Жертва страсти, или Роман в стиле порно - Дубчак Анна Васильевна - Страница 37

• Предыдущая
• 37/38
• Следующая

– Ты знаешь, кто в машине? – спросил Логинов.

– Догадываюсь.

– Понятно. Так и будешь молчать?

– Я пока не уверена. Давай быстрее, они сворачивают!

– Эта дорога ведет в аэропорт. Если я сейчас не сбавлю скорость, то они нас увидят. Ведь в машине двое. Можешь ты мне наконец сказать, что это за люди, или я сейчас развернусь и повезу тебя в противоположную сторону?

– Пока не могу.

Через четверть часа они въехали в аэропорт и остановились в нескольких метрах от синего «БМВ». Две женщины, открыв багажник, достали два рыжих чемодана и направились к входу в здание аэровокзала.

– Майя! – крикнула Наталия и сжала кулаки. Никогда в жизни ей еще не приходилось испытывать такую сложную гамму чувств – от злости до презрения.

Женщина, что помоложе, действительно закутанная почти по брови в черный газовый шарф, обернулась. И это было ее ошибкой. Подбежавшая следом Сара тоже оглянулась, и глаза ее расширились от ужаса:

– Наталия? Ты? – И тут ее взгляд стал жестким: она увидела Логинова. – И вы здесь, Игорь Валентинович?

– И я, – развел он руками. – Вы, кажется, куда-то собрались?

Майя разжала пальцы – чемодан рухнул к ее ногам.

– Послушайте, давайте разойдемся по-хорошему. – Сара бросилась к Наталии и схватила ее за руку. – Я тебе потом все объясню. Дай Маечке улететь. У нее самолет через сорок минут. Она ни в чем не виновата. Я сама ее прятала, потому что боялась за нее. Пусть себе летит. Может, у нее наладится жизнь. В этом городе трудно почувствовать себя по-настоящему счастливой. Ты слышишь меня?! Ну что ты уставилась на нее? Она жива и здорова. А мы, – она перешла на едва различимый шепот, – с тобой рассчитаемся.

Наталия, выдернув руку из ее сухой и горячей ладони, взглянула на Логинова и вздохнула.

– Мы обознались, – сказала она через силу, – пойдем отсюда.

Логинов, ничего не понимая, стоял, не в силах оторвать взгляда от Майи.

– Счастливого полета, – сквозь зубы процедила Наталия и, резко развернувшись на каблуках, пошла к машине.

Логинов, догнавший ее через несколько секунд, хлопнул ладонью себя по лбу.

– А ты сильнее бей, сильнее… – Наталия уже не контролировала себя. Предательство Сары было таким очевидным, что она старалась заставить себя не думать об этом.

– Так, значит, она жива? Постой, куда ты? Ты хочешь позволить им уехать?

– Разве ты не понял? Едет одна Майя. И пускай себе едет. Может, хотя бы у нее будет нормальная жизнь. И мы бы с тобой улетели, если бы ты не заграбастал триста тысяч баксов… Все. Обещай, что оставишь Сару в покое. Раз она похоронила свою сестру, значит, так было надо. И как же я раньше не догадалась, что обгоревших костей ничего не стоит набрать на том же кладбище и что Оксана Рыбак и Майя Кауфман – одно и то же лицо? Ну так что, обещаешь?

– Мне так трудно с тобой, Наташа, – вдруг услышала она и посмотрела Игорю в глаза. – Я серьезно. Давай действительно отдохнем, а? Уедем куда-нибудь к черту на кулички! Прямо сейчас или нет, завтра… Хотя нет, завтра я тоже не смогу. Так, где-то через неделю.

Наталия отвернулась и уставилась в окно.

– Логинов, у тебя есть зажигалка?

– Девушка, хотите «Кампари»?

Наталия открыла глаза. Прямо над ней склонился загорелый до черноты парень в темных очках и голубых плавках. «Тоже мне, плейбой».

– Я пью только молоко, – ответила она. – Особенно в жару. Еще вопросы будут?

– Будут. Я наблюдаю за вами вот уже три дня. Вы случайно не лесбиянка? Оглянитесь, сколько красивых мужчин вокруг, а вы все одна и одна.

– Знаете, я не для того прилетела на Багамы, чтобы, встретив здесь русского хама, отдаться ему прямо на пляже. Подите прочь, пока я не вызвала полицию. Все ясно?

Парень пожал плечами и запрыгал дальше, перескакивая через распластанные на горячем песке полуобнаженные тела загорающих.

