Черный гусар (СИ) - "СкальдЪ" - Страница 24

— Не могут они быть безоружными. Говорят, что за городом у них пушки где-то хранятся, — начальник поселения развел пухлыми руками.

— Кто говорит? — на такой прямой вопрос тот ничего не ответил. Пашино не стал с ним спорить. Разведка здесь была поставлена из рук вон плохо, а что-то доказывать Сафонову выглядело бесполезной затеей.

Так что подобные опасения не остановили коллежского асессора и его спутника. Они лишь принял их во внимание, и только.

На главной дороге им встретился знакомый киргиз Асыл. По-русски он говорил плохо, но Пашино прекрасно понимал киргизский диалект, так что поговорили они основательно.

Асыл рассказал, что в ближайшем кишлаке охотники застрелили какого-то удивительного белого волка. Пашино всегда отличался любознательностью. Гусар пока не было, и он решил съехать с большой дороги, посмотреть на волка и при возможности выкупить шкуру. Покрышкин ничего не имел против.

Кишлак оказался дальше, чем рассчитывал Пашино. К тому же они задержались, торгуясь за шкуру, которая ему действительно понравилась. Так что в Чимкент они с доктором возвращались с опозданием, мечтая о горячем самоваре и наваристых щах.

— А все же согласитесь, Петр Иванович, гусары для наших мест весьма удивительный род войск. И какое внимание им оказывается! Нет, я понимаю, полк известный и славный, но разве другим не обидно? — поинтересовался доктор.

— Пожалуй, кое в чем вы правы, гусары на особом счету, — согласился коллежский асессор. — И все же, я тут вижу прекрасные возможности, а не трудности.

— И какие же, позвольте поинтересоваться.

— То, что цесаревич стал шефом полка, говорит о многом. Готов поспорить, именно он направил их к нам. А что нам это даёт? — и, не дожидаясь ответа, сам же и закончил. — То, что гусары, поддерживая репутацию первых храбрецов, будут так сражаться, что бухарцам небо с овчинку покажется. С гусарами не забалуешь, а России от того прямая выгода. Согласны?

— Ну, что ж, посмотрим на них, тогда и отвечу. Признаюсь, мне жутко интересно поглядеть, как они себя здесь покажут.

— И мне, — согласился советник.

Дорога и жара оказали обычное воздействие, и два господина, несмотря на тряску, задремали. Они и не заметили, как выворачивая с проселка на большой тракт, ямщик Федор заложил такой поворот, что тарантас наехал на подвернувшийся камень. Колесо хрустнуло и отвалилось. Тарантас упал на землю и, поднимая пыль, протащился по земле еще несколько саженей, пока конюх не заставил лошадей остановиться. Сам советник и доктор проснулись от резкого удара, после того, как на них посыпались тюки, кофры и вещи.

— Пресвятая Царица Небесная! — доктор от неожиданности растерялся. — Что случилось?

— Не ушиблись, ваше высокоблагородие? — оглянулся испуганный Федор.

— Ну, ты, анцибал*! Куды прешь, его высокоблагородие чуть не угробил! — в экипаж для порядка заглянул и урядник Власьев.

Пашино и доктор, ничуть не пострадавшие, выбрались из тарантаса. Пока Федор и казаки осматривали колесо и горестно цокали языками, они немного прошлись и размяли ноги.

Но невзгоды не закончились. Буквально через минуту казаки всполошились, увидев, что к ним скачет несколько десятков человек.

— Алла! Алла! — кричали степняки. Выглядели они колоритно — пестрые халаты, тюбетейки, шаровары и сапоги. Масса казалось разнородной и не особо опасной, но их было куда больше. В глаза бросался предводитель-бек: на прекрасном текинце, в богатой одежде, он первым выхватил саблю и что-то командовал, подхлестывая своих.

— Ох, беда! — бывалый урядник не растерялся и заорал на всю округу. — Спешиться, занять оборону. Стреляйте! Беглый огонь!

Казаки мигом уложили своих лошадок. Используя их и тарантас в качестве защиты, они принялись спокойно и деловито отстреливаться. Петр Иванович выхватил револьвер, который всегда носил с собой и вместе с доктором заняли, какое-никакое, а безопасное место. Ямщик Федор, который храбростью никогда не отличался, забился под тарантас и истово крестился, взывая к милости Христа Спасителя и всех Божьих угодников.

