Диктатор (СИ) - Шуклин Михаил Алексеевич "Bunny_Mi" - Страница 1

Эпизод 1.

“Все нижеописанное осуществлялось мной, Карлом Медведевым, исключительно во благо граждан Твин Бич. Я не согласен ни с одним из обвинений в мой адрес, якобы я работал исключительно на свой карман. Все мои приказы, указы и решения принимались мной ради процветания моего любимого острова.”

***

— Выметайся и чтоб духу твоего не было! — мама была сегодня на взводе.

Я вздохнул и втянул голову в плечи. Сейчас начнется! Я мало зарабатываю, не помогаю!

С тех пор как три года назад ушел отец, мама начала выпивать. Сначала понемногу. Просто за ужином, для аппетита. Потом чтобы заглушить тоску от одиночества. Дальше пошли бары и поиски нового мужика. Но все они появлялись ненадолго и каждый следующий был хуже предыдущего.

Сейчас мать переживала ссору с очередным, вроде он был седьмой.

— Все учишь, да? Учишь? — она сердито трясла головой, глаза остекленели. — Студент ты наш! А продуктов то кто купит? Мать? Мать должна горбатиться? Вырастила оболтуса!

— Мам, у меня сессия! — ответил я. — Сдам и найду подработку!

— Ах, мама должна терпеть? Верить в сына-лоботряса? — мать распалялась еще сильнее, ведь на ком-то надо было выместить обиду.

— И что ты делаешь вместо учебы? В игрушки свои опять играешь? — она зло кивнула на монитор, на котором был тропический остров. — Выключай и иди работай! И чтоб без денег не возвращался!

Я понял, что в таком состоянии спорить с ней бесполезно.

"Вот уйду и наплачешься потом!" — подумал.

— Хорошо, я ухожу!

Выключил компьютер, сжав зубы. Горло душила обида. Райский остров исчез и стало тоскливо.

"Ну что за жизнь то, а?"

— Прощай, мама! — надел куртку, щелкнул замком. Из подъезда потянуло холодом и сигаретным дымом.

Мать сердито провожала, скрестив руки на груди и покачиваясь. Я одел кросы, вышел и закрыл дверь.

— Шапку надень! — донеслось из-за двери.

***

Остров с белоснежным песком был совсем близко. Я поднял голову от дощатого, пахнущего рыбой пола. Почувствовал в щеке пару заноз, сощурился от ослепившего света. Тарахтение старого двигателя стучало в висках, так же как и плеск гребного колеса справа.

Я проморгался, пытаясь прогнать туманную пелену из глаз. Правая щека болела — похоже что спал я на ней.

Сев на палубе, я огляделся. Старый кораблик, за спиной рубка, с каким-то седым рулевым, большая труба, плюющаяся клубами черного дыма, справа летят брызги от вращающегося колеса. Некоторые долетают до меня и я приоткрываю пересохшие губы — пить охота неимоверно! Тьфу ты, она соленая!

К тому же я весь мокрый от пота, солнце печет в зените и ветерок совсем слабый. Перед глазами нос корабля и широкая полоса густых джунглей от горизонта до горизонта, которая медленно приближается.

Видно песчаный берег, какую-то ветхую лачугу и маленький дощатый причал, на котором замерли три грузных фигуры.

— Эй, отец! — поворачиваюсь к рулевому. — Дай воды!

Тот кивает на открытый люк слева. Подползаю к нему, внизу пузатая бочка. Длины рук хватает дотянуться до деревянной кружки. Приподнимаю крышку — там мерцает вода. Быстро черпаю, жадно пью.

Вот оно — блаженство! Прохладная водица орошает пересохшее горло. Вот теперь можно жить!

Осталось определиться, что вообще здесь происходит? Вчера ночью, как обычно приполз в общагу подпитый, там еще добавил, но точно помню что уснул на своей кровати.

Тогда какого хрена я на корабле!? Да еще таком старом, того и глядишь потонет. Полугнилые доски жалобно скрипят от каждого движения.

Палуба раскачивается, голова начинает болеть. В животе бурлит, чувствую икоту. Вскакиваю, перегибаюсь через борт. Содержимое желудка летит в прозрачную искрящуюся воду.

Уф, капитан Морган, ром! Вперемежку с колой. Им и догонялись под утро, вспоминается с трудом. И притащил его новенький студент по обмену с Кубы. Имя забыл, помню только зубы и загар.

