Хамелеонша (СИ) - Савченкова Алена - Страница 24

— Ходили слухи, что отца отравили… на пиру, — поймав растерянный взгляд, я безмятежно улыбнулась, — но это, конечно, неправда. Он умер от притока гуморов после обильной трапезы. Кому может понадобиться убивать художника, правда?

Раздувшиеся в костяшках пальцы скребут по постели, тело выгибается в судорогах, а на почерневших губах пузырится кровь…

— Правда, — эхом отозвался Тесий.

— Мать скончалась в тот же день: не выдержало сердце…

Меч с хрустом вошел в грудь. Рыцарю пришлось упереться ногой, чтобы выдернуть его…

— … они жить не могли друг без друга.

— Простите, что затронул эту тему.

— Вы же не знали, — ещё шире улыбнулась я, сама чувствуя неуместность оскала. Улыбки помогают против дрожания губ.

Тесий, конечно, знает нашу историю… её все знают. Акт устрашения и предупреждение остальным: ни древность рода, ни сильный Покровитель, ни столетия верной службы, ни уж тем более закон не спасут от самоуправства и алчности Скальгердов.

Мне даже почудился насмешливо-понимающий огонек в глазах секретаря. Я чуть не забыла, что речь о Грасье, а потому он не может знать, какие чувства меня сейчас обуревают. Да и самому Тесию в ту пору было не больше, чем мне сейчас, вряд ли он уже тогда служил помощником у Бодуэна. Правда, это ничего не меняет. Теперь ведь он здесь, а значит, на стороне Скальгердов. Помогает совершать новые преступления. А в награду, быть может, получает что-то из утвари, прежде украшавшей наш дом…

— Расскажите лучше о себе. Давно вы при… его высочестве? — Даже косвенное упоминание Бодуэна далось непросто.

— Три года, начинал писцом. Наш родовой дар в нахождении путей, и отец желал видеть меня военным стратегом, но я предпочел стратегию мирную — дипломатию.

Он произнес это даже с гордостью.

— Вы говорите так, словно в этом есть что-то похвальное, — неприязненно заметила я.

— Вы порицаете мое желание выбрать свой путь?

— Я порицаю ваше неповиновение отцу.

Тесий остановился, мне тоже пришлось, хотя на середине мостика было неуютно. Он не заметил моего замешательства, или я его так хорошо скрывала.

— Как же по-вашему мне следовало поступить? — спросил он со всей серьезностью.

— Покориться его воле и исполнить свой долг.

— Даже если это противно моей натуре и склонностям?

— При чем тут ваши склонности? — удивилась я. — Отец смотрит шире и знает, как лучше для рода. Если каждый будет ставить под сомнение его власть и авторитет, семья развалится.

— Вы бы понравились моему отцу, — усмехнулся Тесий. — Но сейчас уже поздно: он отрекся от меня. Правда, это было до того, как я стал личным секретарем регента.

Он вытянул из-под котты пустой шнурок без талисмана-покровителя. Железная петелька и потертость на витой коже указывали на то, что когда-то он там висел.

— Простите, — спохватилась я, опустила глаза и пробормотала уже привычным фальшиво-покорным тоном: — Не знаю, почему я все это сказала. Где-то услышала, вот и повторила.

— Не извиняйтесь, мне интересно ваше мнение, пусть даже оно расходится с моим. — Тесий заправил шнурок обратно. — Вижу, семья для вас не пустой звук, это похвально.

— Да, «семья и сила»… — машинально ответила я и похолодела. Бросила быстрый взгляд на секретаря. Заметил? Но он пребывал в задумчивости и, кажется, не услышал ничего странного или знакомого в моих словах. Я тихонько выдохнула. Впредь надо быть осторожнее…

Мы возобновили путь.

— Вы ведь из-за нездоровья пропустили свадебный пир. Хотите, расскажу, как все прошло?

— Хочу…

Его рассказ отличался от моих воспоминаний так, словно мы посетили два разных празднества. Тесий обращал внимание на совершенно иные вещи и делал из них другие выводы.

Я старалась незаметно наводить разговор на регента — любая мелочь могла оказаться полезной, — но секретарь ограничивался довольно формальными ответами: то ли сам осторожничал, то ли соблюдал строгий запрет, то ли считал, что другие темы мне больше понравятся. Проявлять настойчивость было опасно.

В итоге я слушала вполуха. В голове наконец созрела идея, как помешать людям Венцелей забрать нас с Людо из замка. Была она чрезвычайно проста и подсказана прогулкой.

