Подземелья Лондона (СИ) - Блэйлок Джеймс - Страница 78

Тут заинтересовался Бомонт:

— Что за записка, Финн? Ты хочешь сказать, что те, другие, знают, где мы?

— По крайности, они знают, куда мы собирались идти, — пояснил Финн. — Они последуют за нами, если смогут.

Бомонт некоторое время размышлял, а потом, утвердившись в своем решении, заговорил:

— Скажу вам чистую правду. Тут есть клад, который я собирал с мальчишеских лет. Закопан вон в том углу, — карлик направился в дальний от двери угол хижины, отогнул угол ковра и начал руками отгребать камни. Через несколько минут он вытащил кожаный мешок, в котором мог бы лежать крупный спелый помпельмус[41].

— Идете ли вы за меня, мэм? — спросил Бомонт мисс Бракен, держа свое сокровище на весу и в упор глядя на нее.

Миниатюрная женщина внимательно посмотрела на Гилберта, а тот ответил ей растерянным взглядом. И тогда она сказала Бомонту:

— Если ты решишься расстаться с этой своей ужасной шапкой, я иду за тебя.

Бомонт кивнул только раз, снял шапку и сунул ее в выкопанную яму, а затем пригладил волосы обеими руками. Развязав кожаный мешок, он поднес его к свету и сказал мисс Бракен:

— Тогда загляни внутрь.

Мисс Бракен встала и глянула в мешок. Задохнувшись, она в изумлении прикрыла рот ладонью.

— Он здесь! — воскликнула Клара.

— Теперь слушайте, — сказал всем Бомонт. — По хижине стрелять они не станут. Мистер Клингхаймер пришел за Кларой — за живой девушкой, понятно? Иначе он не пришел бы. Вы должны оставаться внутри, потому что любого из вас он пристрелит, как только выпадет случай. Я подумаю, чем можно вам помочь, но буду дураком, если помру теперь, когда мне выпало жениться.

И они с мисс Бракен выскользнули наружу — женщина несла мешок из-под муки, — промелькнули за окном и исчезли во мраке.

— Можно мне отвлечь вас на минуту, профессор? — произнесла Матушка Ласвелл почти шепотом.

В тусклом свете затененных ламп Сент-Ив видел ее, словно тень.

— Разумеется, — ответил он. Они отошли уже на приличное расстояние от верхнего мира и давно миновали первое скопление грибов. Слышался звук бегущей воды, пока еще довольно глухой, но Сент-Ив полагал, что они скоро выйдут на длинную лестницу.

— Сара Райт в печальном затруднении, — сообщила ему Матушка. — Она чувствует мое присутствие, я уверена, однако ее разуму требуется упорядочение. Я не могу с нею говорить, если вы меня понимаете. Не могу прорваться сквозь хаос ее психического состояния. Знаю только, что она прискорбно возбуждена, хотя когда я впервые взяла ее у вас, она была почти спокойна.

— Может, дело в нарастающем при спуске атмосферном давлении…

— Не стану спорить, но даже если и так, воля ее чрезвычайно могуча, видимо, из-за того, что ее смерть была жестокой. Я верю, что мы всё ближе к месту нашего назначения и что она чувствует сознание Клары. Между ними многое осталось нерешенным, когда Сара была убита. А Клара, конечно же, в серьезной опасности. Ощущение нависшей угрозы всегда первично, профессор. Я сама несу тягостное бремя в своем сознании, хотя не могу сказать, из-за предчувствия или из обычного страха.

— Что я могу для вас сделать? Если хотите, я снова понесу этот груз. Я, разумеется, куда менее чувствителен к… эманациям Клары.

— Нет, сэр. Я хотела сказать, что если что-то пойдет не так, если случится какая-нибудь беда, я намерена бежать вперед со всех ног, быстрее, чем бывало когда-либо прежде. Билл меня не бросит, конечно, и мы не станем задерживаться, чтобы сперва попрепираться. А если что-то произойдет со мной и я не смогу идти дальше, кто-нибудь должен унести Сару вниз немедля, если мы хотим выиграть. Она должна оказаться так близко к Кларе, как только возможно. Я ни на секунду не поверю, что Клара вернется наверх с этим Клингхаймером. Кларе понадобится союзник, когда она вступит в бой с этим человеком, и никто из нас не подходит для этой роли так, как Сара Райт — ее собственная мать.

