Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 7 (СИ) - Афанасьев Семён - Страница 15

— Вышли на улицу! Или я вас камнями закидаю! Водила уже труп, хотите ещё?! — обещанный по закрытым каналам сверху живой бонус имел свою точку зрения.

— Всё равно нужно выходить и разбираться! — чему-то обрадовался контролёр, подливая масла в огонь.

В этот момент сотрудница местной полиции всерьёз вознамерились пальнуть по белобрысому штатным таззером. Тот, однако, среагировал молниеносно: минус один камень из рук — минус девайс из рук девки. Ещё и пальцы наверняка ей поломал — бросал сильно, с оттягом.

Долго не заморачиваясь конфликтом с токийской полицией, лаовай вернул внимание минивэну. В салон влетел второй булыжник, явно перебивая ключицу номеру третьему.

Тот ойкнул, но мужественно промолчал.

— На улицу! — рявкнул наконец-то Хуэй.

К сожалению, очкарик был прав. Действительно, с угрозой нужно разобраться немедленно. Любой ценой. Или можно вообще не уехать.

— Мы не одни! Не парьтесь, всё под контролем! — контролёр покинул салон последним, если не считать девчонки.

Старший удержался и не сказал, что хитрожопым всегда везёт больше, чем простым работягам. Да и не время сейчас было для пререканий.

_________

Там же.

Не сильно помогли даже кастеты: вырубить блондина пока не удавалось.

К сожалению, время имело большое значение. Делать ставку на численный перевес и изматывать сумасшедшего лаовая трёхчасовой физкультурой не было технической возможности.

Третий, скорее всего из-за потерянной для боя руки, вообще вышел из строя.

Полицейское подкрепление валяющейся на газоне японке с визгом затормозило в паре метров.

Ситуация всё больше норовила свалится в штопор.

— Не паримся! — как ни в чём не бывало, излучая волны неуместного энтузиазма, сориентировал очкарик. — Полиции не боимся!

— Точно? — выдохнул через силу Хуэй, делая шаг назад для передышки.

Блондин тем временем мелким бесом ускользнул от очередного удара номера второго.

— Восьмое бюро. Я подал сигнал. Едут. Работаем. — Считанными репликами контролёр наконец полностью раскрыл расклад старшему группы. — Прикроют официально.

— Успеют? — коротко уточнил Хуэй.

— Меньше минуты! Сейчас японская полиция перестанет котироваться! Наваливаемся втроём! Надо вязать белобрысого, чтобы никуда не делся!

Хорошо, что китайский язык может быть очень лаконичным и гораздо короче в звучании, чем языки соседей.

— Они и его упакуют! — добавил контролёр.

— Н-н-на! — сын, на долю секунды прилипнув к одному из противников, неожиданно взлетел на полметра вверх и в прыжке воткнул вниз кулак.

Нозоми заметила, что удар пришёлся в так называемый угол — место, где сходятся висок, крышка черепа и лицо.

Китаец упал, слабо дернув ногой. Попыток подняться он больше не предпринял.

— НЕМЕДЛЕННО ПРЕКРАТИТЬ! — патрульный второго экипажа, прибывшего только что, метнулся на шаг обратно к машине и рявкнул в громкоговоритель.

Видимо, парень думал, что если вооружиться повышенной громкостью, то и эффект будет больше. Да только кто бы его услышал. Вернее, послушал.

Оставшаяся на ногах пара ханьцев о чём-то перекликнулась между собой. Естественно, не по-японски. Женщине это очень остро не понравилось.

Сын тем временем, оглянувшись по сторонам, весьма разумно проорал патрульным, указывая на дочь:

— Уберите заложника! Я тут справлюсь!

— Девочка — потерпевшая! — весьма вовремя подала голос офицер, лежащая на газоне и баюкающая правую руку.

Нозоми наблюдала за происходящим с расстояния в пару десятков метров: если подойти ближе, будет опасно уже для неё.

На саму себя она, как мать, разумеется бы плюнула, тем более в такой ситуации. Но она не была бы столько лет женой Ватару, если бы не умела отличать, в каких ситуациях от любой женщины помех и вреда больше, чем пользы.

Когда дерутся мужчины (тем более, дерутся ТАК), женщине там делать нечего.

