Выбери любимый жанр

Возвышение Королевы (ЛП) - Кент Рина - Страница 12


Изменить размер шрифта:

12

Мою ладонь щиплет, когда я обхватываю ею хлеб, и немного сгибаю ее, облегчав боль.

Джонатан, кажется, тоже это замечает. Он садится рядом со мной, и я пытаюсь убежать, но я уже на краю. Его бедро касается моего, и я пытаюсь игнорировать тепло или древесный аромат, исходящий от него, будто это его вторая кожа.

Он берет тост у меня из пальцев, намазывает его маслом, как я обычно делаю, затем подносит ко рту. Я пытаюсь выхватить его обратно, но он держит его вне досягаемости.

— Я могу поесть сама.

— Не после того, как ты повредила ладони и снова вскрыла раны.

— Но...

— Перестань быть чертовой упрямицей. Открой рот и ешь.

Я поджимаю губы, снова чувствуя себя ребенком, которому делают выговор. Это чертовски властный тон, клянусь. То, как он набрасывается на это с такой твердостью, всегда действовало мне на нервы.

Решив выбрать свою битву, я медленно открываю и осторожно откусываю тост, не задевая порез на губе. Джонатан также обнаруживает этот факт, так как кладет его обратно на тарелку.

Боже. Есть ли что-нибудь, чего этот человек не замечает? Он так внимателен к деталям, что это безумие.

Он использует нож, чтобы разрезать его на мелкие кусочки, но он не использует вилку, чтобы накормить меня. Нет, он использует руки. Каждый раз, когда он кладет что-то мне в рот, его худые, мужские пальцы царапают кожу, и меня охватывает дрожь.

Как будто мы вернулись в те дни, когда мы вместе завтракали, когда он вызывал у меня один оргазм за другим.

Я ненавижу то, что думаю об этом.

Я ненавижу то, что мне кажется странным не сидеть у него на коленях, как обычно.

Очнись, Аврора.

Еда тает у меня во рту еще до того, как я успеваю как следует прожевать. Мой желудок перестает издавать звуки, когда Джонатан наполняет его всем, что есть на тарелке.

Он продолжает кормить меня, а я продолжаю есть. Я говорю себе, что это для того, чтобы восстановить силы, но каждый раз, когда его пальцы касаются моей кожи, я вздрагиваю.

— Это из-за нападения? — его холодный голос обволакивает меня, как колыбельная.

Что? Колыбельная? Джонатан? Должно быть, это из-за недосыпания. Джонатан и колыбельные настолько далеки друг от друга, насколько это возможно.

Я продолжаю жевать кусочек яйца, давая себе повод промолчать. Мои руки безвольно лежат на коленях, будто они не знают, что делать. Обычно они собирали еду, в то время как пальцы Джонатана были заняты другими частями моего тела.

Равновесие нарушено, и тот факт, что все уже никогда не будет так, как прежде, наполняет меня внезапным чувством горя.

— Или это интервью Максима?

От этого у меня кровь стынет в жилах, и я на секунду перестаю жевать, прежде чем продолжить.

Конечно, Джонатан не упускает это.

— Я предполагаю, что это и то, и другое. — он наклоняет голову набок. — Как ты думаешь, имеешь ли ты право на еще одно перерождение, чтобы избежать этого?

Я крепко сжимаю губы.

— У тебя не может быть перерождения, если ты не закончила первое, Аврора.

Мой голос спокоен, учитывая внутренний беспорядок.

— Что ты знаешь о перерождениях, если родился с серебряной ложкой, свисающей изо рта?

Он усмехается. Джонатан усмехается. Все движение настолько странное, что требуется некоторое время, чтобы запечатлеть его в памяти.

— Если кто-то здесь и родился с серебряной ложкой, так это ты, дикарка. Просто потому, что эту ложку вырвали у тебя изо рта в подростковом возрасте, это не значит, что она не была там всегда. Максим дал тебе все, что ты хотела, не так ли? Ты была его избалованной маленькой принцессой.

— Прекрати это.

— Вот почему ты провалила свое возрождение, Аврора, — продолжает он, словно я не сказала ни слова. — Ты не можешь переродиться, если все еще не можешь выйти из его тени.

— Я не нахожусь в его тени.