— Ну, попали мы, как кур в ощип! — потный урядник упал на землю рядом с ними, привстал, прицелился и выстрелил из карабина. Один из нападающих согнулся, но в седле удержался.

Степняков было свыше сотни. То, что они не смяли русских в первые секунды, то, что казаки успели занять позиции, буквально спасло им жизни.

— Бухарцы, похоже, — определил Пашино, прислушиваясь к воплям и вою.

— Смерть вам, кафиры*! — кричали они на таджикском и узбекском наречие. — Аллах велик!

Большая часть врагов спешилась. Рассредоточившись, подбадривая друг друга возгласами, они попадали на землю и начали неторопливо ползти в их сторону, стреляя время от времени и прячась среди камней и травы. Современными ружьями из них могли похвастаться единицы, многие были вооружены чуть ли не мультуками*.

Доктор кроме своего саквояжа, в котором находились различные бинты, лекарства, ничего не имел. Из оружия он мог использовать лишь скальпель, и ничего более.

Пашино разрядил в нападающих револьвер. Кажется, он в кого-то все же попал, но твердой уверенности не испытывал. Первый приступ казаки с трудом, но отбили. Двое из них оказались серьезно ранеными, а один убит. Неприятель все прекрасно видел.

Через какое-то время перестрелка вновь начала набирать силу.

— Вот курвы, — легко раненый в ногу урядник Власьев зло сплюнул в сторону и принялся перезаряжать карабин. — Кажись, они решили темноты не дожидаться, ваше высокоблагородие. В темноте им все карты в руки, но и ждать нехристям невмоготу. Что делать-то будем? Ведь сомнут нас, как Бог свят, сомнут!

— Может, попытаемся прорваться? — предложил Пашино, оглядываясь по сторонам и мучительно соображая, как же спастись. Место оказалось глухое, недалеко протекала узкая, с ледяной водой, речушка Боролдай. До Чимкента было всего-то верст десять, но сейчас подобное расстояние казалось весьма далеким. Им на помощь мог прийти случайный разъезд казаков. И все. Вряд ли местные станут вмешиваться, даже если услышат стрельбу.

— Не, ваше высокоблагородие, не выйдет. Тарантас у нас сломан. Коней на всех не хватит. Либо кого-то оставлять, либо по двое садиться. Так и так ничего хорошего. Видать, придется нам отстреливаться до последнего и уповать на нежданное спасение.

— Что ж, пока человек жив, главное ему не унывать, — Пашино к случаю вспомнил свой девиз. Он его не раз уже выручал. И в Перси, когда его чуть не убили разбойники, и в Петербурге, когда по гнусному навету пытались оклеветать и записать в революционеры.

К счастью, недостатка в патронах отряд не испытывал. Да и сибиряки держались молодцами. Бородатые и загорелые, в папахах и гимнастерках, они панике не поддавались. Раненых уже перевязали, а убитого оттащили к тарантасу.

Но тут бухарцы, понукаемые предводителем, усилили напор, пытаясь побыстрее закончить дело. Казаки втянулись в перестрелку. Стреляли они куда лучше, так что перевес пока находился на стороне русских. Будь на месте бухарцев более смелые воины, они бы не побоялись броситься врукопашную. И тогда, при таком-то соотношении, победа досталась бы им на блюдечке. Но они боялись. И грозная ругань бека не могла заставить их рискнуть жизнью и пойти в атаку.

Конского топота Пашино не услышал. Но вот залп со стороны не пропустил. Стреляли, и стрелял кто-то еще, не казаки или бухарцы, а третья сила. Он и моргнуть не успел, как на дороге показалась неожиданная помощь.

— Гусары! В атаку! — раздался чей-то громкий приказ. Голос был молодым, сильным. Еще толком ничего не сообразив, Пашино обернулся.

Из-за поворота небольшой, но единой группой выскочили кавалеристы. Черные гусары на черных конях. Их оказалось чуть более десятка, но вид они имели лихой, представляя собой грозное зрелище. Их мощные скакуны казались куда выше и сильнее маленьких лошадок степняков. Гусары и стреляли, прямо на ходу, а затем они перекинули карабины за спины и схватились за сабли.