Ночью был вкусный ром — теперь понимаю, что зря его пил. И снова перегибаюсь за борт.

Через пару минут мне становится значительно лучше, даже дышится легко соленым морским бризом. Вот только старые доски с противным скрипом разъезжаются от моего веса.

— У-о-о! — с таким звуком погружаюсь в теплую воду.

Звенящий рокот движка сменяется всплеском и тишиной. Пот тут же смывает, становится легко и приятно.

Потому расслабляюсь и приоткрываю глаза. Видимость, конечно, не очень, но разглядел, как стайка разноцветных рыбок смешно улепетывает на фоне бордового кораллового рифа.

"Хорошо хоть выпал не со стороны гребного колеса, а то получил бы массаж позвонков и новую прическу!" — приходит в голову.

Крупные пузыри вырываются изо рта вверх, к поверхности, сквозь яркие блики солнца, в воде отсвечивающие зеленым оттенком.

Затем становится не смешно, когда вижу вдалеке извивающуюся большую тень. Что есть силы плыву к поверхности.

Выныриваю, отплевываюсь. Кораблик мой уплыл дальше, оставив белый пенный след и радужные пятна. До берега рукой подать. Но серый плавник с противоположной стороны еще ближе.

Три мужика на причале начинают что-то кричать и махать руками. Скачут на хлипком помосте — как бы им не присоединиться ко мне, с таким рвением.

Оглядываюсь — плавник приходит в движение в мою сторону. Комок подкатывает в горле, по спине бегут мурашки, губы растягиваются в нервной полуулыбке.

Да, капитан Морган, чтоб тебя! Еще не хватало московскому студенту, что выплывает на любом экзамене, быть тут съеденным какой-то акулой!

Гребу что есть силы к причалу. Мужики бросают мне веревку. Вцепляюсь в нее мертвой хваткой и взмываю вверх. Сзади слышу клацанье и шум брызг. Истерически хохочу.

— Гребаная акула! — ору, стоя на четвереньках. Отплевываюсь, фыркаю, с меня ручьями льет вода на гладкие доски помоста.

Поднимаю голову, дико улыбаясь. Два здоровых загорелых мужика недоуменно переглядываются. Одеты они в потертые легкие шорты.

За их спинами парень в белой рубашке и длиннополой шляпе удовлетворенно растягивает тонкие губы в улыбке.

— Hola-s, Señor Gobernador! — его тонкие усики разъезжаются вслед за губами, маленькая бородка подрагивает, зубы поблескивают контрастно загорелому лицу. Голос мягкий, заискивающий и почему-то шипящий.

“Это что, испанский?” — думаю я. — “Какие-то знакомые слова.”

— Permítanme presentarme-s, soy Ricardo María Diego López Santa González, pero ustedes llaman-s, ¡soy Ricky!

— Хола, Рики! — сказал я и встал, слегка пошатываясь. Голова кружилась, а сердце гулко стучало, наполняя черепушку звоном. Мои штаны и поло, насквозь промокшие, облепили тело. Хорошо, что в универе немного изучал испанский, вот он и пригодился! Хотя вспоминались слова с трудом.

— Добро пожаловать на наш родной остров Твин Бич-с, синьор Губернатор! Надеюсь-с, вы полюбите его так же, как и все его жители-с, а я проведу для вас экскурсию-с и введу в курс дел-с! — затараторил Рики на испанском, а я щурился и пытался перевести его речь, судорожно вспоминая слова. Мария Петровна — наш препод по испанскому, была бы мной довольна.

— Можно медленнее, Рики? Какая экскурсия? — спросил я и обернулся на приставший к пирсу кораблик-развалюху, наблюдая, как двое бугаев неспешно привязывали канаты к гнилым сваям. — Почему я здесь?

— Я запросил вас из столицы-с, как обычно, — ответил Рики. — Отправил факс-с в министерство с запросом о новом губернаторе-с, вас и прислали-с — стандартная процедура.

Я нахмурился, стараясь собрать мысли в кучу. Здорово мешали этому процессу здоровяки-грузчики, что с грохотом закидывали на борт корабля дощатый трап. От их топота по доскам шла вибрация и я непроизвольно напрягал мышцы ног, чтобы удержать равновесие.

Пирс был шириной всего-то пару метров и мне абсолютно не хотелось снова оказаться в воде, где неспешно кружил уже знакомый темный плавник.