— Хотя это выглядит именно так. Что я тебе говорил о том, как он появится снова? Что ему не нравится, когда его забывают. Ты так удивлена, что он тащит тебя с собой? Это его способ отомстить за то, что ты сделала одиннадцать лет назад, и если ты продолжишь давать ему рычаги давления, он без колебаний использует их против тебя.

Его слова имеют эффект стихийного бедствия. Внезапный и разрушительный. Дело не в том, что я раньше не думала об этом таким образом, просто я всегда думала, что смогу сбежать от отца. Что я не живу в тени, которую он отбрасывает на мою жизнь.

Вот почему я изменила все, что мы делали вместе. В какой-то момент я даже перекрасила волосы в блонд, и я ненавижу себя блондинкой. Она была трусихой и воровкой, которая выпрыгивала из номеров мотеля.

— А как насчет тебя? — мой голос ровный, но низкий по громкости.

Он делает паузу, разрезая авокадо. Это тайно становится моей любимой новой едой.

— Меня?

— Если я продолжу давать тебе рычаги давления, не будешь ли ты использовать их и против меня?

— Я не хочу, но я сделаю это, если ты меня вынудишь.

— Я? Заставлю? Ты тот, кто заставляет меня прямо сейчас.

— Говори тише.

— Или что?

— Ты не хочешь знать ответ на это. — он засовывает кусочек авокадо мне в рот, подавляя мой протест. — И я не заставляю тебя. Если бы я это сделал, у тебя не осталось бы выбора, но он у тебя есть.

Я проглатываю, запоминая его вкус. Кто знает, не отнимет ли он у меня эту маленькую роскошь? Джонатан применяет самый садистский тип жестокости. Он заставляет вас привыкать к вещам, а затем выхватывает их, будто их никогда не существовало.

— Это то, что ты говоришь себе, чтобы лучше спать по ночам?

— Я хорошо осознаю, кто и что я такое. Мне не нужно обманывать себя, Аврора. Вот ты себя обманываешь.

— Ч-что?

— Ты ерзаешь и потираешь бедра с тех пор, как я сел рядом с тобой. Не имеет значения, сколько ты говоришь себе, что я тебе не нужен, или что ты не хочешь выходить из этой ситуации. Мы с тобой оба знаем, что твое тело не лжет.

— Это неправда.

Я благодарна, что мой голос не выдает меня.

Джонатан наклоняет голову, и я ожидаю, что он попытается доказать, что я неправа, как он всегда делает.

Нажимать на мои кнопки и укреплять свое превосходство один из его методов контроля, который он без колебаний использует.

Поэтому я удивляюсь, когда он встает.

— Следуй за мной.

— Куда?

— Мне снова перекинуть тебя через плечо?

Я вздрагиваю, не желая чувствовать то, что, черт возьми, я сделала, когда он отшлепал меня по заднице раньше.

Он заходит в ванную, и я останавливаюсь на пороге.

— Ты ждешь приглашения? — спрашивает он отрывистым голосом, его ноздри раздуваются.

— Почему мы здесь?

Он лезет в шкаф и достает еще одну аптечку первой помощи. Теперь, когда я думаю об этом, мне кажется, что они у него повсюду. Словно он ожидает пораниться в каждой комнате, в которую входит. Что странно, учитывая, что Джонатан далеко не из тех, кто неуклюж.

Он достает что-то из коробки и закрывает ее.

— Тебе нужно принять душ.

— Я могу сделать это сама.

— Только не с твоими ранами.

Прежде чем я успеваю возразить, он появляется передо мной и обматывает обе мои ладони чем-то вроде пластиковой водонепроницаемой повязки.

Затем опускается на колени, и я на мгновение ошеломлена тем фактом, что Джонатан охотно опускается на колени у моих ног. Это зрелище, которое я никогда не думала, что увижу в своей жизни.

Его пальцы обвязывают похожую пластиковую штуковину вокруг моего колена. Я сопротивляюсь желанию закрыть глаза, когда его кожа задерживается на моей на секунду дольше, чем нужно.

Затем он запускает воду в ванне, и я остаюсь, разрываясь между тем, чтобы убежать обратно в комнату и заставить его преследовать меня — и неизбежно разрушить ту нежную сторону, которую он демонстрирует, — и остаться там.

Он наливает средство для ванны с ароматом яблока, и запах наполняет пространство ванной.

12
Перейти на страницу:
Мир литературы