Да и ещё неродившийся ребёнок — рисковать этим уж точно нельзя. Хватит того, что она здесь находится. Ему и так сейчас стресса достаётся более допустимого.

Ей захотелось рефлекторно погладить собственный живот, но она сдержалась.

Происходящее возле минивэна, если отбросить эмоции, чётко говорило: в этой ситуации сыну она точно ничем помочь не может. С пассажирами микроавтобуса он должен справиться сам.

Да он и справлялся, как это ни удивительно.

Патрульные почему-то мешкали даже после того, как услышали слова своей коллеги насчёт Ю.

Нозоми, подождав еще пару мгновений и мысленно плюнув на них, рванула вперёд самостоятельно. Через несколько секунд, подхватив под руки дочь, она тут же потащила её назад, подальше от мелькающих кулаков и ног.

Конечно, было бы лучше, если бы это сделал кто-то другой. Но полицейские второго экипажа вместо того, чтобы помочь ей, тем временем опять принялись наставлять таззеры на дерущихся.

— НЕ СТРЕЛЯЙТЕ! — выдохнула Асада-старшая, борясь с подступившей дурнотой и кругами перед глазами. — Блондин — мой сын!

Копы быстро повели глазами в её сторону.

— Не слушайте её! Можно! Работайте! — внесла дополнительную толику хаоса патрульная первого экипажа, лежащая на газоне. — Он мне руку сломал!

Боковым зрением вдова финансиста увидела, что служители закона вот-вот на что-то решатся.

— Двоих валим, третьего скрутим вдвоём? — уточнил один из двоих, стоящий у неё за спиной и чуть справа.

Женщина, не выпуская дочь, изо всех сил заспешила дальше, спиной вперёд и по диагонали, перекрывая служителям закона линию до дерущихся: с нападающими Маса, похоже, и сам успешно справится.

А вот если ему под руку или в спину прилетит паралич от полиции, то кастет на руках противника (да по падающему телу) может всё катастрофически ухудшить.

Сердце матери рухнуло в пятки далеко не первый раз за последние секунды.

— СТОП! — непоследовательно прорезалась эта тупая Руру почти без паузы. Хотя, сын ей тоже что-то здорово повредил, похоже на то… — На них же кастеты!

Ну слава богу. Даже до этой дуры что-то дошло.

— Помогите! — буксирующая ребёнка спиной вперёд Нозоми достигла условно безопасной линии.

Посмотрев на второй экипаж вблизи, по практически не обмятой форме она поняла: новички. Ещё более зелёные, чем первая машина, приехавшая к ней в дом на вызов Мивако.

Самым логичным в данный момент было бы занять ещё только пытающихся сориентироваться служителей закона чем-то полезным, но без сомнения важным (и с их точки зрения — тоже).

— У вас должен быть реанимационный набор в машине! — зачастила Асада-мать, приковывая к себе всё внимание и не давая никому вставить ни слова. — Она ударилась головой об бордюр! Перед этим получила удар в затылок от этих! — кивок в сторону китайцев. — Находится под наблюдением врачей, последствия острой болезни! Неврология, головной мозг! — последнее было не совсем правдой, но главное ей удалось.

Полицейские сейчас смотрели исключительно на неё, а не на драку. В очумевших глазах даже проступили признаки эмоций.

Нужно продержать взгляды на себе ещё хотя бы четверть минуты. Судя по темпу, с которым сын выводит из строя напавших, этого ему должно хватить.

А там пускай даже наручники, рпзбирательство, да даже суд. Ю — вот, жива. Сердце бьётся. Сын — просто молодец.

Внезапно мать не сдержалась и захлебнулась в лавине слёз. Нозоми плакала навзрыд, выплёскивая всё напряжение — прошлое, текущее и ещё только предстоящее.

— Женщина беременна! — патрульная с газона, похоже, всё-таки сориентировалась на чьей стороне. — Девочка — её дочь! Травма может быть серьёзной, подтверждаю! Скорую вызвала сразу перед вашим прибытием!

А затем эта долбаная Руру, не угомонившись, добавила:

— Работайте таззерами! Вы что, решили до конца не вмешиваясь досмотреть?!

Затем прозвучали совсем неприличные ругательства.

Второй экипаж, как будто выныривая забытья, за доли секунды изготовился и отработал.