Академия любви и ненависти (СИ) - Краева Ирина Олеговна "kozyulya" - Страница 64

- Думаю, ты прав. Я тоже чувствую в нём нашу кровь. При знакомстве мои инстинкты сразу вынесли вердикт: «свой». Он северянин.

- Выходит, что-то в нём есть такое, что нужно варварам. И к этому чему-то нужна ты. Не зря же нас всех собрали под одной крышей, Кори. А ведь мы сопротивлялись. Ты, я, Роберт. Зака сюда тоже принудительно сослали, как я понял. Одни загадки.

- Которые сложно разгадать, будучи одной из составляющих частей, - произнесла я сама себе. - Н-да уж. Ладно, Наяр, я пойду. Мне нужно выспаться. Голова, признаться, совсем не варит. Предлагаю ещё поговорить, но чуть позднее. Пока переварим ту информацию, что уже есть. Ох, Великая, ну почему я не способна анализировать такие сложные схемы?

- Потому что ты созданная для любви красивая и нежная девушка, - ответил оборотень, начиная подозрительно блестеть глазами.

- Эй-эй-эй, друг! А ну, живо зелья хлебни. И окошко мне открой! - Я погрозила мужчине пальцем.

Он безропотно открыл окно, пожелал доброй ночи и провёл таким взглядом, что я почувствовала себя бесстыжей дамочкой, покидающей страстного любовника за полчаса до рассвета. И это чувство усилилось, стоило мне попасть в собственную спальню.

- Где. Ты. Была? - недовольно вопрошал Роберт, стоя в центре комнаты со скрещенными на груди руками. Ещё и ногой притопывал!

- У меня встречный вопрос: где ты был?! Меня, между прочим, похищали!

Карие глаза Роберта превратились в тлеющие иссиня-чёрные угли с красными всполохами. Ой, кажется, я немного перегнула палку.

- Похищали? - спросил он севшим голосом. Я едва расслышала этот шелест, хотя в боевом режиме слышала даже дыхание Наяра несколькими этажами выше.

Поёжилась. В воздухе мгновенно похолодало градусов на тридцать.

А нет. Не немного.

Караул!

Что делать?

Я снова вывела его из себя!

- Так, дорогой! - возмутилась я, стараясь отвлечь его внимание. - Сперва с тебя шуба и зелье от простуды, а потом можешь гневаться так, что стены изморозью покрываются! У меня не спальня, а ледяные палаты варваров, честное магическое!

Роберт

Похитили! Мою милую, смешную, такую беззащитную девочку похитили! Она заявляет мне это с претензией и она совершенно права. Я не справился. Не защитил.

Ей угрожала опасность.

Тёмное, обжигающе-ледяное чувство поднялось из глубины души, яростной пеленой застелило глаза.

Убью.

Голыми руками уничтожу.

Сотру в порошок.

- Так, дорогой! Сперва с тебя шуба и зелье от простуды, а потом можешь гневаться так, что стены изморозью покрываются! У меня не спальня, а ледяные палаты варваров, честное магическое! - произносит Кори, в момент выбивая меня из бездны страха за её жизнь и ярости по отношению к неизвестным обидчикам.

Трясу головой. Я всё ещё в параллельном измерении, не здесь. Даже её голос, весёлый, немного наглый и звонкий доносится словно издалека, из-под толщи воды. Но я хоть немного соображаю. Уже успех.

- Кто? - произношу едва слышно, и в этом коротком слове хруст ломаемых костей и улетающая к богине Мори жертва.

В голове набатом бьёт мысль, что мою Кори могли обидеть или убить. Мою девочку!

Лёд ползёт по венам, причиняя дикую боль, но она ничто по сравнению с болью в сердце, с взрывающейся на кончиках пальцев синими искрами яростью.

- Роберт! Роберт, ку-ку! Ты что, совсем обалдел? Прекрати!

Кори надвигается бешеным смерчем, в ней столько огня и страсти, столько эмоций. Она должна жить и наслаждаться каждым прожитым днём, а не рисковать из-за чужих амбиций и интриг.

- Роберт!

Затуманенным взглядом смотрю на неё. Такую хрупкую. Нежную... Испуганную? Сознание начинает проясняться от мысли, что напугал её я.

- Роберт! - зовёт Кори уже совсем по-другому, тихо, напряжённо. И касается моей груди изящными ладонями, тёплыми, невероятно ласковыми. - Роберт, прекрати. Пожалуйста. Ради меня.

