаких местных органов правопорядка или в городах побольше, многолюдных, где на меня не будут обращать внимания, если я сам не стану выделяться. В таком городке, как я только проехал, мое появление может заинтересовать кого-то, и серьезное небольшое войско из десятка личной охраны барона имеется. Сила моя в неприметности, ведь, только немного меня пощупай кто, и сразу станет понятно, что золота у меня слишком с избытком, для чужака. Откуда столько, я сумею объяснить, язык знаю и жизнью в Иворе проникся, могу про ту же баню-хамам рассказать. Вот только поверят ли — не уверен совсем или просто деньги захотят отнять.