— Полностью вас поддерживаю, — заверил пожилую леди Сент-Ив. — Когда доходит до решения проблем столь таинственного свойства, не мне вам советовать, как поступать.

Всего секундой позже Кракен сказал:

— Залить костры. Они подходят.

— Поднять черный флаг, соратники, — пробормотал Табби. — Все по обочинам.

Сент-Ив видел, как Табби с Хасбро исчезли во мраке слева от тропы. Он сам и Элис последовали за Матушкой и Биллом Кракеном и укрылись справа в одном из узких проходов между торчащими вертикально вверх камнями, которыми изобиловал этот участок пути, — останцами разрушенного временем и водой скального массива. Медленно тянулись минуты, наконец Сент-Ив различил силуэты двоих мужчин, взбиравшихся по тропе пятьюдесятью ярдами ниже. Они тоже закутали свои фонари, хотя и не слишком аккуратно — просачивалось достаточно света, чтобы разглядеть ружья в их руках.

Их шаги становились все слышнее. До Сент-Ива донесся щелчок курка, взведенного Хасбро, дыхание Элис. Присутствия Матушки Ласвелл и Кракена он не ощущал, что позволяло сделать вывод: они, скорее всего, ушли вперед, спустившись по склону в тени скал так, чтобы разминуться с опасными противниками.

Сент-Ив сжал руку Элис, и в следующий миг блик затененного фонаря первого мужчины упал на тропу. В тусклом свете Сент-Ив увидел силуэт Хасбро, пистолет в его вытянутой руке, затем яркую вспышку у дула и услышал невыносимо громкое «Бах!», на которое эхом наложился похожий звук. Однако второй выстрел произвел уже не Хасбро — его пистолет вылетел из руки, а сам он повалился назад.

Матушка Ласвелл и Билл Кракен долго рисковали жизнью и конечностями в полном мраке, но только одолев бесконечные ступени, замедлили шаг. Теперь они достигли дна обширной подземной котловины, и Матушка перевела дыхание. По левую руку от них тянулись обширные светящиеся равнины, на которых раскинулся настоящий город из невысоких каменных хижин. Матушке стало интересно, кто мог там жить, так глубоко под землей. Какие-нибудь троглодиты, давно исчезнувшие, потому что хижины выглядели заброшенными тысячелетия назад. Тропа вилась между полей светящихся грибов и огромных, напоминающих окаменевшие зубы чудовищ, обломков скал, и Матушка с Биллом шагали по ней все дальше и дальше.

Неожиданно они вышли на ровную площадку с широким обзором, и в этот самый миг Матушке Ласвелл показалось, что лоб ее стянуло невидимой лентой, перед глазами поплыли темные круги. Она пошатнулась от сокрушительной боли в висках и захлестнувшего ее отчаяния — Билл, поддерживая свою нареченную под локоть, укрылся с нею в тени нависшей скалы. Матушку терзало ощущение близости могущественного зла. Почувствовав такое же возбуждение разума Сары, она попыталась понять, что его вызвало.

Перед ними на расстоянии около сотни ярдов присели за камнями рослый, крепкого сложения пожилой джентльмен — без сомнения, Клингхаймер — и мерзавец Шедвелл, державший ружье. На тележке между ними стояла одна из укутанных клеток. Матушка Ласвелл смотрела на клетку и знала, что там голова ее мертвого мужа. Это ее Клингхаймер собрался использовать против Клары. Но только законченный безумец рискнул бы тащить с собой такую голову! Матушка с усмешкой подумала о пределах сил Клингхаймера — достаточно ли длинна его ложка для обеда с дьяволом, если выражаться фигурально.

И Клингхаймер, и Шедвелл смотрели вперед, видимо, изучая хижину, очень похожую на те, в троглодитской деревне слева по дороге, но под соломенной кровлей и с горящей внутри лампой. В доме были люди — тени выдавали их присутствие. Матушка не сомневалась, что там спряталась Клара, а с нею, конечно, Финн.

— Шедвелл не будет стрелять, потому что не видит цели, — шепнул Билл. — Это ясно, — он поднял кувалду и звучно впечатал боек в ладонь. Потом поинтересовался:

— Как чувствует себя Сара Райт?

— Встревожена, несмотря на близость Клары. Но есть кое-что похуже. Куда как хуже. Должна сказать тебе, что клетка между этими двоими заключает в себе голову моего бывшего мужа, Мориса де Салля. Он был чудовищем, Билл. Вот источник мучений Сары, да и моих тоже.