Она привстаёт на цыпочки, обнимает меня за шею и тянет к себе, мягко касаясь моих губ своими. И во мне столько эмоций, что боюсь коснуться её. Чтобы не стиснуть до боли. Не сломать невероятно тоненькую, эфемерную фею.

Кори недовольно хмурится, а затем целует меня, подтягивая магию к губам. Горячую. Жаляще-спасительную. Отрезвляющую одним своим присутствием.

Пелена окончательно спадает с глаз. И она в моих объятиях. В спальне. В безопасности.

Только о какой безопасности может идти речь, когда мы наедине?

- Ты сама пришла, - произношу, краем сознания удивляясь, до чего угрожающе звучат мои слова.

- Сама, - выдыхает Кори.

Корделия

Когда Роберт так смотрит, я забываю дышать. Нет ни одной разумной мысли. Думаю лишь о том, до чего он красив и как сжимается сердце, когда он рядом.

Я в его руках, но он не расслаблен ни на гран. Черты лица заострённые. Губы чуть подрагивают, ноздри раздуваются. Напряжён. Собран. Как приготовившийся к прыжку хищник.

Любое моё движение - и он сорвётся, нападёт. Я отчётливо это понимаю. Но хочу сделать этот шаг. Из самых эгоистичных побуждений.

- Поцелуй меня, - требую, осознавая, что назад дороги нет. Совсем нет. Мы не сможем остановиться. Слишком сильны чувства. Слишком давно мы их подавляем. Слишком часто остаёмся наедине, провоцируя друг друга лишь сильнее.

- Дерзкая девчонка, - шепчет Роберт, не сводя с меня взгляда. И я не могу оторваться от этих чёрных, блестящих в полумраке, раскалённых углей.

- Твоя, - шепчу в ответ.

Стоит только нашим губам встретиться, разомкнуться, позволяя пройтись горячим языком по нежной влажности.

Мир взрывается. Исчезает.

Дикая энергия течёт по венам. Первобытная. Лишённая зачатков цивилизации.

Словно безумные, стаскиваем, скидываем, рвём одежду.

Нет стеснения, скованности. Лишь безумное желание стать ближе. Притиснуться к нему, впаяться, вплавиться в горячее мужское тело, слиться сердцами и душами.

Его руки лихорадочно ласкают моё тело, губы скользят по обнажённой коже: румяная щека, ушко, шея...

- Ах! - выдыхаю в прохладный воздух с клубом пара, когда Роберт прикусывает тонкую кожу у основания шеи, оттягивает её, ни капли не больно, безумно сладко. - Ещё, - шепчу, подрагивая от страсти. - Ещё, Роберт!

Мой голос капризный и хриплый. Непривычный. И тело ведёт себя неожиданно: то дерзко, словно бесконтрольно льнёт к мужчине, вжимается, трётся, то ослабевает и тает, млеет в его руках.

И Роберт чётко улавливает момент, когда колени мои безвольно подгибаются, подхватывает за бёдра, прижимает к себе, делает шаг в сторону кровати, но останавливается, не в силах удержаться от желания коснуться жарким ртом оказавшейся напротив груди.

Тело гнёт дугой, пронизывает молниями, воспламеняет. Я сгораю от дикого желания, выстанываю его имя, требую, плохо понимая, чего именно, но точно знаю — он может.

Он должен! Кто ещё, если не он?!

- Тш-ш-ш, любовь моя, не вырывайся, - велит Роберт, не прекращая целовать, ласкать, дразнить ставшую невероятно чувствительной грудь.

- Не могу! Ах! Не могу! Роберт! - выдыхаю рвано. - Роберт!

Он, наконец, соображает, что мы так и не дошли до кровати и стоим в центре комнаты словно непристойная подвижная статуя, и что в горизонтальной плоскости куда более удобно. Но оторваться от меня не может, несёт, не прекращая обжигать мою кожу поцелуями. А я неистовствую: царапаю широкие сильные плечи, хватаю за волосы. И могу только постанывать и вскрикивать от удовольствия. Пока мы не перемещаемся в кровать. Падаем на неё. А она... тоже падает. Разламываясь на несколько тонких ледяных плит.

- Что за.? - ругается Роберт.

Я лежу на нём разгорячённая, опьянённая страстью, и не сразу понимаю, что что-то пошло не по плану. И откуда здесь лёд. Много льда. Как вдруг с хрустальным звоном начинают осыпаться стены...

- Твою ж. - ругается Роберт, подскакивая со мной на руках. Оглядывается недоверчиво. А затем всё замирает. Лёд застывает там, где летел, даже осколки разломанной нами кровати не шевелятся, хотя не успели полностью раскрошиться.