Не дождавшись, когда же Логинов возьмет отпуск, она сорвалась и улетела на Багамы одна. Сказала, что едет к тетке в деревню. И он поверил. Грош цена такому прокурору.

Поселившись в отеле первого класса, Наталия все дни напролет грелась на солнышке, обедала в каком-нибудь бистро неподалеку от пляжа, а вечером ужинала в ресторане на морском берегу. Словом, вела совершенно отшельнический образ жизни. Ни с кем не общалась, и, что самое удивительное, у нее даже вообще не возникало желания с кем-либо говорить. Она отдыхала.

Чувствуя, что прогрелась окончательно, она поднялась с лежака и, накинув белую шелковую тунику, побрела в отель.

Там, в прохладном номере, разделась, приняла душ и по телефону заказала обед в номер. Лень было куда-то идти. Лень думать. Лень даже есть и спать.

В номер постучали. Для обеда вроде рановато.

– Войдите.

И она вошла. В белых льняных брюках и золотистой майке. Села перед Наталией в кресло и достала сигареты.

– А я все думала, ты это или не ты. – Майя выглядела отдохнувшей и слегка поправившейся. От прежней еврейской девочки со впалыми щеками и длинными черными кудрявыми волосами осталось разве что выражение лица: спокойное и умное. Короткая стильная стрижкa; волосы, правда, теперь ярко-рыжего цвета; бледно-розовые губы; влажные, слегка навыкате, голубые глаза в обрамлении густых черных ресниц. Красивая. Как сказала соседка Лоры – шикарная. – Согласись, странная встреча.

– Да, действительно. – Наталия плотнее запахнула белый банный халат и теперь с интересом ждала, что же будет дальше.

– Понимаешь, мы с Сарой очень тебя уважаем. И я хочу, чтобы ты знала правду.

– По-моему, все уже и так известно. Стеллу отпустили и теперь где-то лечат, во Франции, кажется.

– Да. У Сары знакомые в Тулузе. Думаю, что у Стеллы есть надежда…

– А еще… – Наталия закрыла глаза и мысленно перенеслась в свой небольшой провинциальный город, кишащий убийцами и ворами. – Сара продала ферму, если не ошибаюсь, Бедрицкому. А остальных благополучно похоронили.

– Ты не помнишь меня девочкой? – неожиданно спросила Майя.

– Помню. Сара показывала твои фотографии. И что дальше?

– Я была жутко некрасивая.

– Знаешь, мне твои душещипательные истории ни к чему. Я приехала сюда, чтобы отдохнуть. И это просто какой-то ужас, что здесь, в этом раю, встретила тебя.

– Это не ужас. Это закономерность. Мне позвонила Сара – я в это время жила в Берлине – и сказала, что у тебя билет до Сан-Сальвадора. Занесла же тебя нелегкая. Я два дня ищу тебя по всему острову.

– Вообще-то я прекрасно обходилась и без твоего общества. И нечего меня записывать в подруги. Говори, какое у тебя ко мне дело, и расстанемся по-хорошему.

– Принцева убила я.

Наталия выронила стакан с содовой. Он упал, но не разбился. И только на розовом ковре появилось темное пятно.

– Меня это не интересует.

– Он был помешан на Стелле, а я ревновала.

– Да подите вы к черту со своей ревностью! Если все из-за ревности будут убивать друг друга, то что получится? И ты еще так спокойно говоришь об этом!

– Я ношу это в себе, как мертвого ребенка, и не знаю, как мне жить дальше.

– Сара знает?

– Знает.

– Вот и посоветуйся с ней. Она умеет реанимировать оптимизм и благостное мироощущение. У нее это хорошо получается. Ты сказала мне? Излила душу? И – до свидания. Сейчас мне принесут обед, после чего я посплю часа три-четыре. А ты будешь метаться между аэропортами в поисках фланелевой жилетки, в которую можно будет выплакаться. Зачем я тебе? Ну убила ты Принцева, убила талантливого мужика, красивого, молодого, любившего свою жену и мечтавшего… Господи, и так все ясно. Мне больше всего в этой истории жалко Стеллу. Вы вот удовлетворяли свои амбиции, набивали мошну деньгами, по уши увязли в дерьме, а Стелла из-за ваших грязных делишек и сомнительного свойства чувств лежит в психушке и зализывает раны. Это, по-твоему, справедливо?

– Мы не оставим ее. А здесь я вот еще для чего… – Она достала из сумочки конверт. – Это твой гонорар. От Сары. Она благодарит тебя за все, что ты для нас сделала, и надеется, что, когда ты вернешься домой, вы помиритесь.

• Предыдущая
• 37/38
• Следующая