Отъезд назначили на завтра. Сегодня вечером будет застолье, а на рассвете рыцари, доставившие нас с леди Йосой сюда, и вдова Хюсман отправятся в обратный путь. Согласно договоренности, мы с братом обязаны уехать с ними, сославшись на дурные вести из дома.

— Простите, — перебила я Тесия на полуслове, — мне снова нездоровится. Должно быть, ещё не оправилась с прошлого раза. Я хотела бы вернуться в замок.

— Конечно, — с готовностью отозвался он. — Можем срезать по этой дорожке.

Вскоре я уже шагала к конюшне, надеясь перехватить Людо и поделиться с ним планом.

Уверенная рука поставила росчерк в конце документа.

— Птичка напела, что сегодня тебя видели в саду с некоей девой.

— С вашего позволения, догадываюсь, что за птичка, — хмыкнул Тесий, передавая регенту следующий приказ.

— Сейчас речь не о ней. Так что девушка, хороша? Мне уже пора исключать тебя из списка свободных душ?

Добродушные подтрунивания патрона сегодня странно смущали. Может, потому что внимательные серые глаза редко улыбались, в отличие от губ. А может, потому что есть вещи, которыми не хочется делиться ни с кем. Избегая смотреть на принца, Тесий отошел к окну и выглянул наружу. Сверху и на расстоянии сад казался совсем другим, терял магию… Или дело не в расстоянии?

— Вы и сами её видели.

— Я не о внешности.

Не отвертеться. Тесий вздохнул и отвернулся от окна.

— Есть в ней какая-то… странность.

— Болезненная дева со странностями?

— Я хотел сказать «загадка», — поправился Тесий, возвращаясь на место. — И рассуждает она непривычно для девушки.

— Из кожи вон лезет, чтобы произвести впечатление?

— Напротив, кажется, её это совсем не интересует.

— Разыгрывает равнодушие?

— Не думаю, что разыгрывает.

— Смотрит в рот и превозносит твой ум?

— Часто не соглашается, — спрятал улыбку Тесий.

Регент поднялся со своего места, обошел стол и, присев на край, хлопнул его по плечу.

— Будь начеку, враг коварен и изобретателен.

— Она не такая! Напротив, словно бежит моего общества…

— Все они бегут, заставляя чувствовать себя охотником, пока не очнешься в часовне перед клириком, произнося «согласен».

— Уж вам-то не на что жаловаться, — позволил себе сдержанную шпильку Тесий.

Его высочество подмигнул.

— Немного везения и осторожности, мой друг. Берегись, когда начнутся послания.

— Уже, — усмехнулся Тесий, разворачивая перед ним сегодняшнюю записку.

Патрон мазнул строку взглядом.

— СпасибА?

— Это неважно, — вспыхнул Тесий, убирая клочок.

— И то правда, не грамматикой же с ними по ночам заниматься. Так что там с налогом на помол муки?

— Вот отчет по южным провинциям, — протягивая тубус со свитком, Тесий про себя порадовался возвращению разговора в рабочее русло.

Обычно он был не прочь потолковать с регентом на любые темы, но сегодняшняя прогулка оказалась исключением…

Какое-то время спустя в дверь робко постучали, и заглянула её высочество.

— Простите, дядя, я думала, вы один…

Она собралась уходить, но регент знаком пригласил её внутрь:

— Мы уже заканчивали. Ты свободен, Тесий.

Поклонившись, сперва ему, потом принцессе, Тесий направился к выходу. Леди Бланка мялась, дожидаясь, пока он уйдет. Когда дверь аккуратно закрылась, за стеной раздался холодный голос патрона:

— Ну, с чем пожаловала?

И невнятный лепет девушки в ответ.

Регент никогда не бывал груб с племянницей, но и приветлив тоже не был. Смотрел, как на пустое место, и не замечал, пока она сама к нему не обращалась. Тогда отвечал, но без малейшего намека на теплоту. Леди Бланка трепетала перед родственником. Она трепетала перед всеми. Отсюда мысли Тесия потекли в новом направлении — к той, чей искоса брошенный взгляд обжигал, а подбородок гордо вздергивался, словно девушка готовилась к битве. Искусанные губы сжимались, удерживая искренний ответ, выхолащивая его приличиями, иссушивая и пропуская через сито воспитания, чтобы на выходе выдать тусклую обезличенную фразу. Но ничего, со временем она привыкнет общаться с ним свободно, поймет, что он это ценит.